Лора Томпсон - Агата Кристи. Английская тайна

• Название: Агата Кристи. Английская тайна
• Автор: Лора Томпсон
• Издательство: АСТ, Астрель, Полиграфиздат
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 2010
• ISBN: 978-5-17-064397-4, 978-5-271-28709-1, 978-5-4215-0964-6

Агата Кристи. Королева детектива. Любимая писательница миллионов. Женщина, чья жизнь была окутана не меньшей тайной, чем сюжеты ее захватывающих романов.

В своей увлекательной книге Лора Томпсон рассказывает об эдвардианской Англии, в которой выросла Агата Кристи, о ее друзьях, близких, мужьях и дочери, но прежде всего отвечает на многие вопросы, которые по сей день мучают биографов и поклонников писательницы.

---

Второй брак Арчи продлился до 1958 года, когда Нэнси умерла от рака. Агата написала ему письмо соболезнования, он ответил ей, поблагодарив за то, что она подарила ему тридцать лет счастья с Нэнси: дружеский на первый взгляд обмен письмами, изобилующий, однако, подтекстами. Была ли Агата действительно так альтруистична или все же смутно намекала Арчи на то, какая роскошная, восхитительная жизнь была бы у него с ней? И был ли ответ Арчи безукоризненно тактичным, учитывая страдания, которые он причинил Агате своей любовью к Нэнси?

Брак Арчи и Нэнси — у которых в 1930 году родился сын, — должно быть, омрачался воспоминаниями. Агата была не тем человеком, которого можно было бы не замечать. Слава ее росла, ее имя не сходило с газетных страниц, ее книги были повсюду: как неуютно, наверное, было чете Кристи видеть, например, «Убийства по алфавиту» в витрине местного книжного магазина и знать, что прославленный автор книги — женщина, которая из-за них в свое время так далеко зашла. Имя Агаты в их доме не упоминалось, равно как не упоминались и события 1926 года (сын Арчи почти ничего не знал о них вплоть до зрелого возраста). Как и Агата, они были людьми, ценившими сдержанность и умолчание. Что бы ни чувствовали и ни думали Арчи или Нэнси о непростом начале их отношений, они навсегда отодвинули это в сторону и жили исходя из реальности.

Согласно общему мнению, их брак был удачным. Говорили, что Нэнси была «веселой и полной жизни. Уверена, что они были счастливы в браке, потому что она производила впечатление счастливой женщины».[235] Однако Агата тоже умела радоваться, как никто, а ее жизнелюбие в конце концов даже начало раздражать Арчи. Он не был «общественным животным», признался его сын, «а моя мать — была». Стало быть, и Нэнси не являлась для Арчи совсем уж родственной душой — во всяком случае, не более, чем Агата. И влюбился он в нее так же внезапно, как в Агату. Разница, конечно, состояла в том, что если Агата была красива в свое время, то Нэнси была все еще красива теперь. И она была именно такой женой, о какой мечтал Арчи: не было в ней той «нездешности», которую Агата проявляла по отношению к первому мужу и которую, похоже, он несправедливо принимал за эгоизм.

После развода жизненные пути Агаты и Арчи разошлись так решительно, что казалось невозможным поверить, будто когда-то они мечтали состариться вместе. Дела в Сити шли у Арчи хорошо, он занимал директорские посты, в том числе в «Рэнк организейшн».[236] Хотя в письме к Розалинде в 1958 году он признается, что «дважды оказывался без гроша и это может случиться снова», после его смерти в 1962 году осталось свыше 90 тысяч фунтов. До Второй мировой войны у него был дом на аккуратной лондонской Авеню-роуд, а позднее он приобрел дом в Годалминге (который со всей очевидностью страдал «безвкусицей»).[237] К тому времени он уже не играл в гольф. Жил тихо. «Он был хорошим парнем, — сказал о нем проницательный Энтони Хикс, зять Агаты, иногда видевший Арчи, когда тот встречался с Розалиндой. — С Нэнси Розалинда общаться не хотела, поэтому и я виделся с ней нечасто. Она была весьма скучной особой. И Арчи становился все скучнее».[238]

Между тем Агата сделалась одной из самых знаменитых женщин в мире; она в избытке покупала дома и жила то в Кенсингтоне, то в Южном Кенсингтоне, то в Оксфордшире, то в Девоне; она совершала путешествия в пленительные дальние страны; снова вышла замуж — за человека высокого интеллекта, которого не пугал ее блестящий изобретательный ум и который, напротив, наслаждался его плодами. С ним она узнала совсем другую жизнь.

Арчи пережил позор полицейского расследования, стыд скандала, почти полный разрыв с Розалиндой. Взамен он приобрел жизнь с Нэнси, о которой мечтал весь 1926 год. Неприятности, связанные с уходом от жены, казалось, стоили того. Но несколько лет спустя с ним самим случился нервный срыв, потребовавший серьезного лечения в больнице. Впрочем, ему удалось благополучно оправиться. Как его мать и брат, он был слаб здоровьем, хотя обладал впечатляющим самоконтролем.

