Стеф Пенни - Нежность волков

• Название: Нежность волков
• Автор: Стеф Пенни
• Издательство: Азбука
• Жанр: Современная проза
• Год: 2012
• ISBN: 978-5-389-02489-2

Впервые на русском — дебютный роман, ставший лауреатом нескольких престижных наград (в том числе премии Costa — бывшей Уитбредовской). Роман, поразивший читателей по обе стороны Атлантики достоверностью и глубиной описаний канадской природы и ушедшего быта, притом что автор, английская сценаристка, никогда не покидала пределов Британии, страдая агорафобией. Роман, переведенный на 23 языка и ставший бестселлером во многих странах мира.

Крохотный городок Дав-Ривер, стоящий на одноименной («Голубиной») реке, потрясен убийством француза-охотника Лорана Жаме; в то же время пропадает один из его немногих друзей, семнадцатилетний Фрэнсис. По следам Фрэнсиса отправляется группа дознавателей из ближайшей фактории пушной Компании Гудзонова залива, а затем и его мать. Любовь ее окажется сильней и крепчающих морозов, и людской жестокости, и страха перед неведомым.

---

Хуже всего было — отвести Алека к телу его отца. Он настоял на том, чтобы мы отнесли труп в Ганновер-Хаус, как Дональда, и похоронили их там. Стюарта мы решили закопать в неглубокой могиле, которую он сам и вырыл. Это кажется вполне справедливым.

Получеловек был тяжело ранен пулей Паркера, но, когда мы вернулись к хижине, он исчез. Его след вел на север, и Паркер какое-то время шел за ним, а потом вернулся. Получеловек ранен в шею и вряд ли долго протянет. К северу от озера нет ничего, кроме снега и льда.

— Пусть о нем позаботятся волки, — только и сказал Паркер.

Мы завернули Дональда и Нипапаниса в меха; для отца Алек нашел оленью шкуру, что казалось ему очень важным. Дональда мы завернули в лису и куницу: мягко и тепло. Паркер связал самые ценные шкуры и погрузил в сани. У Жаме есть сын: это для него. Для Элизабет и ее семьи. Я полагаю, что за остальными Паркер когда-нибудь вернется. Я не спрашиваю. Он не говорит.

Все это мы успели до полудня.

А теперь мы возвращаемся в Ганновер-Хаус. Собаки тянут сани с лежащими на них трупами. Алек идет рядом с санями. Паркер правит собаками, а я иду рядом с ним. Мы держимся наших же следов и следов наших преследователей, глубоко отпечатавшихся в снегу. Я обнаруживаю, что, сама того не сознавая, научилась читать следы. Всякий раз, когда я вижу отпечаток, в котором признаю свой собственный, я ступаю на него, чтобы стереть с лица земли. Эта страна испещрена такими отметинами: слабыми следами человеческих вожделений. Но наши следы, как и эта горькая стезя, недолговечны, укутаны зимой, и когда снова повалит снег или с весенней оттепелью, исчезнут все свидетельства нашего похода.

Тем не менее три цепочки следов пережили тех, кто их оставил.

В какой-то момент я вспоминаю о костяной табличке и понимаю, что потеряла ее. Когда я выходила из Ганновер-Хауса, она лежала у меня в кармане, а теперь ее нет. Я говорю об этом Паркеру, он пожимает плечами. Он говорит, что если она так существенна, то найдется снова. И в некотором смысле — хотя мне неудобно перед бедным мистером Стерроком, который, похоже, страстно ее вожделел, — я рада, что у меня нет того, чего так жаждут другие люди. От подобного добра ничего хорошего ждать не приходится.

Я, конечно, думаю о Паркере, я вижу его во сне. И насколько я понимаю, он думает обо мне. Но мы — проблема, не имеющая решения. После всех этих ужасов мы не сможем продолжать как прежде — а если честно, никогда бы и не смогли.

И все же всякий раз, когда мы останавливаемся, я не могу отвести глаз от его лица. Перспектива расстаться с ним — словно перспектива лишиться зрения. Я думаю обо всем, кем он был для меня: чужаком, беглецом, проводником.

Любовью. Магнитом. Моим истинным севером. Я всегда обращена к нему.

Он доведет меня до Химмельвангера и пойдет дальше — туда, откуда пришел. Я не знаю, женат ли он; полагаю, что да. Я не спрашивала и не собираюсь. Я не знаю о нем почти ничего. А он — он даже не знает моего имени.

Иные вещи способны вас рассмешить, если вы склонны посмеяться. Я думаю об этом, а через некоторое время ко мне обращается Паркер. Алек на несколько шагов впереди.

— Миссис Росс?

Я улыбаюсь ему. Ничего не могу с собой поделать, как уже говорила. Он улыбается в ответ, на свой манер, как умеет: нож мне в сердце, и его не извлечь ни за что на свете.

— Вы никогда не говорили, как вас зовут.

Какая удача, что ветер такой холодный и слезы замерзают, прежде чем упасть. Я качаю головой и улыбаюсь:

— Вы достаточно часто звали меня по имени.

Он смотрит на меня так пристально, что на этот раз я первой опускаю взор. Все-таки у него в глазах действительно есть свет.

Я силюсь обратить свой разум к Фрэнсису и Дав-Ривер. К Ангусу. Части, которые я должна сложить воедино. Я заставляю себя ощутить Пагубность Долгих Раздумий.

А потом Паркер поворачивается к собакам, к саням и идет дальше, а следом и я.

Что нам еще остается делать?

Примечания

1

Dove River (англ.) — Голубиная Река.

2

Имеется в виду Гражданская война в США, 1861–1865.

3

Чарльз Таппер (1821–1915) — премьер-министр Новой Шотландии (1864–1867), один из лидеров Конфедеративной партии Канады, выступавшей за присоединение Новой Шотландии к Канадской конфедерации.

4

Джордж Браун (1818–1880) — политик и журналист, один из отцов Канадской конфедерации.

5

Высокое плато в Квебеке, на котором в 1759 г. произошла битва англичан с французами (эпизод Семилетней войны).

6

Вы француз? (фр.)

7

Pretty (англ.) — милашка.

8

Роман Марка Твена, опубликованный в 1894 г. (явный анахронизм: действие "Милосердия волков" происходит почти на 30 лет раньше).

9

Bird (англ.) — птица.

10

Привет, Франсуа (фр.).

11

Что за лицо (фр.).

12

Друг мой (фр.).

13

Дружок (фр.).

14

Бог ты мой (фр.).

15

Мой друг (фр.).

16

Союз племен ирокезов возник около 1570 г., в него вошли могавки, онейга, онондага, кайюга и сенека.