Ясутака Цуцуи - Паприка (Papurika)

• Название: Паприка (Papurika)
• Автор: Ясутака Цуцуи
• Жанр: Контркультура

Ясутака Цуцуи – пожалуй, последний классик современной японской литературы, до недавних пор остававшийся почти неизвестным российскому читателю. Его называли «японским Филипом Диком» и «духовным отцом Харуки Мураками», многие из его книг были экранизированы – например, по предлагающемуся вашему вниманию роману «Паприка» Сатоси Кон поставил знаменитое одноименное аниме, а Вольфганг Петерсен («Бесконечная история», «Самолет президента», «Идеальный шторм», «Троя», «Посейдон») готовит игровую постановку. Ацуко Тиба – светило НИИ клинической психиатрии, кандидат на Нобелевскую премию – известна в мире снов как юная девушка по имени Паприка. Ведь в психиатрии произошел прорыв – изобретено устройство (коллектор «Дедал»), позволяющее проникать в сны пациента и таким образом лечить неврологические расстройства. Неприятности начинаются, когда пропадает прототип новейшей, миниатюрной версии коллектора; похититель использует мини-«Дедал», чтобы сводить с ума недругов и соперников. Остановить его надо любой ценой, пока безумие не приобрело характер эпидемии… Впервые на русском.

---

– Я сейчас звонил директору! – положив трубку, заявил Кацураги.

Конакава и Носэ уже сноровисто собрали все нужные документы и накладные.

– В смысле – директору? – переспросил Конакава.- Вроде бы господин Сэйдзиро Инуи, которому вы сейчас изволили позвонить,- заместитель директора. Почему не позвонили директору – господину Торатаро Симе?

Не зная, что ответить, Кацураги, путаясь в ногах, обошел стол и умоляюще сложил перед собой руки:

– Не могли бы вы немного подождать? Заместитель директора скоро будет. Поговорите, пожалуйста, с ним. Если нет, то мне…

Ухмыльнувшись, Носэ перебил его:

– Подождать мы можем, только при чем здесь заместитель директора? – Он вторил Конакаве.- Или боитесь его пуще господина Симы? Да, я забыл представиться. Моя фамилия Носэ.

Отворилась дверь, в замешательстве вошел тот же охранник – да так и застыл на входе. Его рассеянный взгляд блуждал по кабинету. Руки его были широко раскинуты. Что он хотел этим сказать, было совершенно непонятно.

– В чем дело? – вспылил Кацураги.

– Птица… в коридоре.

– Ее что, нельзя выгнать?

И тут же Кацураги догадался, что размахом рук охранник пытается показать размер птицы, и поперхнулся. А тот чуть не вставал на цыпочки, давая понять, что на самом деле птица намного больше.

– Какая она – эта птица? – поинтересовался Носэ. Охранник понимал, что от него ждут хоть каких-то

слов, и в смятении плаксиво скривился.

– С туловищем,- просипел он и тут же отчаянно завопил: – А из пасти – пламя!

Носэ и Конакава переглянулись. Для проникновения нечисти из сна ситуация вполне годилась: лазутчик выбрал удачное место.

– Идиот. Что за детский лепет? Поди прочь!

Но из коридора донеслось резкое хлопанье огромных крыльев и в дверь врезалось нечто массивное. Охранника отбросило от двери вперед. Глаза Кацураги от испуга опять чуть не вылезли из орбит.

– Пистолет? – еле слышно спросил Носэ. Конакава кивнул.

Шум крыльев удалился и вскоре стих. Конакава подошел к двери, приоткрыл ее и высунул голову в коридор. Осмотревшись, он повернулся к Носэ:

– Похоже, улетела.

Взяв из рук Носэ конверт с документами, Конакава крепко прижал его к груди.

– А вы чтоб сидели здесь и не высовывались,- наказал Конакава Кацураги и охраннику.- Это очень опасно.- Сам же поторопил Носэ: – Пойдем посмотрим.- И они направились к выходу.

– Ч-что это было? – дрожа от страха, бросил им вслед Кацураги.

– Вызывали Инуи? Вот он, похоже, и явился,- ответил Носэ и вышел в коридор вслед за Конакавой.

В коридоре было тихо. Те, кто оставался в здании, сидели в кабинетах, напуганные воплями охранника. На потолке – разбитые плафоны, стены и двери по обе стороны коридора закоптились.

– Упорхнула птичка, исчезла так же, как кукла или тигр. Будто и не было ее.

– Да уж.- Конакава поднял с пола коричневое перо. Носэ вгляделся в глубь коридора и замер. Там на ярко

освещенном пятачке, подобно мерцанию телеэкрана, вдруг появился красный силуэт.

– Паприка!

Конакава тоже удивился, заметив, что она осматривается.

– Ты когда появилась? Мужчины поспешили ей навстречу.

– Это вы? – заметила их Паприка.- Уже уснули?

Конакава не понял, о чем она. И только Носэ догадался, что стал свидетелем странного, неслыханного прежде явления. Он весь трепетал от волнения. Боясь причинить девушке вред, Носэ придержал Конакаву за руку, чтобы тот не помчался вперед, а сам, желая убедиться, что девушка в углу коридора – Паприка, громко крикнул:

– Выходит, ты сейчас спишь?

– Это мой сон. Вы все вошли в мой сон. Я сейчас сражалась.

Носэ подумал, что он прав: речь Паприки – ее бормотание во сне. А перед глазами – густая пелена бессознательного.

– Послушай, мы пришли сюда в реальности. Мы сейчас здесь по-настоящему. А ты появилась из сна. И мы встретились совершенно случайно.- Возбужденный Носэ приблизился к Паприке еще на шаг.- Помнишь, я говорил тебе днем? Мы сюда нагрянули, чтобы разобраться с подлогом бухгалтерских книг.

