Александр Ян - Выстрелы с той стороны

• Название: Выстрелы с той стороны
• Автор: Александр Ян
• Жанр: Научная Фантастика

Вторая книга цикла «В час, когда луна взойдет». Начало 22-го века. После глобальной войны и глобальной экологической катастрофы, случившихся в середине 21-го века, власть на Земле принадлежит вампирам. Это «классические» вампиры по Стокеру, т. е. нежить, вступившая в союз с нечистой силой. Сложная клановая иерархия вампиров смыкается с государственной иерархией объединенной всемирной сверхдержавы — Союза Свободных Наций. Техническая и информационная мощь соединенных сил государства и нечисти такова, что, кажется, сопротивление невозможно. Тем не менее, оно есть. Эней, собрав новую группу, расследует гибель прежней.

---

Волков покачал головой. Фальковского он знал довольно давно. В предпоследнюю мировую они были соседями с сорок первого по сорок третий и партнерами по рельсовой войне.

— Мост?

— Мост.

— Синий?

— Выгонический. А разве он синий?

— Значит, посинеет — от такого количества взрывчатки.

Юрию Андреевичу, тогда еще человеку, Волков был даже некоторым образом обязан — Фальковский, по совместительству секретарь выгонического подпольного райкома, поначалу прикрывал Волкова от коллег и Москвы. Дело было не в диете: если бы даже и обнаружилось, что Волков — упырь, это вряд ли кого обеспокоило в тамошних обстоятельствах — а в совершенно очевидно непролетарском происхождении. Впрочем, года с сорок второго этот вопрос больше не вставал, а вот Фальковского Волков не забыл — и полвека спустя, встретив его уже в качестве старшего, даже обрадовался.

Тем менее приятно было заподозрить Фальковского именно сейчас. Было ясно, что спусти Волков «указивку» — и Фальковского «не найдут». Улики исчезнут, свидетели попрячутся. Или наоборот. Найдут и принесут голову на блюде, вне зависимости от того, имеется состав преступления или нет.

Если посмотреть — странной, очень странной была власть смотрящего по региону. В условиях ЧП — войны, чумы, конца света — к смотрящему и его параллельной «пирамиде» переходила вся полнота власти, ибо быстро восстанавливающиеся, ничем не болеющие и способные реагировать в несколько раз быстрее людей старшие лучше подходили для кризисных ситуаций. А в мирное время смотрящий был, скорее, аналогом епископа в средние века: с одной стороны, номинально, власти никакой и нет — то есть, власть имеется, но над своими, и то весьма ограниченная. Смотрящий следит за соблюдением аахенского права, ведет региональную статистику, работает с экстерриториальными аахенскими структурами, отвечает за целевые кредиты. И еще он — одна из первых инстанций при конфликте между людьми и старшими. И все. Контроля над «светской» частью региона у смотрящего нет, высокие чины иметь или собственностью крупной обзаводиться ему запрещено. Этакая благостная картинка. А на деле — чиновники меняются, а смотрящий, если он чего-то стоит — остается. И обрастает контактами, возможностями, ресурсами — а часто и доверием — как днище корабля в тропическом рейсе.

А еще именно смотрящий выдает старшим региона разрешения на инициацию.

Волков щелкнул пальцами и мушиный глаз медленно схлопнулся — как будто воздух не сразу решился занять место информации. Было, было в деле ещё одно неупомянутое обстоятельство, связанное не столько с убийцей, сколько с личностями потерпевших. Но как раз это следствие могло честно упустить. Господин советник улыбнулся и вызвал ночного референта.

— Вадим Арович, здесь у меня данные по серии уголовных преступлений. Я даю вам сутки и освобождаю от всех текущих дел. Посмотрите, в чем состоит главная проблема, и предложите пути её решения.

Референт кивнул, где именно «здесь», спрашивать не стал, говорить, что знаком с ситуацией — тоже. Начальство не слепо и прекрасно знает, что информация, поступающая на терминал в кабинете, на всякий пожарный случай отслеживается. Так что если господин советник дает сутки — значит, в эти сутки будет, чем заняться. Тем более что расклад действительно очень странный и его хорошо бы рассмотреть, не отвлекаясь.

Ровно через сутки, минута в минуту, он вошел в кабинет патрона, открыл планшетку и объяснил своё видение ситуации.

— Десять из десяти — это старший. В двух случаях паталогоанатомическая картина указывает на то, что ткани были сначала разорваны, а уж потом разрезаны. Если судить по характеру перемещений и поведению местных властей, в разработку действительно следует брать прямое окружение Фальковского. Семь против трех — что это сам Фальковский. Имеющихся косвенных данных более чем достаточно, чтобы немедленно произвести арест человека — даже человека в его положении. Но если задержать старшего, хозяева районов могут счесть, что мы ведем отстрел функционеров, поставленных прежней властью. Я полагаю, вам не хотелось бы, чтоб они начали так думать. Поэтому привлекать Фальковского по обычной процедуре и добывать признание нельзя. И даже вызывать его нельзя: если он выиграет поединок, он будет оправдан, а если проиграет — произошедшее все равно сочтут интригами центральной власти. Есть только один способ сделать все так, чтобы никто другой не обеспокоился своей судьбой — взять его in flagranti.[9]

Габриэлян остановился, предоставляя шефу возможность высказаться — но Волков молчал. Несколько секунд спустя он кивнул: дальше.

