Александр Ян - Выстрелы с той стороны

• Название: Выстрелы с той стороны
• Автор: Александр Ян
• Жанр: Научная Фантастика

Вторая книга цикла «В час, когда луна взойдет». Начало 22-го века. После глобальной войны и глобальной экологической катастрофы, случившихся в середине 21-го века, власть на Земле принадлежит вампирам. Это «классические» вампиры по Стокеру, т. е. нежить, вступившая в союз с нечистой силой. Сложная клановая иерархия вампиров смыкается с государственной иерархией объединенной всемирной сверхдержавы — Союза Свободных Наций. Техническая и информационная мощь соединенных сил государства и нечисти такова, что, кажется, сопротивление невозможно. Тем не менее, оно есть. Эней, собрав новую группу, расследует гибель прежней.

---

Игорь докурил до фильтра, вбил окурок пяткой в песок.

— Самое поганое во всем этом — даже не привычка к убийству, а привычка к самообману. Вот почему Кен теперь устроился так, чтобы не убивать совсем. И я сделаю все, чтобы ему даже случайно не пришлось. Среди нас должен оставаться хоть один нормальный человек.

— А мне — придется научиться?

— Думаю, да, — вздохнул Игорь. — Бойца из тебя не сделать, но ты должен в случае чего за себя постоять… Кен в таком случае просто умрет, он подписался стать мучеником, когда принял сан. А ты не подписывался, и не нужно тебе.

— А… как тогда?

— Ну… я предпочел бы, чтобы ты вообще ни к какому самообману не прибегал.

— Но если не прибегать… понимать, что перед тобой человек… который, может быть, лучше тебя… которому больно… Это значит — быть чудовищем.

— А ты думал, революция — это тебе лобио кушать? — прорычал Игорь с деланным акцентом.

— Я не люблю лобио, — Антон поднялся с песка, встал в стойку напротив мешка и принялся бить — остервенело, рассаживая кулаки и не обращая внимания на боль.

Игорь растянулся поблизости, на траве за дюной — море здесь потихонечку съедало пляжи, как уже почти сожрало Куршскую косу. Ощущая солнце скорее как вес, а не как тепло, он думал, что нужна разрядка. Нужна игра. Всерьез — со всеми оперативными действиями и большой ценой ошибки — но с нулевой ценой победы. Игра, в которой можно будет не считать потери противника.

Ночью он перехватил Энея по дороге из туалета.

— Поговорить надо, кэп.

Они отошли к краю леса.

— Нам нельзя ехать в Гамбург, — сказал Игорь. — Не совсем, а сейчас. В настоящий момент.

— Почему?

— Потому что так нельзя.

— Допустим. Но ведь все равно придется. Я очень хочу, чтобы там ничего не было. Молюсь каждый день, чтобы ничего не было. Но если там нет — значит, есть в Копенгагене. Потому что Каспера Курась сдать не мог. Про запасную группу как-то узнать мог, а вот про Каспера — нет.

— А ты не думал о варианте «Восточный Экспресс»?

— В смысле?

— В смысле классического романа Агаты Кристи.

— Извини, я не читал.

— Кхм, — Игорь все никак не мог привыкнуть к специфическому кругу чтения Энея. В той прослойке, к которой он сам некогда принадлежал, не читать Агату Кристи было стыдно, XX век вообще был временем культовым. Игорь вдруг подумал — а не в том ли дело, что для большинства значимых старших «два икса» — время их юности. А юность это такая штука… Как бы бестолково и паршиво она ни прошла, ее всегда вспоминаешь с теплотой. Вот они после Поворота и кинулись ностальгировать кто во что горазд, а «подосиновики» — обезьянничать, обслуживать и распространять эту ностальгию…

А с другой стороны, «два икса» — последний век, когда люди были себе хозяевами. Паршивыми, как теперь любят напоминать — но все же…

Он тряхнул головой, прогоняя приступ гражданской лирики.

— Придется мне нарушить свои принципы и рассказать, кто убийца. Убийцы — все. Старушка Агата славно поиздевалась над читателем: там все подозреваемые виновны.

— И думать об этом не хочу.

— Ты и о Курасе не хотел. И теперь ходишь чёрный. Вы с Мэй и Десперадо все ещё числите себя людьми ОАФ. А мы трое вообще довесок при вас. Случись ещё какая пакость — и мы посыплемся так, что даже Костя не удержит.

— И что ты предлагаешь?

— О! Пошел деловой разговор. Восемь месяцев назад нам с Миленой предложили дело. В Братиславе. Банда некоего Машека. Сами нашли и сами предложили — им нужны были партнеры-старшие. Есть такой варк, Фадрико ди Сальво. Старый, из доповоротных еще. Большой человек в юго-восточной Европе. Антиквариат, лекарства, химия. И часть его хозяйства — в зоне рецивилизации. За фронтиром, понимаешь? Что-то он ввозит легально, что-то полулегально, а что-то… Вот ребятишки и хотели взять такой получерный транспорт. Мы посмотрели и отказались. Слишком много шума и стрельбы. И разошлись… нехорошо. Милене поначалу было интересно — большой кусок. С такими деньгами, если уйти, в Сибири или в Китае легализоваться можно. Мы долго присматривались — и решили, что никак. Он среди прочего груза серебро ввозит, понимаешь? И камешки. Часть груза потом уходит толкачам помельче, вроде твоего Стаха.

— На какую сумму примерно? С какой регулярностью? Сколько человек охраны — или там только варки, но все равно сколько?

— Нерегулярно. У него судоходная компания. Груз каждый раз на другом корабле. Нам придется добывать информацию. Контрабандные партии обычно небольшие, охраны много. На судне — человек двадцать. И ещё приемная комиссия. И ещё порт. Но вот тут у нас была одна идея.

