Сергей Булгаков - Невеста Агнца

• Название: Невеста Агнца
• Автор: Сергей Булгаков
• Жанр: Философия

Сочинение, предлагаемое вниманию читателя, представляет собою третью и заключительную часть богословской трилогии, посвященной раскрытию основной истины христианства о Богочеловечестве. По общему плану, как оно было задумано около десяти лит назад, его первая и вторая часть посвящены естеству Божественному: Агнец Божий, 1933, и Утешитель, 1935, — христология и пневматологии, третья же и последняя его часть — человечности. Здесь рассматриваются разные стороны тварного бытия, от природного и падшего его состояния до прославленного и преображенного. Таким образом, тема этого труда есть учение о Церкви, экклезиология, понятая во всей ее широте и глубине, как софиология. Она необходимо включает в себя в эсхатологию, как завершительную часть всего учения о Богочеловечестве, содержа его наиболее обобщающие и последние истины. Постольку она есть и наиболее важная и ответственная часть всего труда о Богочеловечестве. Таковою она является и для составителя, ныне отдающего ее на обсуждение церковное.

Несколько слов о внешних судьбах этой книги. К 1939 году она была совершенно готова к печати. Однако, в ее издании образовался длительный перерыв, исполненный величайших потрясений в жизни всего мира. Испытания этих лет, личные и общие, естественно являлись для меня жизненной проверкой верований, которые здесь находят для себя исповедание. В связи с этим я должен сказать, что без колебаний отдаю эту книгу в печать в том виде, как она была первоначально написана. Лишь в качестве заключительного «Аминь» мною прибавлены Addenda. Последние, хотя и содержат отчасти повторения уже сказанного, но представляются мне необходимыми именно в качестве такого подтверждения этого исповедания веры.

И что еще скажу? Истины, которые содержатся в откровении оБогочеловечестве, в частности же в эсхатологическом его раскрытии, столь незыблемы и универсальны, что пред ними бледнеют, как бы изничтожаются в своем отологическом значении даже самые потрясающие события мировой истории, которых свидетелями мы ныне являемся, поскольку мы их постигаем в свете Грядущего. А это Грядущее есть явление Церкви в силе и славе, вместе с преображением твари. Сердцем же в душой, личным средоточием творения является Дева-Матерь, «Жена и Невеста Агнца», она же и «Святый город — Небесный Иерусалим — нисходящий с небес от Бога», «приготовленный как невеста украшенная для своего мужа» (Откр. 21, 2), «скиния Бога с человеками» (3).

И вред лицом этого Грядущего надлежит снова и снова в сердце своем вопиять молитвенным воплем веры, любви и упования: «И Дух и Невеста говорят: прииди! И слышавший да скажет: прииди!... Свидетельствующий сие говорит: ей, гряди скоро! Аминь. Ей, гряда, Господи Иисусе! (Откр. 22, 17, 20).

11/24 Июня 1942 года.

Сергиевское Подворье в Париже.

Источник: http://odinblago.ru

---

(1) Текст этот πάντα ἐν πᾶσι одинаково может иметь значение, как «все во всем (средний род), — в мире, творении, так и — «все во всех» (мужской род), — в человеках, o чем ниже.

