Эрика Таубе - Сказки и предания алтайских тувинцев

• Название: Сказки и предания алтайских тувинцев
• Автор: Эрика Таубе
• Издательство: Издательская фирма «Восточная литература» РАН
• Жанр: Мифы. Легенды. Эпос
• Год: 1994
• ISBN: 5-02-017236-7

Книга представляет собой публикацию сказок и преданий тувинцев, живущих на Алтае, — одной из народностей МНР, собранных известной исследовательницей из ГДР Э. Таубе. Часть из них была издана ею в ГДР, другие переведены по ее рукописи. Авторизованный перевод выполнен Б. Е. Чистовой. Сказки сопровождаются вступительной статьей и примечаниями.

Рассчитана на взрослого читателя.

---

Галсан, Чинагийн — см. Джурук-уваа.

Гупан, Сембининг — сын сплавщика и сказителя Б. Семби; официальное монгольское имя, данное ему в школе. Октябрь. Когда я познакомилась с ним в Аът баштыге, ему было 17 лет (см. Б. Семби), и, как все дети Семби, он был быстрым и сообразительным. 21 июля 1982 г. он живо и уверенно рассказал "Мергелдей" (№ 41; тоол), который слышал от своего деда Байыноата. Через несколько дней, 27 июля 1982 г., нам удалось записать от него на магнитофонную ленту сказку "Буга Джарын" (тоол), вариант сказки "Шаралдай Мерген с конем в желтых яблоках" (№ 11).

Дагва, Доржунунг, в отличие от исполнителя Ш. Дагвы называемый нами в предыдущих работах Дагва II. Тувинцы называли его Шоокар Дагва (Пятнистый Дагва) из-за пятен на лице и, кроме того, дали ему кличку Зылдырман (от зылды- раар — "шуршать, шелестеть") за его быстроту и подвижность. Летом 1967 г. ему было 50 лет, он был пастухом кооператива; в 1985 г. он жил в Орхон Тууле (аймак Селенге). Нам указали на него как на хорошего исполнителя.

Когда я была в сомоне Цэнгэл в 1967 г., он вместе с другими мужчинами находился ниже (т. е. севернее) центра сомона, на правом берегу Кобдо, так как пришла пора сенокоса на речных островах. Мы посетили его 1" августа в лагере косарей. Под нажимом своих товарищей-косарей он назвал нам сюжеты тех сказок (тоол), которые мог исполнить: "Бёген Сагаан Тоолай" и "Хевис Сююдюр". Освобожденный руководством кооператива от работы, он появился днем 29 августа в нашей юрте вблизи парома, чтобы рассказать нам что-нибудь, и исполнил сначала "Хевис Сююдюр" (№ 7), а потом "Бёген Сагаан Тоолай" (№ 5), закончив эту сказку 30 августа. Оба эти сюжета Д. Дагва часто слыхал от старого Джэнивека, умершего в середине 60-годов в возрасте 73 лет.

19 июля 1982 г. Д. Дагва рассказал нам в Остуге еще сказку "Джагыр Хаан" (магнитофонная запись) — вариант сказки "Хараат Хаан и Джечен Хаан" (№ 39).

Дагва — крайне подвижный, темпераментный человек, таким же было и его исполнение. Через некоторое время после начала своего рассказа — а был конец дня, и кроме Галсана и его отца в юрте находились только женщины и дети — Дагва вдруг останавливается и требует большей аудитории. Приглашают еще слушателей из соседнего аила, те, изъявив полную готовность, прибывают. Во время рассказа Дагва делает быстрые движения плечами и бедрами, что напоминает бий, нечто вроде сидячего танца, распространенного у тувинцев и известного и другим тюркским народам и западномонгольским группам (калм. биилхе, монг. биелгээ). Исполнение его было очень выразительным, особенно в передаче диалогов сказочных персонажей. Впечатляла мимика Дагвы. В противоположность Байынбурээду и Хойтю- веку, голос которых к концу каждого пассажа затихал, переходя в бормотание, Дагва делал в конце каждого пассажа выразительное ударение. Во время исполнения он подчас прихлебывал арагы, и в конце "Бёген Сагаан Тоолая" путал имя хана: Гур- гулдай вместо Хюрелдей.