Всегда резкий в суждениях А. Л. Роуз ничуть не сомневался, что Арчи поступил неправильно, оставив Агату, и что он наверняка это сознавал. «Бедный мистер Кристи! Что за историю он сочинил, глядя на все это со своей точки зрения! Какую ошибку он совершил!»[239] Подруга Агаты сказала Роузу, что у Арчи «были основания сожалеть о своем поведении»; иными словами, он якобы понимал, что ему следовало остаться с первой женой. Это, разумеется, домыслы. Но этим вопросом и Агата задавалась бесконечно: не был ли бы Арчи в конце концов более счастлив, если бы остался? И не была ли бы более счастлива она сама, прожив всю жизнь, до самой смерти, со «своим другом, близким своим»? Быть может, тогда и не понадобилась бы компенсация длиною в жизнь за его отсутствие.

«Что знал Родди о Мэри Джеррард? Ничего — меньше чем ничего!.. Какая старая история — бородатый анекдот Природы!.. Разве не хотел сам Родди — всерьез — освободиться от этого?»

Так писала Агата в «Печальном кипарисе». И в самом деле: когда Мэри Джеррард умирает, Родди освобождается от ее чар и в некотором замешательстве возвращается к жизни, как человек, очнувшийся ото сна.

Об Элинор Карлисли, девушке, которая так горячо любит Родди, сказано: «Она простит ему роман с Мэри Джеррард. В любом случае это была лишь безрассудная страсть с его стороны».

Но Эркюль Пуаро с мудростью своей создательницы замечает: «Все это гораздо глубже… Между прошлым и будущим иногда образуется глубокая пропасть. Когда человек проходит через долину смертной тени и снова выходит на солнечный свет, тогда, mon cher, начинается новая жизнь… Прошлое здесь уже ни при чем…»

В 1927 году Агата этого еще не понимала — вернее, понимала лишь теоретически. На поверхности ее жизнь была серой и мрачной, как тюремный двор для прогулок, а душа — терзаема бесконечной чередой мучений. Она жила в Лондоне, ненавидя его. Но ненавидеть было легче, чем находиться в любимом Эшфилде, где все напоминало о былой любви. Мэдж предлагала, чтобы она поселилась в тихом Девоне, но, как написала Агата в «Автобиографии», «все, что напоминает о счастливых днях или счастливых событиях, все это буквально разрывает тебя пополам».

Вообще она считала, что лучше было бы ей умереть (но тот, кто совершил неудачную попытку самоубийства, «как правило, не повторяет ее снова» — так написала она в романе «По направлению к нулю»). Ей была ненавистна ее печальная известность, то, что каждый раз, выходя из дому или называя свое имя, приходилось встречать предсказуемую реакцию: узнавание, любопытство, презрение. Она была человеком в высшей степени уязвимым и остро переживала то, что ее горе в искаженном виде стало объектом всеобщего осмеяния. Ее осуждали за то, чего она не делала. В 1929 году она написала в «Санди кроникл» о кройдонских убийцах — так называли нашумевшее преступление: три члена одной семьи были отравлены; убийца явно принадлежал к семейному кругу, но дело тогда не было раскрыто, не раскрыто оно и до сих пор: «В этом деле невиновные чудовищно пострадали за грехи, коих они никогда не совершали. Они живут под юпитерами общественного внимания; знакомые и друзья смотрят на них с любопытством, их окружают охотники за автографами, любопытные праздные толпы. Никакая спокойная частная жизнь для них больше невозможна». Мысль, которую она высказала в этой статье, впоследствии воплотилась в один из ее лучших детективных романов — «Горе невинным».

Она, разумеется, знала, что Розалинда огорчена и ошеломлена. Когда мать самой Агаты оказалась раздавлена горем после смерти мужа, она приняла решение «жить ради детей», но Агата так не могла. «Единственным светлым пятном в моей жизни была Розалинда», — напишет она в «Автобиографии», но на самом деле все было не так просто. В самой Агате осталось слишком много от ребенка, она еще слишком тосковала по утраченной матери, и ее раздирали противоречивые чувства к дочери. «Она никогда не сказала ни слова, но я думаю, что втайне она винила меня за то, что лишилась отца, — читаем в „Неоконченном портрете“. — Я подвела ее». Чувство вины доставляло Агате неприятное ощущение: она жалела дочь, но не всегда сочувствовала ей; особенно раздражала непреклонная решимость Розалинды встречаться с Арчи.

В те времена, после развода муж не имел «доступа». Он не мог приехать в дом Агаты, чтобы забрать Розалинду на выходные. Розалинда не встречалась с Нэнси, даже со своим единокровным братом познакомилась лишь на похоронах Арчи, а Арчи, в свою очередь, никогда не видел сына Розалинды.[240] Жизни ее родителей стали несоприкасаемо раздельными, что сегодня может показаться странным, но трудно представить себе, как бы Агата пережила постоянное присутствие Арчи в ее жизни. Для Арчи это тоже было бы совершенно невозможно.

Став взрослой, Розалинда тщательно скрывала свои встречи с отцом и ящики виски, которые тот посылал ей на Рождество. «Мы всегда встречались с отцом наедине и очень любили друг друга», — признавалась она в письме незадолго до смерти. Розалинда была достаточно прагматична, чтобы принять то, что он сделал, и достаточно преданна, чтобы не таить своей привязанности к нему. «Мне ненавистно, когда его изображают холодным и бесчувственным», — сказала она.[241]