— Они пытались задействовать приманку, подобрали трех весьма привлекательных «агнцев», людей очень добрых и самоотверженных… Мозес не клюнул. Но возможно его просто не привлекают агнцы. Они среди жертв есть — например, Климова Настя — но их поразительно немного. Я не могу судить о покойниках с той стороны, с которой могли бы вы, знай вы их живыми… но очень уж странная подборка: джазмен-саксофонист, притом запойный алкоголик, тренер-конник, пожилая виртуал-постановщица, мужчина-гейша — и обыкновенный уличный наркоман, проститутка-нимфоманка, мальчик с беспредельно буйной фантазией… Милицию сбивал большой разброс в возрасте, профессии, социальном статусе. Они именно из-за этого так долго грешили на нелегалов, которым обычно не до жиру. А вот серийные убийцы, как правило, выбирают жертв по какому-то единому признаку… эту черту любят копировать имитаторы. И стандартный метод расследования в таких случаях — понять, что между жертвами общего. В этот раз он не сработал — и решили, что общего критерия нет, а я бы поставил вопрос иначе: нет критерия, заметного глазу человека. Но присутствует нечто, что должно быть очевидно старшему. У этих людей, каждый из которых был поглощен какой-то страстью, каждый, Аркадий Петрович… У них должна была быть очень необычная аура. Я полагаю, что если в качестве приманки подсунуть Мозесу человека с необычной аурой — он клюнет.

Референт посмотрел на господина советника.

— Тут есть ещё одно обстоятельство. Наш Мозес обладает одним достаточно характерным свойством маньяка. Он демонстративен. Все жертвы, кроме, возможно, двух, убиты на открытых местах. Да, — ответил он на незаданный вопрос, — восемь протоколов осмотра места происшествия подделаны. Весь урожай этого года — на освещенных улицах. Предпоследний был сотрудником владимирского УВД — в форме и при оружии. Он не только гурман. Ему скучно.

Волков улыбнулся.

— Вадим Арович, а вы знаете, что у вас — очень необычная аура?

— Мне это, м-м-м, — сдвинул уголки губ вверх референт, — неоднократно говорили.

— Мне не нравится этот способ ловли рыбы, — сказал Король, пытаясь нажать на педаль газа. Пытаясь, потому что очень трудно сдвинуть вниз то, что уже утоплено в пол. Машина шла двести шестьдесят, до Тулы по трассе было меньше часа — только, можно сказать, набрали нормальную скорость и все — трамонтана кончилась, берег начался.

— Он тебе правильно не нравится, — отозвался с заднего сиденья Габриэлян. — Поскольку запасным червяком у нас идешь ты.

— Ну кто бы мог подумать, — фыркнул Король.

Суслик на переднем сиденье молчал. Он всегда закрывал глаза, когда Король был за рулем. Миша утверждал, что это просто способ закосить побольше сна. Суслик не спорил. Он редко спорил. На подъезде к станции Ока его все равно придется расшевелить. Потому что в саму Тулу г-н Кессель прибудет поездом.

— Хочешь, я тебя совсем обрадую? — спросил Габриэлян. — Знаешь, кто будет вести группу поддержки?

— Не может быть, — выдохнул Король.

— Небываемое, — наставительно сказал его начальник, — бывает. Нашим прикрытием заведует некто И.Д. Смирнов. Вызвался добровольцем.

Ещё год назад И.Д. Смирнова называли в Цитадели Смирновым-младшим. Чтобы не путать с дядей — тоже Иваном Денисовичем. Потом Смирнов-старший получил назначение в Аахен, а ещё пару месяцев спустя новый референт господина советника проломил ему висок, нет, не отверткой, а универсальным монтажным блоком. По уважительной причине, но больше от раздражения, чем из стопроцентной рабочей необходимости. Так что к позиции Смирнова-теперь-уже-единственного Габриэлян относился с полным пониманием, и в других обстоятельствах попытка не то сравнять счет, не то просто потрепать врагу нервы была бы отнесена в категорию «дело житейское» — но не при исполнении же, право.

Король, который к таким вещам относился куда менее философски, чуть сбавил скорость и повернулся назад:

— А что по этому поводу думает господин советник?

— А он, по-моему, не в курсе.

— Ну, почему ему начальник спецотдела не доложил, я понимаю. Ты ли свернешь шею Смирнову, Смирнов ли тебе — все ладно будет, он вас обоих не любит. А почему промолчал ты?