452

бытия обозначается тремя свершениями: сотворение мира Отцом чрез Сына в Духе Святом; его соединение с Богом чрез боговоплощение посланного от Отца Сына, совершенное Духом Святым чрез соединение во Христе двух природ, божеской и человеческой, и в ней — всего «стяженного» в человеке мира; наконец, преображение мира, т. e. его окончательное обожение, с полным уже опрозрачнением Софии Божественной чрез Духа Святого, посланного Сыном от Отца. Все три акта Бога над миром: сотворение — соединение с ним в Боговоплощении — преображение Духом Святым, суть действия сущего во Св. Троице Бога. Однако они различаются в своих свершениях нарочитой обращенностью к миру той или иной ипостаси в ее ипостасном характере: Отца в творении, как трансцендентного Бога, полагающего «вне» Себя мир, творящего его «из ничего»; Сына в боговоплощении, как Ипостаси Слова всех слов мира, всего его тварного содержания («имже вся быша»): мир онтологически вмещает и как бы повторяет собой и в себе эти слова Слова, a Слово соединяет в Себе мир и тоже как бы повторяет его уже в связи с человеческим Своим естеством; Дух Святой, Который животворя облекает бытием слова Отчего Слова, делает жизнь мира вместилищем жизни Божественной. Разумеется, все эти три действия Творца в творении не могут быть разделены или противопоставлены. Все они суть триединые акты триединого Бога, но вместе с тем определенно окачествованы характером той или иной ипостаси. И именно в этой ипостасной окачествованности и заключается та сравнительная новизна, которой каждый из них отличается: абсолютная новизна творения для самого себя, новизна его бытия, как тела Божия, Плоти Сына (Иo. 1, 14), и, наконец, его обновления Духом Святым.

Парусия Духа Святого в мире, как явление силы Пятидесятницы, хотя и отличается синергическим характером, поскольку она совершается над имеющим собственную природу и жизнь творением, однако в то же время неодолима и в этом смысле принудительна, как и Парусия Христова. Если Христос становится видим для всех, как Его любящих и ожидающих, так и не любящих и отвергающих (тогда восплачутся все племена земные и увидят Сына Человеческого, грядущего на облаках небесных с силою и славою великою». Мф. XXIV, 30), то и огонь расплавляющий и преображающий действует в мире, как метакосмическая, сверхприродная сила. Разумеется, при этом остается то основное различение, что Парусия Христова видима прежде всего человекам, и через них миру, Парусия же Духа Святого не видима, но чув-

453

ствуема творением, как превозмогающая сила духовности в бытии душевном. Однако и это свойство последней связано с бытием человека, как стоящего во главе творения, а, кроме того, воспринимается всей стенающей из-за человека тварью, которая радуется о Духе Святом. В связи с этим приятием преображения со стороны творения, следует вспомнить то, что нам известно о не-ипостасной любви, именно любви творения к своему Творцу и хвалы Ему, к которой призывается тварь в Слове Божием. Преображение мира силою Духа Святого, ипостаси любви, явится и новым возгорением славословящей любви твари к своему Творцу. Тогда станет подлинной действительностью, что «небеса поведают Славу Божию, н о делах рук Его возвещает твердь. День дню передает речь, и ночь ночи открывает знание. Нет языка и нет наречия, где не слышался бы голос их. По всей земле проходит звук их, и до пределов вселенной слова их» (Пс. XVIII, 2-5). И тогда исполнятся во всей силе взывания трех отроков в песни, воспетой ими в пещи огненной (Дан. III, 57-81), они обращены ко всей одушевленной и неодушевленной, но равно одуховленной твари:

«Благословите, все дела Господни, пойте и превозносите Его во веки.

Благословите Господа — небеса —

—      все воды, которые превыше небес —

—      все силы Господни —

—      солнце и луна —

—      звезды небесные —

—      всякий дождь и роса —

—      все ветры —

—      огнь и жар —

—      холод и зной —

—      росы и иней —

—      ночи и дни —

—      свет и тьма —

—      лед и мороз —

—      иней и снег —

—      молнии и облака —

—      земля —

—      горы и холмы —

—      все произрастания на земле —

—      источники —

—      моря и реки —

—      киты и все движущееся в водах —

454

—      все птицы небесные —

—      звери и весь скот —

пойте и превозносите Его во веки».

Весь строй мироздания, данный в Шестодневе, призывается здесь к хвале Господа, ведению Его и любви к Нему.

