Мари-Клэр Сюльро - Долина любви и печали

• Название: Долина любви и печали
• Автор: Мари-Клэр Сюльро
• Издательство: Гелеос
• Жанр: Современные любовные романы
• Год: 2008
• ISBN: 978-5-8189-1505-0

Они поднялись на второй этаж и тихо вошли в номер Лючии. На пол полетели куртки, ботинки, свитера, белье… И наконец их горячие тела приникли друг к другу. В одно целое сплелись сила и нежность, биение сердец и гибкость молодых прекрасных тел.

Оба хотели прочувствовать каждый миг их первой настоящей встречи, оттянуть главное мгновение. Морис оторвался от любимой и, удерживая жар страсти, нежно целовал ее всю, от глаз до пальчиков на ногах.

— Я ничего не понимаю, что же это происходит… — бормотала она, наслаждаясь его горячими поцелуями. — Как все прекрасно! Дева Мария, прости меня…

---

Сделав легкую зарядку и приняв душ, Лючия распахнула дверь, намереваясь будить Мориса. В этот момент из двери выпал сложенный листок бумаги. Как будто предчувствуя что-то, она с замершим сердцем подняла его.

«Мари-Клэр погибла. Ее автомобиль упал в пропасть. Я срочно уезжаю. Увы… ты поймешь меня…»

Это было ударом грома. Она зашла в комнату, опустилась в кресло и несколько раз перечитала: «…Я срочно уезжаю. Увы… ты поймешь меня…»

Сначала она ничего не поняла, но потом до нее начал доходить смысл: «Увы… ты поймешь меня…» Он хотел сказать… Лючия боялась додумать то, что уже осознала.

Морис решил навсегда расстаться с ней. Смерть Катрин… ужасно, ужасно. И он считает себя и ее… виноватыми в ее гибели. Лючия понимала, что в какой-то степени он прав. Но она совершенно растерялась и не могла оставаться одна. Собравшись с силами, она позвонила спасателю Луиджи Пронти.

— Луиджи, это Лючия, — тихо сказала она.

Она не знала, что говорить дальше. Нет, ей не поможет никто, только она сама должна справиться со своей бедой. Но, услышав голос Луиджи, спросила:

— Вы подняли автомобиль, который упал вчера в пропасть?

Луиджи помолчал немного и с трудом ответил:

— Автомобиль еще нет, но женщину подняли.

Уже потом, при встрече, Луиджи сказал ей, что администрация отелей и автомобильной дороги всегда стараются не разглашать информацию о несчастных случаях в Долине — ведь это может отпугнуть впечатлительных туристов и отдыхающих. Спустившись в ресторан на завтрак, она почувствовала, что о ночном происшествии на дороге никто не знает. Все отдыхающие были спокойны и безмятежны: улыбались, шутили, говорили о пустяках. Репутация гостиничного комплекса осталась безупречной.

Лючия почти не притронулась к завтраку, только рассеянно выпила кофе и сок.

«Он должен был разбудить меня, чтобы попрощаться», — думала она. Но ее сбивчивые мысли заглушались внутренним голосом здравого смысла: «Ты у него в сердце, но ему сейчас не до тебя. И разве тебе и ему нужны какие-то слова, чтобы признаться друг другу в том чувстве вины, которые вы оба испытываете, и рассказать об угрызениях совести?»

Ресторан опустел. Она осталась одна, но, понимая, что с девушкой что-то происходит, никто из официантов не стал напоминать ей о времени.

Жизнь опустела, никаких желаний. Лючии не хотелось ни гулять, ни кататься на лыжах. Ничего не хотелось.

И опять на помощь пришел здравый смысл. Он не стал успокаивать ее, он просто сказал:

— Перестань убиваться, ты молода, красива, у тебя все впереди… Вы обязательно встретитесь.

«Но даже если и нет… Я должна благодарить Бога, что узнала такую любовь, — подумала Лючия. — Я приму все испытания со спокойствием и благодарностью. За такую любовь, которая была у меня пять дней; всю жизнь надо благодарить Бога. Даже если больше ничего не будет, я узнала Любовь с большой буквы».

Она подняла голову, выпрямила спину и только сейчас заметила, что впервые за все время ее пребывания здесь день был пасмурным, плотные облака скрывали горы, солнца не было видно. Погода соответствовала ее настроению. Лючия старалась не думать о Морисе, но на нее снова и снова накатывала волна душевной боли.

Она и не заметила, как к ней подошел Луиджи.

— Мне показалось, что твой звонок был не просто так, — серьезно сказал он, присаживаясь рядом.

— Какой ты молодец! — Лючия пожала его руку. — Мне так надо поговорить с кем-нибудь, я дружила с этой парой… погибшей и ее мужем. А теперь… У меня здесь никого нет… кроме тебя.

Луиджи погладил ее по голове, и от этого выражения сочувствия Лючия разрыдалась. Он мягко похлопывал ее по плечу, а она, уткнувшись в стол, не могла сдержать слез.

— Пойдем отсюда, — тихо сказал Луиджи, заметив подозрительные взгляды официанта. — Иди к себе, а я принесу что-нибудь выпить.

Лючия накрыла на стол, сбросив с него свои книги и записи. Положила плитку швейцарского шоколада, разрезала на части апельсин.

