Адель Эшворт - Мой нежный граф

• Название: Мой нежный граф
• Автор: Адель Эшворт
• Издательство: Книжный Клуб «Клуб Семейного Досуга»
• Жанр: Исторические любовные романы
• Год: 2012
• ISBN: 978-5-9910-1867-8

Лорд Грейсон уже почти потерял надежду выдать замуж непокорную дочь Кэролайн. Своевольная красавица рискует остаться старой девой, но… Именно брак с ней может спасти графа Брента Уэймерта от полного разорения. Ведь вернувшись с войны, он обнаружил, что его земли распроданы.

Уступая уговорам отца, Кэролайн соглашается стать женой Брента, но дает себе слово никогда не влюбляться в этого человека. Она и представить не могла, что ее супруг так внимателен, красив, благороден…

Кэролайн обжигает страсть, которая уже давно пылает в сердце графа. Он еще не знает, что его возлюбленной грозит смертельная опасность. Его прошлое может ее погубить.

Сумеет ли Брент спасти свою любовь?

---

Джейн подняла голову и повернулась к графу. Его лицо ни о чем ей не сказало, но взгляд, такой выразительный и напряженный, выдавал глубокий интерес, восхищение и изумление. В точности как она предполагала. Он ничего этого не знал.

Джейн продолжала, тщательно подбирая слова.

— В семь лет Кэролайн начала работать в саду, и это занятие сразу ее увлекло. Думаю, мать умышленно подтолкнула ее в этом направлении, потому что никто в нашей семье не знал, с какой стороны к ней подойти. И вдруг она уже не просто ковырялась в саду, а выращивала то, что не должно было выживать в нашей почве, сажала цветы, чтобы посмотреть, зацветут ли они в неположенное время года, и могу добавить, что некоторые из них цвели.

Она покачала головой, подошла к своему креслу и, опершись о спинку, повернула лицо к огню, предаваясь трепетным воспоминаниям.

— Мне хорошо запомнился день, когда она начала скрещивать растения. Ей было девять, Уэймерт. — Она метнула в сторону графа быстрый взгляд, но тот лишь наблюдал за ней, и она продолжила: — Кэролайн решила скрестить белую розу с темно-красной. Сама, без чьей-либо помощи, не зная ровным счетом ничего о том, как это делается. Они расцвели посреди лета, и я никогда не забуду выражения гордости и абсолютного счастья на ее лице, когда она пришла в сад и обнаружила здоровые бутоны смешанного розового цвета. По ее собственным словам, она нашла свое предназначение и решила посвятить жизнь выведению новых сортов.

Джейн умолкла на мгновение и обошла кресло, чтобы снова сесть. Находясь в четырех футах от графа, она окинула его взглядом, отметив крупное телосложение, точеные черты лица и живые, внимательные коричневато-зеленые глаза. Кэролайн в самом деле повезло, ибо этот мужчина не только обладал исключительной привлекательностью, но умел с интересом слушать, когда женщине было что сказать. Поразительно.

Тихо вздохнув, Джейн сдвинула брови, сосредоточившись, перед тем как перейти к сути дела.

— Через два года после первого скрещивания, когда Кэролайн было почти двенадцать, она узнала о человеке по имени Альберт Маркэм, который пытался вывести лиловую смесь из двух уникальных и чрезвычайно неустойчивых видов. Полагаю, вы знаете, кто этот человек, поэтому не буду петь ему дифирамбы. — Она задумчиво потупила взгляд в колени. — Кэролайн сделалась его безвестной почитательницей и уже в таком нежном возрасте принялась с энтузиазмом и рвением изучать его работы. Несколько лет она только тем и занималась, что ловила каждое слово о нем и его экспериментах, с рассвета и до заката трудилась в саду и теплице, скрещивала розы, меняла температуры, насколько позволяли условия, высчитывала структуры роста, оттенки цветов и различные условия почвы и, кроме того, вела записи обо всем, что делала. — Джейн подняла глаза, чтобы еще раз взглянуть на зятя. — В детстве и отрочестве розы были в центре ее жизни, лорд Уэймерт, потому что ее необычный талант к разведению цветов не только давал ей возможность получать удовлетворение от чего-то, чем она обожала заниматься, но и позволял скрыться от общества, в котором ее окрестили странной с момента, как она покинула колыбель.

Это привело графа в замешательство.

— Кэролайн никогда не казалась мне женщиной, которой хочется скрыться от общества, Джейн. Она необычайно умна, и, возможно, другим леди не по себе в ее обществе, но она также изысканна и прекрасно справится с любым светским мероприятием. Я видел, как она себя ведет, и ее никак нельзя назвать застенчивой.

— Я говорю о другом, — покачав головой, ответила Джейн. — Конечно, она умеет себя вести, как и положено леди, но вы просто описываете благовоспитанную, любезную светскую даму. — С глубоким чувством Джейн склонилась к графу и понизила голос до пылкого шепота. — У Кэролайн не было друзей, Уэймерт, ни единого друга. Дети находили ее странной, когда она в семь лет тараторила по памяти сонеты Шекспира или невинно объявляла что-то вроде… «До Рождества осталось сто сорок три дня». Никто ее не понимал, а ведь дети могут быть очень жестокими, и в конце концов, когда слезы высохли и она смирилась с тем фактом, что отличается от остальных, она укрылась в саду. Кэролайн прятала боль одиночества и горечь отверженного ребенка единственным способом, который знала: с головой уходила в мир растений.

