Владимир Замлинский - Богдан Хмельницкий

• Название: Богдан Хмельницкий
• Автор: Владимир Замлинский
• Издательство: Молодая гвардия
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 1989
• ISBN: 5-235-00365-9

Книга рассказывает о замечательном сыне украинского народа Богдане Хмельницком. С его именем связана борьба за освобождение украинского народа от чужеземного ига и воссоединение Украины с Россией. В книге использованы неизвестные архивные материалы.

---

Немного помолчал, а потом вновь продолжил:

— Прошу тебя, не оставляй меня. Я драться буду сам, только опираясь на твою шею. И сражаться буду до тех пор, пока выдержу, а когда уже больше не станет сил, поступай, как знаешь.

С этим он повернулся и вышел из ханского шатра.

А вечером в гетманском шатре собрались на совет. Тускло горели свечи, вырывая из темноты хмурые лица старшины. В основном говорил гетман. Он сообщил полковникам новые сведения о противнике, его расположении, указал где кому стоять завтра.

— Бой начнется крепкий, и начнем мы, если поляки нас не опередят.

Все молчали. Хмельницкий чувствовал, что они живут уже завтрашним боем, и решил их больше не томить, отпустить к своим полкам.

19 июня долину снова покрыл густой тяжелый туман. Под его прикрытием Хмельницкий перевел свои войска через переправу и приблизился к королевскому лагерю. Не успели поляки подготовиться к отпору, как на них лавиной обрушилась казацкая масса, за которой с гиком и свистом несся небольшой отряд татар.

И началась жестокая сеча, Хмельницкий еле сдерживал себя, чтобы не ринуться в эту кровавую бойню. И когда поляки ввели конницу и при поддержке пехоты попытались на флангах окружить казаков, он не выдержал л поскакал на один из флангов. Вместе с казаками он набросился из засады на левое крыло конницы. В одно мгновение она была отрезана от войска и разбита. Бои не прекращались в этот день до четырех часов. И не было, казалось, ни одного человека ни с той, ни с другой стороны, который бы не принимал в них участия. Только хан, выслав небольшие отряды, с остальным войском стоял на далеком пригорке, ожидая, на чьей стороне окажется перевес. Но к вечеру бой утих, так и не выявив победителя.

Из записи рассказа в Посольском приказе посла Богдана Хмельницкого, полковника С. Савича, 21 сентября 1651 года: «А на другой день в четверг бой был рано… Польские люди, многие полки, жолнеры, копейники, рейтары, и пехота, и всякой зброной люд вышли на бой… А они-де, черкасы, шли к ним встречно на бой, многие люди бойцы… А крымский хан в то время стоял с войском своим на горе, только смотрел и на бой не ходил…»

В этот день неприятель понес значительные потери. Вместе со своими хоругвями погибли люблинский староста Оссолинский, галицкий каштелян Казановский, ротмистр Иордан, князь Козыка и многие другие, а будущий польский король Ян Собесский, проявив огромную смелость и воинскую сноровку, сумел пробиться через татарское окружение. Казаков же «господь милостью своею хранил, мало побито было».

Это не могло не радовать Хмельницкого. Но проезжая казацкими рядами, он видел, что мало кто вернулся с поля боя без ран. Глубокой болью отозвалась весть о гибели его старого боевого товарища, который первый подал ему руку помощи еще тогда, в самом начале восстания, перекопского мурзы Тугай-бея. Он единственный хранил верность Хмельницкому и в походах всегда отстаивал его перед ханом.

— Эх, хане, хане, снова показал свое нутро сегодня. Ведь если бы не стоял в стороне да ударили вместе единою силою, может быть, еще сегодня ляхам пришел бы конец.

Поведение хана встревожило и старшину. Что ожидать от него завтра?

Хмельницкий тяжело повернулся в седле, в котором пробыл целый день, и, увидев приближающихся к нему Богуна и Джеджелия, сказал им:

— Поеду к хану, пусть скажет, что замышляет и зачем так ведет себя. А вы готовьте войска.

Из записи рассказа в Посольском приказе посла Богдана Хмельницкого, полковника С. Савича о сражении под Берестечком 21 сентября 1651 г.:

«И после бою поехал гетман Богдан Хмельницкий к хану и учал хану говорити: наияснейший-де хане, что твоя за правда — стоишь с людьми, а помочи никакой не чинишь.

И хан гетману Богдану Хмельницкому говорил: для чего ты, пане гетмане, табором ставился близко табору польских людей, у нас ныне боярам битися немочно. А се татаров многие пошли по загонам, а иные по дорогам литовских людей и купцов перенимают и добычу себе чинят.

И гетман Богдан Хмельницкий хану говорил: наияснейший хане, только ты стой и войско свое в стройстве держи, хотя и на бой не ходи, я уж, надежду имея на господа, стану своим войском сее ночи промышлять над табором польским.

