Александр Дюма - Джузеппе Бальзамо (Записки врача)

• Название: Джузеппе Бальзамо (Записки врача)
• Автор: Александр Дюма
• Издательство: Арт-Бизнес-Центр
• Жанр: Исторические приключения
• Год: 1994
• ISBN: 5-7287-0027-6

Истории Франции в канун и во время Великой Французской революции конца XVIII столетия посвящена серия романов А. Дюма: «Джузеппе Бальзамо», «Ожерелье королевы», «Анж Питу» и «Графиня де Шарни». Серия эта имеет название «Записки врача».

Время действия романа: 1770–1774 гг. В основе повествования «Джузеппе Бальзамо» лежат действительные исторические события и судьбы реально существовавших людей. В центре романа — таинственная, идеализированная автором фигура знаменитого Алессандро Калиостро (1743–1795), одного из лидеров европейского масонства, мечтающего о всеобщем братстве и счастье. Он выступает под одним из своих псевдонимов — Джузеппе Бальзамо.

_{Иллюстрации Е. Ганешиной}

---

— Я знаю, что в Турени у вас целый замок, и постоялый двор я прощаю.

Графиня села. Госпожа де Беарн поняла, что фаворитка пришла надолго.

— Вам, кажется, очень больно? — спросила г-жа Дюбарри.

— Адская боль.

— Болит правая нога? Ах, Боже мой, но как же так случилось, что вы обожгли ногу?

— Очень просто: я держала кофейник, ручка выскользнула у меня из рук, кипящая вода выплеснулась, и почти целый стакан вылился мне на ногу.

— Это ужасно!

Старуха вздохнула.

— О да, — подтвердила она, — ужасно. Но что поделаешь! Беда не приходит одна.

— Вы знаете, что король ждал вас утром?

— Вы вдвое увеличиваете мое отчаяние, сударыня.

— Его величество недоволен, графиня, тем, что вы так и не появились.

— Мои страдания служат мне оправданием, и я рассчитываю представить его величеству мои самые нижайшие извинения.

— Я говорю вам об этом вовсе не для того, чтобы хоть в малой мере вас огорчить, — сказала г-жа Дюбарри, видя, насколько изворотлива старуха, — я хотела лишь, чтобы вы поняли, как приятен был бы его величеству этот ваш шаг и как бы он был вам признателен за него.

— Вы видите, в каком я положении, графиня.

— Да, да, конечно. А хотите, я вам кое-что скажу?

— Конечно. Это большая честь для меня.

— Дело в том, что, по всей вероятности, ваше несчастье — следствие большого волнения.

— Не стану отрицать, — ответила старуха, поклонившись, — я была очень взволнована честью, которую вы мне оказали, так радушно приняв меня у себя.

— Я думаю, что дело не только в этом.

— Что же еще? Нет, насколько я знаю, больше ничего не произошло.

— Да нет же, вспомните, может быть, какая-нибудь неожиданная встреча…

— Неожиданная встреча…

— Да, когда вы от меня выходили.

— Я никого не встретила, я была в карете вашего брата.

— А перед тем, как сели в карету?

Старая графиня притворилась, будто пытается вспомнить.

— Когда вы спускались по ступенькам крыльца.

Госпожа де Беарн изобразила на своем лице еще большее внимание.

— Да, — сказала графиня Дюбарри с улыбкой, в которой сквозило нетерпение, — некто входил во двор, когда вы выходили из дома.

— К сожалению, графиня, не припомню.

— Это была женщина… Ну что? Теперь вспомнили?

— У меня такое плохое зрение, что, хотя вы всего в двух шагах от меня, я ничего не различаю. Так что судите сами…

«Н-да, крепкий орешек, — подумала графиня, — не стоит хитрить, она все равно выйдет победительницей».

— Ну что ж, — продолжала она вслух, — раз вы не видели этой дамы, я скажу вам, кто она.

— Дама, которая вошла, когда я выходила?

— Она самая. Это моя золовка, мадемуазель Дюбарри.

— Ах вот как! Прекрасно, графиня, прекрасно. Но раз я ее никогда не видела…

— Нет, видели.

— Я ее видела?

— Да, и даже разговаривали с ней.

— С мадемуазель Дюбарри?

— Да, с мадемуазель Дюбарри. Только тогда она назвалась мадемуазель Флажо.

— А! — воскликнула сутяжница с язвительностью, которую она не смогла скрыть. — Та мнимая мадемуазель Флажо, которая приехала ко мне и из-за которой я предприняла эту поездку, — ваша родственница?

— Да, графиня.

— Кто же ее ко мне послал?

— Я.

— Чтобы подшутить надо мной?

— Нет, чтобы оказать вам услугу, в то время как вы окажете услугу мне.

Старуха нахмурила густые седые брови.

— Я думаю, — сказала она, — что от моего приезда будет не много проку…

— Разве господин де Мопу плохо вас принял?

— Пустые обещания господина де Мопу…

— Мне кажется, я имела честь предложить вам нечто более ощутимое, чем пустые обещания.

— Графиня, человек предполагает, а Бог располагает.

— Поговорим серьезно, сударыня, — сказала графиня.

— Я вас слушаю.

— Вы обожгли ногу?