— Скажи.

— «Троянский конь», только не как у Машека. Они ведь на чем провалились — хотели захапать обе партии — туда и обратно — в точке передачи. Въехал?

— А ты хотел закосить под приемщиков?

— Так точно, сэр. Йо-хо-хо и бутылка рома. Даже не обязательно стрелять — просто как-то задержать их, чтобы слегка опоздали. Но у идиотов не было желания делать так, а у нас с Миленой — возможности. Нас двоих для этого было мало. И у нас не было своего канала сбыта для серебра — ну или что там окажется. А у тебя есть Стах. Понимаешь, нам это нужно даже не потому, что деньги опять потребуются… А потому что… Если повезет, появится какое-то «мы». Отдельное. Если даже не повезет… передышка все равно нужна.

— Да, ты прав… — Эней немного помолчал, растер ладонями озябшие плечи — с моря тянуло холодом, а он выскочил без рубашки.

— Игорь, — спросил он наконец. — Командирского опыта у меня нет ни черта. И вообще я болван и страшно боюсь… потерять вас… и что это произойдет по моей вине. Боже, я и не знал, какой груз тащил Ростбиф. И я все удивляюсь — если это так заметно… то почему вы подчиняетесь?

— Во-первых, остальным не так заметно. — Эней опять поежился, на сей раз не от холода. — А во-вторых, больше некому. Ты же сам мне говорил, помнишь?

Эней кивнул.

— Значит, Братислава. И значит, есть только «мы» и никакого ОАФ, и никаких довесков. Но… я просто не знаю, как мы теперь с ними. И как мы без них. Одинокие террор-группы не выживают. К «Шэмроку» приставать не хочу, они уроды. К «Гринфилдам» тоже не хочу, я всё-таки не ирландец… и вообще националы ребята хорошие, но каждый тянет в свою сторону: этим свободную Ирландию, тем независимую Украину или Беларусь или Израиль — их и бьют по одному… И к «Роттенкопфен» не хочу, меня коммунизм не возбуждает. А то, что писал Ростбиф — новая организация… Не верю, что сможем. Я… боюсь доверять теперь. Вам пятерым доверяю. А больше никому.

— Нам ты не доверяешь. Веришь, что не предадим, а вот доверять, полагаться — нет. И себе тоже. Вот поэтому нам и нужно в Братиславу.

* * *

На следующий день Эней обрадовал Стаха вестью о том, что нашел покупателя на яхту.

— И кто у нас покупатель? — лоб Стаха пошел удивленными складками.

— Я. Мы уедем послезавтра — может, на месяц, может, дольше. Хеллбоя возьмем с собой. Если вернемся живые — купим яхту. Договорились?

— Слушай, — Стаху было очень неловко, — ты, конечно, все такое… но меньше трехсот я даже с тебя не возьму.

— И не надо, — сказал Эней. — Ты лучше мне скажи: ты серебром или камешками возьмешь?

— Х-хороба, — ещё больше удивился Стах. — Конечно, возьму. Но по балканскому курсу.

— Годится, — согласился Эней.

Интермедия. Go down, Moses

Трагикомедия с историческим оттенком в постановке В.А. Габриэляна

Голографический экран разбит на лепестки под углом друг к другу — такое сложное фасеточное сооружение, мушиный глаз навыворот. А по ним ещё информация течет. Плывет, меняется, сдвигается. Лучше охоты, лучше войны. Давно лучше любви. Ох, Антон Мануйлович, крестный, мастер, ну почему? Я-то просто радуюсь, а ты счастлив был бы.

Если бы некто подумал, что Аркадий Петрович Волков с его семейной историей и опытом процедур дознания бироновского образца должен сильно не любить сыскные дела, этот некто жестоко ошибся бы. Господин советник не любил дела сфабрикованные, а вот настоящие его интересовали очень. Это было одним из многих его любимых развлечений — собрать с самого начала «от земли» настоящее следственное дело и потом следить, как скоро соответствующие организации придут к тем же заключениям, что и он сам.

Но данное расследование скорее относилось к делам рабочим. Тридцать два трупа за два с лишним года. Последнее время — по два в месяц. Раны на горле. Резаные. Замаскированы под рваные — уже после наступления смерти. Тела обескровлены. Волков понимал, почему милиция и СБ раскидали покойников по четырем разным производствам. Никому не хочется докладывать о неуловимом обезумевшем старшем или хорошо маскирующемся под старшего маньяке такого масштаба. Это естественно и даже ненаказуемо. А вот чего он не понимал — это того, почему во всех четырех отчетах не упоминалось совершенно очевидное обстоятельство: Тридцать из тридцати двух случаев ложились в круг: два-три часа езды от Тулы. На автомобиле, естественно. Потому что убийца ездил на автомобиле. На черном. Черным автомобиль был во всех известных случаях. Марка могла оказаться какой угодно — почему следователи сначала и решили, что очевидцам мерещится. Убийца гонял на черной машине и в этой машине если не всегда, то часто крутил спиричуэлсы. «Go down, Moses» проходил по пяти инцидентам. Охват, доступ к средствам передвижения, старомодные вкусы… Хоть у кого-нибудь, хоть в порядке бреда, а должно было всплыть предложение поискать в Туле, в окружении тамошнего хозяина, Юрия Андреича Фальковского, фармацевтического магната и большого любителя всего, что движется на колесах. Но нет, пуста была аллея. И значило это, что по крайней мере местным органам следствия задеть Фальковского хочется меньше, чем раскрыть нехорошее, дьявол знает какой паникой чреватое дело.