И хан, уверяя и руки подав, с Хмельницким разъехалися…»

20 июня началась решающая битва. Король бросил в бой все свои силы. После разговора с ханом Хмельницкий с еще большей тщательностью готовил свои войска. Целую ночь вместе со старшиной расставлял полки, усиливал укрепления, с Джеджелием и Богуном следил, как вязали казаки знаменитого казацкого «вужака» — движущуюся крепость из возов, связанных цепями.

Июньская ночь коротка. И не успели погрузиться в сон, как настало утро. Оно было по-прежнему туманным. В густой белой мгле, покрывшей все поле, незримо застыли враждующие войска, ожидая просвета. Но когда он наконец наступил, полки не двинулись с места. Так в простояли за полдень, настороженно и оценивающе оглядывая друг друга.

Еще ночью Хмельницкий решил со старшиной, что будут ждать и вопреки своему правилу первыми боя не начнут. И когда он сейчас смотрел на железную боевую линию королевских солдат, на их грозно сомкнутые ряды, а потом на свое казацкое войско, готовое биться до конца, но уже истощенное и походами, и вчерашней битвой, и голодом, то подумал, что поступил правильно, решив выждать нападения польских войск, когда они разомкнут свои ряды и станет возможным просочиться в их строй.

Когда-то его старый товарищ французский инженер и воин Боплан сказал: «Сотня казаков под прикрытием лагеря не побоится боя ни с тысячью польских войск, ни даже с еще большим количеством войска татарского». Вспомнив эти слова, Хмельницкий удовлетворенно улыбнулся, и к нему снова возвратилась уверенность в своих силах. Да, воевать казаки умеют. К тому же под Берестечко у него более ста пушек направили свои жерла на шляхетские полки. Немало и другого огнестрельного оружия. Это сила, хотя часть казаков и вооружена луками.

Он повернулся к Джеджелию и Богуну, стоящим рядом, чтобы поделиться с ними своей мыслью, но в это время на левое крыло казацкого войска стальной лавиной двинулись польские войска. На недостроенный казацкий лагерь летела во главе с Вишневецким конница, а за ней шли полки сандомирского, ленчицкого, краковского и серадского «посполитого рушения».

Хмельницкий напрягся в ожидании. Польская конница врезалась в лагерь и прорвалась в него. Могло произойти непоправимое. Хмельницкий не выдержал и бросился к казакам, поднимая их в наступление. На белом аргамаке, в пурпурной мантии, отороченной горностаем, перепоясанный мечом, с булавой в руке, он был величествен и грозен. И казаки с воинственным кличем ринулись за ним в бой. Ряды польского войска смешались и начали в панике отступать, оставляя на поле боя груды трупов в изуродованных панцырях, с обнаженными саблями и с ружьями в мертвых руках. Казаки захватили штандарт Вишневецкого, лагерь был очищен и снова стал спешно укрепляться.

Когда атака была сбита, Хмельницкий облегченно вздохнул: «Начало неплохое». И тут новая мысль встревожила его душу: «Только бы не пошли на татар, которые сошлись около ханского шатра».

Хан в этот день дважды посылал свои войска в атаку. И когда королевские полки поднимались против них, спешно их отводил. Он стоял около шатра с белым ханским флагом, на горе, и ему хорошо была видна вся картина боя и все королевское войско. Дав приказ во второй раз отвести войска, хан спешно направил к королю одного из своих мурз сказать, что он пришел не для войны, а для заключения мира с казаками и Речью Посполитой, и если казаки не согласятся, он принудит их к этому и отдаст Хмельницкого в руки короля. Ян Казимир ответил, что не верит его словам и сам справится с восставшими. Такой ответ насторожил хана.

День начал клониться к вечеру. В польском войске чувствовалось какое-то напряженное движение. Хмельницкий чутко всматривался вдаль, пытаясь разгадать, что готовит против него неприятель. С запада подул ветер. Он пригнал темное облако, которое закрыло солнце и разразилось ливневым дождем. И в это время со стороны королевских войск заиграли боевые трубы. Ударили десятки орудий, и на татар двинулось кварцаное войско.

— Чего боялся, то и случилось, — тоскливо подумал Хмельницкий, ожидая наихудшего.

Он хотел направить на подмогу Ислам-Гирею казаков, но татары, издав тысячеголосый вопль, вдруг пустились наутек, побросав снаряжение, шатры, и даже серебряный барабан, которым сзывали на битву.

Это было так неожиданно, что в первую минуту ошеломило всех участников битвы, даже наступающих поляков. Но потом королевское войско, поддержанное артиллерией, двинулось дальше. Вот оно уже заняло территорию татар, взяло добычу и начало отступать в свой лагерь.