Генри Мортон - Святая Земля. Путешествие по библейским местам

• Название: Святая Земля. Путешествие по библейским местам
• Автор: Генри Мортон
• Издательство: Эксмо
• Жанр: Путешествия и география
• Год: 2010
• ISBN: 978-5-699-23941-2

Иерусалим и места, по которым пролегал земной путь Иисуса Христа, безусловно, относятся к уникальным святыням христианского мира, почитание которых не ведает территориальных границ и национальных и языковых барьеров.

Известный лондонский журналист Генри В. Мортон прибыл в Святую Землю как турист в середине XX века, но маршрут его поездки по Палестине и соседним территориям значительно отличался от того, который доступен и широко распространен сегодня; поэтому ему удалось увидеть и описать многое из того, что волей обстоятельств упускают современные туристы. Свидетельства Мортона тем более ценны, что в наши дни многие места, в которых он побывал, либо вообще закрыты для туристов, либо визит к ним сопряжен со значительными затруднениями. Ему довелось свободно бродить по Иерусалиму и участвовать в коптских религиозных церемониях, пересекать Ливийскую пустыню и воочию любоваться ливанскими кедрами, без помех добраться до затерянного в горах легендарного города-призрака Петры и спускаться в подземелья собора Святого Петра.

Путешествие Генри Мортона по библейским местам, совершенное с Библией в руках, началось в Иерусалиме и завершилось в Риме. Тем самым Мортон как бы повторил путь, по которому христианство пришло в Европу, — и этим путем он приглашает проследовать читателей.

Приятного путешествия по библейским местам!

---

Равнина, на которую я смотрел, в районе Иерихона достигает ширины 14 миль. С одной стороны от нее вздымаются жутковатые горы Иудеи, а в 14 милях от них, напротив, высятся Моавские горы. Долина Иордана представляет собой котлован между двумя горными хребтами: испещренное пятнами дикое пространство охристых холмов, плавящихся от зноя под испепеляющим солнцем, протянувшееся вокруг Мертвого моря и местами отмеченное белыми и грязновато-серыми участками. В центре извивается зеленая полоса. Она образована зарослями тамариска, ивы и различных кустов, окаймляющих двухсотмильные изгибы Иордана от Галилейского озера, которое по прямой находится всего лишь в 65 милях отсюда. Этот странный, мертвенный мир песочных скал, в древних катаклизмах приобретших причудливые, неестественные очертания и подвергшихся выветриванию, находится ниже уровня моря, примерно на той же глубине, что и многие британские угольные шахты.

Джордж Адам Смит в своей великой книге «Историческая география Святой Земли» пишет следующее:

Вероятно, лишь на поверхности иной планеты можно найти некое подобие долины Иордана: там просто ничего нет. Ни один другой участок суши не опустился на глубину 300 футов ниже уровня моря. Здесь мы находим рифтовую впадину длиной более 160 миль, от двух до пятнадцати миль шириной, которая на берегу Мертвого моря достигает точки 1292 фута ниже уровня моря, в то время как дно последнего расположено еще на 1300 футов глубже. В этой расщелине протекает Иордан — река длиной около сотни миль; здесь находятся и два огромных озера, одно длиной 12 миль, другое — 52 мили; здесь огромные участки возделываемых земель, особенно вокруг Генисарета, Вифшана и Иерихона, регионов когда-то густо населенных — например, побережье Галилейского озера; здесь расположены места знаменитых городов — Тиверии, Иерихона и «Городов Равнины». Разве не будет правдой сказать, что на земле нет ничего похожего на эту глубочайшую, колоссальную по размерам впадину?

Иерихон утопал в зелени, это оазис посреди мертвой пустыни. С высоты дороги он казался гораздо ближе к Мертвому морю, чем на самом деле, но мне еще предстояло вскоре узнать, что в странном воздухе долины Иордана нет ничего более неверного и обманчивого, чем представление о расстоянии.

7

На улице, состоящей из глинобитных арабских домов и банановых рощ, составляющей современный Иерихон, я заметил единственного старика-араба, который спал в тени стены. Стадо черных коз стояло в раскаленной пыли, а несколько верблюдов лежали на самом солнцепеке, оттопырив нижние губы с таким выражением, словно помнили сотое имя Господа. Арабы утверждают, что у Бога сто имен, но человеку известно лишь девяносто девять. Верблюд знает сотое имя и потому всегда полон такого подчеркнутого превосходства.

Я сказал, что на улице не было никого кроме спящего старика-араба, коз и верблюдов; но я ошибался. В одно мгновение — оно навсегда останется у меня в памяти, — английский пойнтер, представитель той спортивной породы, которой славится Англия, выскочил из-за угла глинобитного дома и замер, глядя прямо на меня с отрешенным высокомерием английской собаки, попавшей на Восток. Встретить пойнтера в Иерихоне было для меня не менее странным, чем обнаружить в Оксфорде благополучно созревающие грозди бананов, свисающие через стену чьего-то сада. На долю секунды я даже подумал, что слишком жаркое солнце сыграло со мной злую шутку, повлияв на зрение и восприятие.

