Шэл Сильверстейн - Стихи

• Название: Стихи
• Автор: Шэл Сильверстейн
• Жанр: Поэзия

Сборник стихов Шэла Силверстайна в переводе Владимира Севриновского.

Шелдон Элан «Шел» Сильверстейн (англ. Sheldon Alan 'Shel' Silverstein) (родился 25 сентября 1930 — умер 10 мая 1999) — американский поэт, драматург, музыкант, карикатурист, сценарист, автор песен и детских книг, читателям последних известный как Дядюшка Шелби (англ. Uncle Shelby).

 Некоторые свои карикатуры он подписывал инициалами: S.S. Имя Шела Силверстейна стало широко известно благодаря детским книгам, которые он сам же и иллюстрировал, — прежде всего, «Недостающая часть», «Свет на чердаке», «Где кончается тротуар», «Щедрое дерево». Сам автор говорил, что никогда не изучал поэзию и поэтому выработал собственный стиль, расслабленный и повествовательно-разговорный, нередко с использованием нецензурных выражений и элементов разговорной речи. Шел Сильверстейн сочинял сленговую поэзию и даже переписал Гамлета в стиле рэп.

Книги Силверстайна, переведённые на 20 языков, разошлись общемировым тиражом 20 миллионов экземпляров.

---

Сад носов

В саду моем лихо, сплошная шумиха,
Теплицы от чиха дрожат круглый год.
Растут там не розы — носы-медоносы,
И нюхают тех, кто сорвать их придет.

Попробуйте сами возиться с носами!
Сплошные проблемы, а вовсе не блажь:
Такие былинки не купят на рынке,
А шнобель с горбинкой совсем не продашь.

На выставках нету носатых букетов,
Для девушек их не берут никогда.
За месяц добудешь копейку да кукиш,
А если простудишь, то просто беда.

Но все же в порядке сморкучие грядки,
В сопливых садах не найти сорняка.
Во время покоса всех милости просим!
Останетесь с носом вы наверняка.

История волынки, которая не могла ответить “нет”

В ясный полдень на рассвете год клонился к четвергу.
Черепах волынку встретил на песчаном берегу,
И спросил он: “Дорогая,
Можно, я присяду с краю?
Я устал, я зол на свет…”
И прекрасная волынка не смогла ответить “нет”.

“Этот берег одичалый мне давно уже не мил,
Я внимал волнам и скалам, но ни разу не любил.
А теперь дрожу от страсти.
Ты мое составишь счастье
До скончанья долгих лет?”
И прекрасная волынка не смогла ответить “нет”.

“Ты — единственная! Дива! Непохожая на всех!
Так тиха, несуетлива! И такой престранный мех…
Можно, обниму я тонкий
Стан родимой незнакомки,
Нежный, как шотландский плед?”
И прекрасная волынка не смогла ответить “нет”.

“Ненаглядная подружка! Счастье ждет нас впереди!
Я шепну признанья в ушко и прижму к своей груди”.
Так, воркуя, тело милой
Он обнял со всею силой,
Светлой нежностью согрет,
И волынка промычала “Ауыыы!” ему в ответ.

Черепах вскричал, ревнуя: “Объяснитесь, милый друг!
‘Ауыыы!’ при поцелуе — крайне бессердечный звук.
Целовал я неумело
И ко мне ты охладела,
А любви простыл и след?”
И прекрасная волынка не смогла ответить “нет”.

“Значит, мне одна дорога — ради счастья дорогой
Удалиться одиноко, не смущая твой покой?
Нет! Воскликни ‘Нет!’, родная,
Отвори мне двери рая
И развей кошмарный бред!”
Но прекрасная волынка не смогла ответить “нет”.

Черепах ушел в уныньи и лирической тоске,
А волынка и поныне возле моря на песке.
Ты спроси ее смелее,
Так ли все случилось с нею,
Передав ей мой привет,
И волынка, я уверен, ни за что не скажет: “Нет”.

Пират

Знаком ли ты с гнусным пиратом,
Одетым в дырявый камзол?
Манеры его грубоваты,
А юмор вульгарен и зол.

Он друга способен угрюмо
Оставить по шею в песке,
Швырнуть в преисподнюю трюма,
Заставить пройтись по доске.

Потребует выкопать клады
Лопатой на жуткой жаре,
Но вместо достойной награды
Зароет вас в той же дыре.

Оставит среди океана
На лодке, хоть плачь, хоть не плачь.
Забудет на острове спьяну
Приятелей мерзкий палач.

Он — грешник, исполненный злости,
Коварный и вечно хмельной,
Но если зовешь его в гости,
Сажай его рядом со мной.

Кислолицая Алла

Кислолицая Алла, что сделаю я — все не то,
В каждом деле увидишь подвох!
Раньше ты горевала, что нет мехового манто.
Я купил — ты ворчишь из-за блох.

