Гермина Блэк - Любовное кружево

• Название: Любовное кружево
• Автор: Гермина Блэк
• Издательство: Центрполиграф
• Жанр: Короткие любовные романы
• Год: 1999
• ISBN: 5-227-00279-7

После автокатастрофы молодая талантливая балерина Оливия Элейн никогда не сможет танцевать. Но случайная встреча с доктором Хардингом перевернет ее жизнь. Она вернется на сцену, чтобы с триумфом покинуть ее, обретя счастье в объятиях доктора.

---

Последние десять дней доктор Хардинг отсутствовал, занятый какими-то медицинскими консультациями; сама же Оливия завтра должна улетать на Ривьеру, где ей предстоит провести с миссис Морнингтон три недели, чтобы окончательно окрепнуть и потом — начать снова.

Гиффорд сказал, что они обязательно увидятся до ее отъезда, но за десять дней она ничего не слышала о нем, а потому и думать не желала о том, чтобы уехать из Англии, не попрощавшись и не поблагодарив его. Ничего удивительного не было в том, что от ее былой неприязни не осталось и следа; неудивительно, что она находила удовольствие в сложившихся между ними исключительно дружеских отношениях. Впрочем, Оливия не раз задавала себе вопрос: помнит ли доктор, как трудно приходилось ему с ней на первых порах курса лечения? Временами она чувствовала, как он словно замыкается в себе и резко уходит прочь, словно она чем-то сильно обидела его, хотя еще за минуту до этого они славно беседовали… Он как бы внезапно терял к ней интерес.

Оливия непроизвольно вздохнула. Даже если весь персонал клиники Райли знал, что она представляет большой научный интерес для доктора Хардинга, он все-таки очень занятой человек и совсем не обязан тратить на нее лишнее время.

Каждый раз после своих стремительных уходов на следующий день Гиффорд возвращался как ни в чем не бывало — по-прежнему улыбающийся и дружелюбный.

За этот последний кошмарный год вынужденного бездействия Оливия сознательно отгородилась от всех и от всего, имеющего хотя бы отдаленное отношение к ее прежней жизни. Она не могла ни слышать, ни читать о делах и событиях в оперном театре или в балетной школе. Она убедила себя в том, что если сделает это, то дверь, которую она оставила полуоткрытой, захлопнется для нее навсегда.

Но теперь эта дверь снова распахнута, хотя до вчерашнего вечера Оливия не могла сказать, насколько широко. За этими размышлениями и застала ее медсестра, входя в палату в сопровождении горничной, несущей поднос с утренним чаем.

— Боже милостивый! — воскликнула медсестра, увидев свою пациентку сидящей в постели. — Что с вами? Вы плохо спали? Я же говорила, что надо было поменять подушки!

— Нет, я спала как сурок, — рассмеялась Оливия. — И проснулась совсем недавно. А чувствую себя так, что готова сейчас же устроить весенние пляски на лужайке. Тем более, что на улице так хорошо!

— Время для весенних плясок и пирушек еще не пришло, — серьезно сообщила медсестра. — Надеюсь, вы немедленно выбросите из головы подобные глупости. Ведь вы в самом начале пути, вы сделали лишь один маленький шаг. Не оступитесь, иначе доктор Хардинг будет очень сердиться.

— Я буду делать все как положено, — успокоила ее Оливия.

— Вот и умница! Сестра-кухарка хочет знать, что вы предпочитаете на завтрак. Сегодня утром работает сокращенная смена, и она не может подняться к вам сама, — любезно проговорила медсестра. — Выберите сами, а заодно закажите и ленч, пожалуйста.

— Господи! Я чувствую себя здесь как в «Савое», — воскликнула Оливия, углубляясь в изучение отпечатанного на машинке меню. — Мой предпоследний завтрак в Редлей, — грустно произнесла она. — Я буду скучать без всех вас, без вашей заботы… Хотя, наверное, миссис Морнингтон и постарается превзойти вас.

— Мы тоже будем скучать и будем гордиться тем, что сделали все, что могли, когда снова увидим вас на сцене! — Медсестра направилась в ванную комнату, которая была здесь в каждом номере, и продолжила оттуда своим мелодичным голосом, по-шотландски проглатывая звук «р»: — Доктор Хардинг имеет полное право гордиться вами. Полагаю, вы согласитесь со мной — если бы не этот замечательный способ лечения, который он изобрел, британский балет должен был бы пожалеть о прекрасной балерине.

— Ну, претенденток на вакантное место предостаточно, — вздохнула Оливия. Может, именно это и усугубляло глубину ее переживаний? — Разумеется, я никогда не забуду, что сделал для меня доктор. Не забуду его бесконечное терпение, — добавила она искренне.

— Кстати, звонил мистер Хардинг. Он приедет во второй половине дня. Вы сумеете его увидеть до отъезда.

— О, это замечательно! — воскликнула Оливия.