Через четверть часа, осторожно постучав в дверь, вошел Луиджи. Он поставил на стол бутылку коньяка, положил несколько кружочков сыра моцарелла и деревенскую лепешку.

— Сыр — экологически чистый, буйволиная моцарелла, — бодро сказал он, потирая руки. — Вы там, в городе, очень озабочены экологической чистотой продуктов.

— Лепешка тоже экологически чистая? — пошутила Лючия.

— Это домашняя, — гордо произнес он. — Знаешь Массимо, моего напарника? Его жена печет. Я успел забежать к ним, потому что знал, что тебе понравится.

— Какой ты милый, — благодарно произнесла Лючия, но в ее глазах затаилась глубокая грусть.

Луиджи, горец, родившийся и всю жизнь проживший в деревушке рядом с Канацеи, был хорошим, добрым человеком, готовым всегда прийти на помощь, особенно Лючии, которая ему давно нравилась. Но их отношения всегда были только дружескими. Когда он приезжал в Рим, Лючия показывала ему красоты Вечного города, помогала разобраться с делами, которые привели его в столицу.

— Давай выпьем, — сказал он, разливая коньяк в маленькие рюмки, предусмотрительно захваченные с собой. — И ты расскажешь обо всем.

Луиджи внимательно посмотрел на нее, и Лючия поняла, что он о чем-то догадывается. Морис называл коньяк анестезирующим средством, поэтому Лючия выпила пару рюмок.

— Очень хорошая моцарелла, — похвалила Лючия, а лепешка… — от восхищения она закатила глаза, — давно не ела такой!

— Переезжай к нам в горы, — пошутил он, — будешь постоянно так питаться.

— Надо подумать, — засмеялась Лючия, но улыбка быстро сошла с ее лица.

На некоторое время воцарилось молчание, которое прервал Луиджи.

— Я, пожалуй, догадываюсь, — начал он, искоса поглядывая на нее. — Я видел тебя на горе с эти парнем, блондином, мужем погибшей… Вы были счастливы…

Лючия опустила глаза и кивнула.

— Курортный роман? — спросил Луиджи.

— Если бы, — горько ответила Лючия. — Мы полюбили друг друга и собрались жить вместе.

— Постой, — перебил он ее, — но ведь ты замужем…

— А ты фанатичный католик и противник разводов? — запальчиво бросила она.

— Нет, конечно, — вздохнул он. — Хотя в наших краях нравы более суровые, чем в больших городах. Я тоже головой понимаю, что противиться разводам — средневековье, но внутри…

Он постучал себя по груди и махнул рукой. Лючия умоляюще смотрела на него, наклонившись вперед.

— Ты знаешь, как я сопротивлялась этому чувству, — горячо сказала она. — Я даже с его женой подружилась, чтобы переключить все внимание на нее. Но… это было выше меня. Ты не думай, — она старалась убедить его, — что Морис какой-то Дон-Жуан, который влюбил в себя наивную девушку. Мы просто созданы друг для друга. И это ясно, как Божий день. Ты меня понимаешь? — Она чуть не теребила Луиджи, желая, чтобы он поддержал ее.

И милый горец, мудрый от природы человек, открыто посмотрел на нее и кивнул.

— Я понимаю тебя, — тихо проговорил он.

— Значит, ты тоже любишь, — утвердительно сказала она. — Понять может только тот, кто любит, ведь так? — Она лукаво посмотрела на Луиджи, а он опустил глаза и грустно вздохнул.

— Да, это так. Я тоже люблю… — подтвердил он ее предположение.

— Ты действительно кого-то любишь, по-настоящему? — с веселым интересом спросила Лючия — Почему же ты не познакомил меня с ней? Кто же она? — Лючия продолжала забрасывать его вопросами.

А Луиджи откинулся на спинку кресла и, засунув руки в карманы, молча смотрел на девушку.

— Да, мне тридцать лет, — начал он, — родня давно пытается женить меня и на местных девушках, и на девушках из долины. Но я не хочу, не могу ни на ком жениться, пока есть… ты.

Луиджи быстро встал и подошел к балкону.

Лючия, совсем обескураженная, молча смотрела на него.

— Ты сама вынудила признаться тебе! — Он начал горячиться. — Я бы никогда не рассказал, что люблю тебя с тех пор, как первый раз увидел здесь ровно восемь лет назад. Когда я ездил с тобой по новым, только что открытым для катания трассам, а ты рассказывала про другие города Италии, о Риме, где я еще не был тогда.

— Неужели с тех пор? — Лючия обхватила ладонями свои щеки и принялась ходить из одного угла комнаты в другой. — Как же так? Ведь мы всегда были просто друзьями… — растерянно проговорила она.

— Я мужчина, горец, — спокойно сказал Луиджи. — И умею владеть своими чувствами. К тому же я верующий и чту заповеди… И то, что ты мне сейчас рассказала про тебя и твоего Мориса, я прекрасно понимаю. Не могу сказать, что не ревную тебя к нему, но я знаю, что такое настоящая любовь! Поэтому знаю, что перед такой любовью не может быть преград. И запретов на разводы, ничего не может быть… Но только если это действительно настоящая любовь. А это можно проверить или временем, или особым Знанием.