Складной человек

Он — крутимый, вертимый, легко растяжимый,
Компактный складной человек.
Легко с хомячками поместится в клетку,
Запрыгнет в карман и ввинтится в розетку —
Да так, что не сыщешь вовек.
Он — крутимый, вертимый, легко растяжимый,
Послушный складной человек.
Он, не зная хлопот и забот,
Со своею упругой подругой-супругой
Пристойною жизнью живет.
У них подрастают два бойких юнца,
И каждый ужасно похож на отца -
Такой же крутимый, такой же вертимый,
И ладный, и складный,
не слишком накладный,
Легко покупаемый
И продаваемый,
Непрошибаемый,
Вдвое сгибаемый,
Незаменимый
И неистребимый
Удобный складной человек. 

Через много лет

Конечно, я увидеть не смогу
Тебя за книгой этой. Ну и пусть.
Ты знай — на самом дальнем берегу,
Твой смех услышав, я с тобой смеюсь.

Я не яйцо!

С когтями острыми, как плуг,
Сияя, как восход,
Садится рифмоптица вдруг
На темечко и ждет.

"Я не яйцо! — кричу ей. — Нет!",
Когда уже невмочь,
Но через день иль много лет
Сквозь громкий треск и тихий бред
Стихи рождаются на свет
И — улетают прочь.

Кукольный дом

Ты уже не залезешь в свой кукольный дом,
Ты и так уже в нем помещалась с трудом.
Потерпи, скоро взрослою станешь, и вот -
Целый мир свои двери тебе распахнет.
Сколько тайн и возможностей — только держись!
А игрушки заменит реальная жизнь.
Но порой я мечтаю с тобою вдвоем
Заползти туда снова, в наш кукольный дом. 

Паучок

Живет паучок в голове у меня,
Сплетая чудесную нить.
Летучие вещи любя и храня,
Он их обожает ловить.

Осколки от мыслей, смешок невпопад
И слез пересохших слюда,
Прильнув к паутине, чуть слышно звенят -
Динь-дон. День за днем. Навсегда. 

Лестница

Я лестницу к Солнцу нашел,
И к свету бесстрашно полез,
Но космос был темен и гол,
И холоден воздух небес.

А ниже сияла Земля,
Манила своей красотой,
И замер, и понял вдруг я -
Не нужно мне лестницы той. 

Превратности любви

Влюбилась пеликаниха в меня
И в клюве унесла с собою в небо,
Но вдруг рыбешку на исходе дня
Увидела… Расстались мы нелепо.
Уже летя с небес вниз головой,
Услышал я: "Ты был мне очень нужен.
Любовь — это любовь, мой дорогой.
Но ужин, к сожаленью, — это ужин".

* * *

Держаться за ручки на людях? Нельзя!
Ужасные сплетники наши друзья!
Давай, чтоб никто это видеть не мог,
Держаться научимся пальцами ног?

Не стоит меняться ради меня

Если неряха ты, я это сдюжу.
Страшный? Не важно, бывают и хуже.
Наглый? До драки дойдем мы едва ли.
Грустный? Таить не пытайся печали.
Жирный? Не бойся, смеяться не буду,
Странный? У всех нас бывают причуды.
Злой? И на Солнце случаются пятна.
Глупый? Порой это даже занятно.
Будь, кем ты есть, повторяю опять.
Мне все равно на тебя наплевать. 

Не я!

Не я это сделал,
Все — наглая ложь!
Не я это сделал,
Меня не тревожь!
Не я это сделал,
Чем хочешь клянусь!
Не я это сделал.
Винят? Ну и пусть!
"Не я это сделал!" -
Кричу на весь свет.
Но если бы я…
Ты б расстроился? Нет?

Джимми-Джек-Джон

"Зачем ты уходишь, мой Джимми-Джек-Джон?
Настала ночная пора".
"Заря потерялась, угас небосклон,
Я буду искать до утра".

"Зачем же ты плачешь, мой Джимми-Джек-Джон,
Грустишь над морщинами вод?"
"Я знаю — в глубины морей погружен,
Меня ждет плененный восход".

"Зачем же ты бродишь, мой Джимми-Джек-Джон,
Ведь ночь холодна и нема?
Нырни-ка в перину и в сладостный сон,
Заря тебя встретит сама".

Конец света

Мела, мела вокруг метель
Из крупной соли.
Дождем лил соус бешамель
На лес и поле.

Из дома выйдешь — вмиг хлебнешь
Горчицы едкой,
А в небе — вилка, рядом — нож,
И хруст салфетки…

Те, кто лифчик надел на верблюда

Они лифчик надели верблюду
После долгой и нудной борьбы.
Они лифчик надели верблюду
И прикрыли верблюжьи горбы.
Как обширны их планы: отныне нужны
Парикмахеры — львам, поросятам — штаны.
Для морального климата очень важны
Те, кто лифчик надел на верблюда.

Они лифчик надели верблюду,
И теперь у него скромный вид.
Они лифчик надели верблюду,
Тот плюется, но все же молчит.
Говорят, что удобен верблюжий наряд,
Что прикрытый верблюд не смущает ребят,
И с коровою сладить теперь норовят
Те, кто лифчик надел на верблюда.

Светофор