Джейн медленно выпрямилась в кресле. Сузив глаза, граф буравил ее взглядом, словно проникал в самую душу, проверяя, нет ли лжи или искажений в ее рассказе о событиях прошлого, и она твердо, почти свирепо отказывалась уступать.

Потом постепенно, вместе с глубоким вдохом к Бренту пришла ясность. Его взгляд опустился на пол, черты лица и грозная поза смягчились, и он тяжело откинулся на спинку кресла.

— Почему она никогда не рассказывала мне об этом, Джейн? — тихо спросил он.

Та пожала плечами.

— Честно говоря, я думаю, что она стыдилась этого, но в первую очередь, вероятно, боялась отвратить вас от себя.

Граф вскинул голову.

— Отвратить? Разве может ум вызвать у меня отвращение?

— Вы не понимаете, — осторожно проговорила Джейн. — Когда Кэролайн встретила вас, вы ей были не нужны и она не придавала этому значения. Незачем было вам что-то рассказывать. А полюбив, она испугалась, что может вас потерять. Все очень просто.

Он быстро встал, подошел к камину и, прямой как аршин, стал смотреть на пляшущие языки пламени.

Джейн ждала и, когда стало ясно, что граф не хочет озвучивать своих мыслей, решила просто продолжать рассказ.

— В шестнадцать лет Кэролайн начала посещать лекции Маркэма в Оксфордском…

— В шестнадцать? — недоверчиво переспросил он.

Джейн улыбнулась.

— Да, в шестнадцать.

— И ваш отец просто позволил ей туда ходить?

— Мой отец тревожился за Кэролайн с первого дня ее жизни. Он никогда толком не знал, что с ней делать. Поэтому, когда она начала уговаривать и увещевать его, он в конце концов согласился и позволил ей посещать Оксфордский университет в сопровождении компаньонки и с условием, что никуда, кроме лекций Маркэма, она ходить не будет.

— И она ходила на них пять лет, — тихо, не поворачиваясь, проронил граф.

— Насколько мне известно, она не пропустила ни одной лекции, хотя к тому времени я уже вышла замуж и жила в другом месте. — Тщательно подбирая слова, Джейн продолжила: — С юного возраста Кэролайн была поглощена работой, а потом учебой. Но с годами она все больше разочаровывалась и падала духом, потому что — но это уже мое личное мнение, — взрослея, она все яснее понимала, что к ней всегда будут относиться не как к уважаемому, одаренному ученому, а как к женщине. Вы понимаете, что в нашем мире это совершенно разные вещи. — Голос Джейн задрожал от сострадания, но она не умолкла: — Ни разу за все годы, что она стояла за дверью классной комнаты Маркэма, ей не позволили войти или заговорить с ученым. Она не писала контрольных работ, не получала никаких научных степеней и признания. Студенты Маркэма потешались над ней, высмеивали ее и обзывали всякого рода словами, которых не пристало слышать леди. Некоторые даже заявляли, что ей прямая дорога в ад, потому что хотеть стать мужчиной — богохульство. Это глубоко ранило Кэролайн, потому что ей всегда была присуща искренняя вера в Бога и любовь к нему.

Граф повернулся на негнущихся ногах и смерил Джейн внимательным взглядом.

Она сцепила руки на коленях, сидя очень прямо и пристально глядя ему в глаза.

— Но моя талантливая сестра не сдавалась, потому что скрещивание цветов было ее страстью. Она вела конспекты, читала опубликованные работы Маркэма и, как могла, повторяла его эксперименты дома. И вот в прошлом году, опираясь только на свой ум и кое-какие достижения Маркэма, записи о которых вела годами, Кэролайн открыла, как можно создавать лиловые розы с темно-пурпурной каймой, над которыми безуспешно бились известные ботаники мира. В сущности, они с Альбертом Маркэмом раньше всех остальных создали чрезвычайно необычный и чувствительный сорт. С восторгом и гордостью, изложив некоторые подробности, но не раскрывая всех секретов, Кэролайн написала Маркэму и рассказала об этом, прося, чтобы ей только позволили встретиться с ним, поработать под его руководством, можно тайно, если ему так удобнее, и желая, чтобы ее труд оценили по достоинству.

— Я видел ее… — нахмурившись, прошептал Брент.

Джейн заморгала.

— Вы видели ее? Розу?

Граф едва заметно кивнул.

— Кэролайн принесла ее с собой в тот день, когда мы встретились. — Его губы изогнулись в улыбке. — Я даже покритиковал ее за то, что она плохо выращивает цветы, и потому они распускаются двумя разными оттенками пурпурного.

Джейн смотрела на зятя, сдерживая смех и представляя, как, должно быть, отреагировала Кэролайн на такое заносчивое и невежественное замечание.