Животное, как и любой англичанин в иностранном окружении (в особенности если речь идет о почтенной леди средних лет откуда-нибудь из Танбридж-Уэллз), выглядело исключительно «по-английски», я невольно вспомнил поля Кента после сбора урожая, низкое небо под Бэддлсмиром — теперь уже серебристо-серое, каким оно бывает по утрам в октябре. Среди огромных тропических листьев, в иерихонскую жару этот пойнтер удивил меня не меньше, чем невероятное появление томика «Жизни Джона Мильтона» Эпперли в украшенной нише великой мечети аль-Акса, где надлежит быть Корану.

В следующее мгновение собака скрылась за домом и снова вернулась, на этот раз в компании, которая разъясняла происходящее: за пойнтером следовал англичанин в бриджах, гольфах и твидовом пиджаке.

— Доброе утро, — вежливо обратился он ко мне. — Ищете что-нибудь?

— Да, — кивнул я. — Как вы думаете, не могли бы мы пропустить по стаканчику в местном отеле?

— Попробуем. Жарко, не правда ли? Я был на иорданских болотах, искал перепелов. В это время они слетаются сюда тысячами.

Я испытывал странное чувство, пока мы брели между лежащих верблюдов, будто на самом деле наш путь пролегает по улицам Кингз-Линн. Наконец мы достигли отеля, в котором подавали относительно охлажденные напитки. Я не мог прийти к выводу, кто мой случайный знакомый. Он явно не походил на бизнесмена, приехавшего сюда по делам. Возможно, это был офицер в штатском, но батальон, расквартированный в Иерусалиме, состоял из шотландцев, а передо мной был определенно англичанин. Я пришел к заключению, что он уроженец Норфолка или Саффолка.

— Вы здесь живете? — поинтересовался я.

— Я здесь с 1921 года. Прибыл с отрядом прямиком из Ирландии, чтобы вступить в полицию. Я и сейчас служу в полиции. Это хорошая страна — по крайней мере, мне подходит. Здесь можно вдоволь пострелять.

— На иерихонской дороге?

— О нет! — он улыбнулся. — Здесь довольно спокойно. Во времена турецкого правления и днем нельзя было проехать без вооруженного сопровождения. На некоторых дорогах, правда, такое сопровождение, необходимо и сегодня.

Он кивнул в сторону гор за Иорданом, усеянных лиловыми полосами тени.

— Я имел в виду забаву, спортивное развлечение. Я провел практически всю жизнь среди приятелей, в местах, подобных долине Иордана, изучал дикую природу и… стрелял. Недавно в нескольких милях от Иерихона мы подстрелили волка. Я даже не знал, что они еще тут остались. Здоровенный был зверь.

Из кармана твидового пиджака он вынул записную книжку, в которой оказалось нечто вроде карты — такие используют в некоторых играх. Он достал карандаш и отметил направление миграции перепелов, а потом пояснил:

— Перепел всегда летит ночью, Средиземное море покрывает за один перелет, выбирая самую узкую часть. Птицы прилетают сюда смертельно усталыми, настолько истощенными, что арабы собирают их огромными полотнами, вроде сачков. Они попадаются тысячами. Думаю, именно перепела и были манной, о которой упоминается в Ветхом Завете.

— Насколько мне известно, манна — это биологические отложения, что-то вроде слюны кукушки.

— Вы интересуетесь подобными вещами? Тогда вам стоит пойти и взглянуть на руины старого Иерихона. Полагаю, они весьма примечательны.

Я посмотрел на часы.

— Мне пора идти.

— Прежде чем пойдете, не могли бы вы отметить на моей карте традиционное место крещения? Я хочу попытаться отыскать его.

Он протянул мне записную книжку с картой, и я сделал отметку.

— Я тоже должен идти, — он смотрел поверх иерихонской дороги. — Глава британской администрации совершает прогулку, и мне надо показать ему, где находятся перепела. Это можно считать моей обязанностью.

Он вышел в сопровождении пойнтера. Снаружи к нему присоединился араб, который нес ружья и сумки, и вместе они двинулись по дороге, залитой солнцем. Несколько минут спустя я уже был на пути к руинам старого Иерихона. По иерихонской дороге скользил «даймлер» с британским флагом на капоте. Он притормозил, но прошло несколько секунд, прежде чем открылись дверцы. На дорогу выскочили два секретаря и адъютант. Следом за ними появился и сам глава администрации Его Величества в Палестине. В нем не было ничего примечательного, привлекала внимание лишь особая осанка и учтивость помощников, их подчеркнутое желание заранее угадать его намерения и действия, которое могло подсказать стороннему наблюдателю, что перед ним преемник власти Понтия Пилата. Так и было. Декларация лорда Балфура, в которой Великобритания давала торжественное обещание, выраженное весьма своеобразной фразой «построить национальный дом для евреев», впервые после римской оккупации делала еврейское присутствие в Палестине политическим фактором. Римляне изгнали евреев отсюда; британцы их возвращают. Уже становится ясно, что часть евреев выражает открытое недовольство политикой Великобритании, как и зилоты в свое время интриговали и поднимали восстания против Рима. Интересная историческая параллель. Однако…

Преемник Понтия Пилата шагал по раскаленной солнцем дороге среди пестрящих пятнами гор долины Иордана, а рядом с ним шел мой случайный знакомый, заядлый спортсмен и охотник, который, очевидно, рассказывал о миграции перепелов. А перед ними, словно зримый символ Англии, бежал черно-белый пойнтер.