– Понятно.

По блеску в умных глазах Паприки едва ли можно было догадаться, что она спит. Застыв в коридоре, она походила на типичную разбитную девчонку из далекого детства мужчин. Ее тело едва заметно светилось коричневатым и казалось прекрасным.

– Жуткое дело,- изумился Конакава.- Кто бы мог подумать? Ну и дела.

– Еще бы! Смешались сон и реальность. Паприка, на тебя нападала птица?

– Птица? Нападал грифон, но это – замдиректора.- Задумавшись, Паприка зависла в воздухе.- Мне нельзя просыпаться. Еще рано. Нужно найти и отобрать МКД,- бормотала она, как бы напоминая себе о поставленной цели.

– Ничего, что мы подошли? – поинтересовался Носэ.- Если мы приблизимся, это тебя не разбудит?

– Нет, но… не касайтесь меня. Если дотронуться рукой из реальности, я могу и проснуться.

TOUCH ME NOT*. Бальзамин, если к нему прикоснуться, распахнется. Паприка, если до нее дотронуться, проснется. Непростительная беспечность может нарушить баланс этого странного явления. Паприка, словно оторвавшийся от трамплина лыжник, парила по коридору к лестнице.

* Touch-me-not (англ.) – бальзамин, недотрога (Impatiens).

– Мы собрали улики против мошенников. А теперь хотим помочь тебе. Боюсь, тебя можно спасти, только помогая извне. Похоже, ты ищешь МКД. Неужели он здесь?

Носэ встревожила фраза Конакавы, брошенная Паприке вдогонку. От настолько связной речи у Паприки может включиться логическое мышление, и она сразу проснется.

Путешествие во сне. Паприка передвигается сюрреально быстро. Под самым потолком устремляется на второй этаж института, она вся вьется, как рыба, спешащая вверх по реке на нерест. Носэ и Конакава еле поспевают, стараясь не терять ее из виду. Но если Конакава взбирается по лестнице на едином дыхании, перепрыгивая через ступеньки, Носэ ртом ловит воздух.

– МКД наверняка… в лаборатории Осаная… судя по тому, что у замдиректора…- бормочет себе под нос Паприка.

На втором этаже она встает на пол и удаляется по коридору, точно скользит. Первая дверь направо – лаборатория, которую отдали Хасимото. Напротив – дверь с табличкой «Осанай», закрытая на ключ. Что, впрочем, не мешает Конакаве высадить ее плечом.

Оказавшись в кабинете, Паприка кивает:

– Я видела эту комнату лишь мельком – сквозь щель в сознании того грифона, но это она. Точно! Посмотрите вон там! – И она показывает на шкаф для медикаментов в углу.

Свинцовый шкаф, чем-то напоминающий сейф, заперт на ключ. Наблюдая, как Конакава и Носэ пыхтят, пытаясь открьггь замок, Паприка отвлеченно размышляет во сне. «Это реальное место – совсем не то, что я вижу во сне. А не получится так, что я сама останусь здесь, сохранив при этом все силы сна? В таком случае в реальности одновременно будут двое: я – Паприка и спящая ф в своей квартире Ацуко».

Вдруг завыла сирена – да так сильно, что ударила Паприке по ушам. Но Конакава и Носэ, похоже, ничего не слышат – они продолжают возиться с замком. «Выходит, слышно только мне?» – думает Паприка. Она сдавливает уши ладонями, но звук не становится тише. «Получается, это не сирена. Тогда что? Телефонный звонок! А где сам телефон? Сбоку от кровати, на которой спит Ацуко Тиба – я сама».

Оставив Конакаву и Носэ в лаборатории Осаная, Паприка проснулась в реальности. Теперь она Ацуко Тиба. В полутемной спальне разрывался телефон – так громко, что у не до конца проснувшегося человека запросто помутится сознание.

– Алло?

– Госпожа Тиба? Это вы? – раздается на том конце провода. Еще не поздно, и собеседник не подозревает, что разбудил Ацуко. Его не смущает ее сонный голос.

– Кто это?

– Мацуканэ из отдела городских новостей газеты «Биг морнинг». Я по делу. Только что сообщили, что госпоже Тибе и господину Токиде присуждена Нобелевская премии по медицине и физиологии. Поздравляю!

«Я что, очнувшись от одного сна, сразу вижу другой?» – недоумевает Ацуко.

– Но мне пока ничего… не сообщали из шведского посольства.

Мацуканэ слегка раздражала невозмутимость Ацуко, и он нервно хихикнул. Из них двоих он волновался сильнее.

– Нам позвонил корреспондент телеграфного агентства, а у него свой источник в штаб-квартире. И этот канал куда оперативнее звонка из шведского посольства.

– А господину Токиде?

– С ним я пока не связывался. Не сочтите за оскорбление господина Токиды, но дело в том, что я хотел бы незамедлительно обсудить условия проведения пресс-конференции и подумал, что лучше договариваться с вами. Или мне позвонить ему?

– Нет,- отрезала Ацуко.- Я позвоню ему сама.

Ее распирало от волнения. Она сама сообщит эту новость Токиде. Потому что разделить с ним эту радость по-настоящему может только она. Положив трубку, Ацуко бодро встала.

19

Стоило Ацуко Тибе, директору Симе и Косаку Токиде подрулить на «маргинале» к институту, как в стане прессы, поджидавшей их перед центральным входом, поднялась суета, а между дежурившими работниками, врачами и охранниками разгорелась перебранка. У человека постороннего возник бы вопрос, зачем глубокой ночью на крыльце горит яркий свет, но то сияли софиты телевизионщиков.