Джанет Росс не увидела и тени смущения в ее глазах и поняла, что, в отличие от многих других пациенток, эта девица отнюдь не влюблена в доктора. Она проговорила довольно сухо:

— Когда в «Ковент-Гарден» вы будете танцевать «Лебединое озеро», не забудьте, благодаря кому…

— Никогда! — с горячностью перебила ее Оливия. — Но Боже мой, даже если эта мечта сбудется — то очень и очень нескоро. Вам придется набраться терпения!

— Мне кажется, — миролюбиво заметила молодая медсестра, — что искусство танца — это особый дар. Но неужели вы готовы отдать ему всю свою жизнь? Допустим, вы выйдете замуж. Вы сможете остаться балериной?

Оливия покачала головой:

— Нет. Вы, наверное, замечали, что большинство балерин, вступая в брак, оставляют сцену. Практически сразу. Вот почему я никогда не выйду замуж.

— А если встретится достойный человек, — пытливо взглянула на нее медсестра, — вы не измените свое решение?

— Сомневаюсь, что он существует. По крайней мере — для меня.

«Ее наивность может сравниться только с глубиной убежденности, — подумала Джанет и вздохнула про себя: — Значит, у него нет никаких шансов! Это кошмар».

— О да, вы, наверное, правы. Если вы действительно хотите сделать карьеру…

— Нет, вы меня неправильно поняли, — возразила Оливия. — В слове «карьера» есть что-то коммерческое… Танец — это искусство, а не бизнес. Это нечто такое, что зарождается в вас…

— Господи, мы с вами заболтались так что и завтрак принесут, и доктор приедет раньше, чем вы успеете принять ванну, — прервала пациентку медсестра. — Надо заняться делом!

После ленча, зная, что доктор Хардинг появится не раньше второй половины дня, Оливия решила пойти погулять в парк, раскинувшийся вокруг дома.

С книгой в руке, останавливаясь по дороге, чтобы поприветствовать знакомых, которым еще не разрешали так свободно передвигаться, как ей, Оливия постепенно добралась до своего любимого уголка под раскидистым каштаном, который был виден из окна ее комнаты. Устроившись на скамейке, она задумалась, держа книгу на коленях, и не заметила, как через газон по направлению к ней шел высокий мужчина. Только услышав хорошо знакомый голос, она очнулась и, радостно вскрикнув, импульсивно вскочила, протягивая руку для приветствия.

Ничто не могло доставить доктору большего ощущения триумфа, чем та легкость, с которой она оказалась на ногах.

— Я даже не буду спрашивать, как вы себя чувствовали в мое отсутствие, — проговорил Гиффорд. — Прогресс налицо. В мыслях вы, наверное, уже далеко отсюда, не так ли?

— Совсем нет, — улыбнулась Оливия. — Я мечтала, чтобы ничто не помешало вам вернуться сегодня. Я не могла уехать, не увидев вас и не попрощавшись.

Она снова дружески улыбнулась, опускаясь на скамейку и освобождая место рядом с собой.

— Я тоже хотел увидеть вас до отъезда, — проговорил Гиффорд. — Во-первых, я должен поблагодарить вас за весьма активное сотрудничество…

— Вы благодарите меня! — воскликнула девушка. — О чем речь! Вся благодарность, которую только можно выразить, — вам!

— Глупости. Я выполнил свою работу, как и обещал, но мне нечем было бы гордиться, если бы не ваша огромная помощь. Каждый раз, когда я буду сидеть в партере и смотреть, как танцует мисс Элейн, меня будет распирать от гордости, что я внес свой скромный вклад в то, чтобы великая балерина вернулась под лучи софитов.

— Что же касается меня, — откликнулась Оливия, — я всегда буду помнить, что в неоплатном долгу перед вами и что я… — Она замолчала, подыскивая подходящие слова.

Гиффорд протестующе поднял ладонь:

— Пожалуйста, не стоит преувеличивать. И помните: вы избавились от цепей, но они еще рядом. Во всяком случае, после вашего возвращения в Лондон я обязательно должен вас посмотреть. Как я понял из разговора с миссис Морнингтон, вы уезжаете на три недели, хотя, на мой взгляд, вам следовало бы отдохнуть подольше.

— Но я не могу! — горячо воскликнула девушка. — Как раз об этом я и хотела сказать вам. Помните, я говорила, что полностью отрезала себя от того мира. Понимаю, это своего рода трусость. Я просто не могла думать, что жизнь там продолжается без меня, хотя и мои коллеги, и сама мадам, директор балетной школы, всячески заботились обо мне и проявляли участие. После операции, когда миссис Морнингтон увезла меня за границу, я даже перестала отвечать на письма. И только когда знакомый журналист пронюхал, что я у вас, в Райли, одна моя подруга — мы начинали вместе — приехала ко мне. Виола очень добра, она из тех людей, которым незнакомо чувство ревности. Во всяком случае, сейчас она вышла замуж и оставила сцену. Она племянница нашей мадам. Мадам — это леди Мадлен. Она уже собирается уходить из школы. Виола поговорила с ней обо мне — и что вы думаете?