— Как видите.

— Сильно?

— Ужасно.

— Не могли бы вы, несмотря на эту рану — вне всякого сомнения, чрезвычайно болезненную, — не могли бы вы сделать усилие, потерпеть боль до замка Люсьенн и продержаться, стоя одну секунду в моем кабинете перед его величеством?

— Это невозможно, графиня. При одной только мысли о том, чтобы подняться, мне становится плохо.

— Но, значит, вы действительно очень сильно обожгли ногу?

— Да, ужасно.

— А кто делает вам перевязку, кто осматривает рану, кто вас лечит?

— Как любая женщина, под началом которой был целый дом, я знаю прекрасные средства от ожогов. Я накладываю бальзам, составленный по моему рецепту.

— Не будет ли нескромностью попросить вас показать мне это чудодейственное средство?

— Пузырек там, на столе.

«Лицемерка! — подумала графиня Дюбарри. — Она даже об этом подумала в своем притворстве: решительно, она очень хитра. Посмотрим, каков будет конец».

— Сударыня, — тихо сказала г-жа Дюбарри, — у меня тоже есть удивительное масло, которое помогает при подобного рода несчастьях. Но применение его в значительной степени зависит от того, насколько сильный у вас ожог.

— То есть?

— Бывает простое покраснение, волдырь, рана. Я, конечно, не врач, но каждый из нас хоть один раз в жизни обжигался.

— У меня рана, графиня.

— Боже мой! Как же, должно быть, вы мучаетесь! Хотите, я приложу к ране мое целебное масло?

— Конечно, графиня. Вы его принесли?

— Нет, но я его пришлю.

— Очень вам признательна.

— Мне только нужно убедиться в том, что ожог действительно серьезный.

Старуха стала отнекиваться.

— Ах нет, сударыня, — сказала она. — Я не хочу, чтобы вашим глазам открылось подобное зрелище.

«Так, — подумала г-жа Дюбарри, — вот и попалась».

— Не бойтесь, — остановила она старуху, — меня не пугает вид ран.

— Графиня! Я хорошо знаю правила приличия…

— Там, где речь идет о помощи ближнему, забудем о приличиях.

Внезапно она протянула руку к покоящейся на кресле ноге графине.

Старуха от страха громко вскрикнула, хотя г-жа Дюбарри едва прикоснулась к ней.

«Хорошо сыграно!» — подумала графиня, наблюдавшая за каждой гримасой боли на исказившемся лице г-жи де Беарн.

— Я умираю, — сказала старуха. — Ах, как вы меня напугали!

Побледнев, с потухшими глазами, она откинулась, как будто теряла сознание.

— Вы позволите? — настаивала фаворитка.

— Да, — согласилась старуха упавшим голосом.

Графиня Дюбарри не стала терять ни секунды: она вынула первую булавку из бинтов, которые закрывали ногу, затем быстро развернула ткань. К ее огромному удивлению, старуха не сопротивлялась.

«Она ждет, пока я доберусь до компресса, тогда она начнет кричать и стонать. Но я увижу ногу, даже если мне придется задушить эту старую притворщицу», — сказала себе фаворитка.

Она продолжала снимать повязку. Госпожа де Беарн стонала, но ничему не противилась.

Компресс был снят, и взгляду графини Дюбарри открылась настоящая рана. Это не было притворством, и здесь кончалась дипломатия г-жи де Беарн. Мертвенно-бледная и кровоточащая, обожженная нога говорила сама за себя. Графиня де Беарн смогла заметить и узнать Шон, но тогда в своем притворстве она поднималась до высоты Порции и Муция Сцеволы.

Дюбарри застыла в безмолвном восхищении.

Придя в себя, старуха наслаждалась своей полной победой; ее хищный взгляд не отпускал графиню, стоявшую перед ней на коленях.

Графиня Дюбарри с деликатной заботой женщины, рука которой так облегчает страдания раненых, вновь наложила компресс, устроила на подушку ногу больной и, усевшись рядом с ней, сказала:

— Ну что ж, графиня, вы еще сильнее, чем я предполагала. Я прошу у вас прощения за то, что с самого начала не приступила к интересующему меня вопросу так, как это нужно было, имея дело с женщиной вашего нрава. Скажите, каковы ваши условия?

Глаза старухи блеснули, но это была лишь молния, которая мгновенно погасла.

— Выразите яснее ваше желание, — предложила она, — и я скажу, могу ли я чем-либо быть вам полезной.

— Я хочу, — ответила графиня, — чтобы вы представили меня ко двору в Версале, даже если это будет стоить мне часа тех ужасных страданий, которые вы испытали сегодня утром.

Госпожа де Беарн выслушала, не перебивая.

— И это все?

— Все. Теперь ваша очередь.

— Я хочу, — сказала г-жа де Беарн с твердостью, убедительно показывавшей, что договор заключался на равных правах, — я хочу получить двести тысяч ливров в качестве гарантии моего процесса.

— Но если вы выиграете, вы получите, как мне казалось, четыреста тысяч.

— Нет, потому что я считаю своими те двести тысяч, которые оспаривают у меня Салюсы. Остальные двести тысяч будут как бы дополнением к той чести, которую вы оказали мне своим знакомством.