К полноте преображения мира, выражаемой в разных образах, следует еще присоединить образ «великого города, святого Иерусалима, который нисходит с неба от Бога. Он имеет Славу Божию» (Откр. XXI. 10-11). Далее описывается этот город, материал его, драгоценные камни и устройство (11-23), причем он «измеряется мерою человеческой, какова мера и ангела» (17). Нисхождение с неба этого города, который явно имеет земное назначение и даже происхождение, конечно, не может быть понято буквально. Образ этот означает преображение града земного, человеческого, исторического («спасенные народы будут ходить во свете его, и цари земные принесут в него славу и честь свою». XXI, 24). Здесь разумеется исторические достижения человеческого творчества, которые будут освобождены и отделены от дел павшего уже Вавилона и богатства его (ХVIII, 2-21), и также получат причастность преображению в славе Божией. Они также приобщатся к общему изменению, ибо не заслужили уничтожения, как Вавилон, но в то же время нуждаются в небесном сете, чтобы продолжать существование в будущем веке, в Царстве Славы. Чрез это и они также достигают известного обожения, которое распространяется на весь мир. «Город не имеет нужды ни в солнце, ни в луне для освещения своего; ибо слава Божия осветила его, и светильник его Агнец» (XXI, 23, XXII, 5) (О граде Божием см. ниже, § 7).

4. Всеобщее воскресение.

Парусия Христова есть явление Воскресшего в силе и славе воскресения. Но это явление не может осуществиться в сем тленном мире, который для того и преображается, и для этого тленного человека, ибо «плоть и кровь не могут наследовать Царствия Божия, и тление не наследует нетления» (1 Kop. XV, 50). «Ибо тленному сему надлежит облечься в нетление, и смертному сечу — облечься в бессмертие» (53) Только воскресшее, нетленное, познавшее силу воскресения и облеченное в бессмертие человечество может встретить Христа и принять Его явление. Посему, если «не все мы умрем, то все изменимся» (51), облекшись в нетление и бессмертие. Воскресение Одного есть и всеобщее воскресение, сокровенное до

455

«последнего дня» (Иo. VI, 39) и являющее силу воскресения Христова: «воскресе Христос, и жизнь жительствует. Воскресе Христос и мертвый ни един во гробе: Христос бо восстав из мертвых, начаток усопших бысть» (1).

В воскресении Христовом, вместе с Его человечеством, предвоскресает уже, приемля силу воскресения, и все человечество: Христос воскресе из мертвых, смертию смерть поправ, и сущим во гробех живот даровав. Смерть обессиленная, хотя и царит в мире сем, поскольку он еще остается во власти князя его, но смертность есть лишь временное состояние его, а не естество. «Христос воскрес из мертвых, первенец из умерших. Ибо как смерть чрез человека, (так) и чрез человека воскресение. Как в Адаме все умирают, так и во Христе все оживут, каждый в своем порядке: первенец Христос, потом Христовы, во пришествии Его» (20-23). Богочеловек есть все-человек, и воскресение Христово онтологически является всеобщим воскресением, его в себя включает, хотя оно и осуществляется лишь в последний день, в Парусии Христовой. «Если мы веруем, что Иисус умер и воскрес, то и умерших в Иисусе Бог приведет с Ним» (1 Фес. IV, 14). Парусия по силе этого Откровения есть и всеобщее воскресение, а это последнее, в свою очередь, есть и Парусия, ибо находится в отношении некоего тожества с ним и нераздельности.

Мы уже знаем, что воскресение Христово одновременно есть воскресение и воскрешение: Христос воскрешаем Отцом силою Духа Святого и воскресает Сам, ибо «смерти нельзя удержать Его» (Д. Ап. II, 24). Оно есть акт синергический (2), в котором действию Божию соответствует и самоопределение человеческое, чрез совершенное исполнение воли Отца и искупительное примирение с Богом для всего падшего человеческого естества. Постольку всеобщее воскресение являет и силу искупления человеческого рода во Христе. Очевидно, что, если «Бог», т. e в данном случае Отец, воскрешает Христа, то в Нем воскрешаемо и все человечество. Постольку воскрешение этого последнего есть трансцендентное действие Бога в творении. Такое заключение подтверждается и прямым свидетельством Слова Божия: «Воскресивший Христа воскресит и