Дагва, Шёёдюкейнинг, в отличие от другого исполнителя называемый нами в прошлых работах Дагва I. Он приходится братом Ш. Дэмби, работал в кооперативе пастухом и летом 1966 г., когда ему было далеко за шестьдесят, жил в Сарыг булаке. Среди тувинцев старик пользовался большим уважением и хорошо знал местные традиции и предания. Он был единственным, на ком я увидела старинную верхнюю одежду — тон с отложным воротником и шлицей сбоку (дилбектиг тон). (См. илл. 10 в ст.: Taube. Zur traditionellen Kleidung).

24 и 25 августа 1966 г. он рассказал в Сарыг булаке версию сказки (тоол) "Паавылдай Мерген с конем леопардовой масти" (№ 8), 25 августа — "Харат Хаан и Джечен Хаан" (№ 39) и исторические предания "Эр Джюврек" (№ 71) и "Амырсанаа" (№ 72).

Дёлёён. Летом 1967 г. семидесятилетний Дёлёён, отец исполнительницы Орол- маа, жил только охотой. Он провел несколько лет в Улан-Баторе и других районах Монголии. Затем, расставшись с семьей, вернулся с дочерью Оролмаа в Цэнгэл. Жизнь его была бурной. В молодые годы он был ламой, но, по его словам, мирским, т. е. не жил в монастыре. Был он и шаманом. Слыл отъявленным лгуном и разбойником. После возвращения в Цэнгэл он целые недели проводил в горах, лишь изредка появляясь в центре сомона или в аилах. Мы встретили его впервые 29 июля 1967 г., а два года спустя он разбил свою маленькую остроконечную охотничью палатку около нашей юрты вблизи парома через р. Кобдо, несколькими километрами ниже (т. е. северней) центра сомона. На вопрос, знает ли он сказки, он ответил, что может рассказать только по-монгольски, что у него был когда-то сборник монгольских сказок "Улигерийн далай" — очень большая книга, которую он позже уничтожил, вот из нее он может мне рассказать. 21 августа мы, как было заранее уговорено, посетили его, и он сразу же начал рассказывать — по-тувински! — сначала сказку (тоол) "Аржу Буржу Хаан" (№ 25) будто бы из этого сборника.

Начал он рассказывать тихо и спокойно, но постепенно голос его становился все громче и оживленнее, и он стал сопровождать свой рассказ поясняющими жестами. Окончив сказку, он заявил: "Это все, что я знаю". Мы благодарим его, даем ему табак и конфеты, а я дарю ему еще и солнечные очки. Он целует меня надо лбом, как это принято у тувинцев, мы еще какое-то время беседуем, и вдруг он говорит: "Ну а сейчас я расскажу еще один тоол, который я слыхал от моего дедушки Улаана". Оказывается, это вариант "Бёген Сагаан Тоолая" (ср. № 5).

Дживаа, Пагванынг — летом 1966 г. ему было 36 лет, он работал учителем в школе сомона Цэнгэл, очень интересовался историческим прошлым тувинцев. Его дед Даваачы, некогда известный своими богатыми знаниями в области истории и культурных традиций тувинцев, сумел передать многое из своих знаний детям и внукам. Когда среди тувинцев Цэнгэла возникали по этим вопросам сомнения, то говорили: "Нужно спросить сыновей Даваачы!"

В 60-е годы на основе того, что он знал от деда и отца, Дживаа начал по-монгольски делать записи в тетради с надписью "Некоторые особенности быта, хозяйства, обычаев и языка тувинской народности, живущей в сомоне Цэнгэл аймака Баян- Улэгэй МНР", которая в 1966 г. насчитывала уже 14 с половиной заполненных страниц. В 1968 г. в Улан-Баторе вышел принадлежащий ему томик образцов тувинского народного творчества в переводах на монгольский язык под названием "Ар- дын уг" ("Слово народа"). Одновременно тогда же, в 60-е годы, он начал собирать загадки и пословицы. Он познакомил меня с этим собранием, насчитывающим без малого 150 образцов, и позволил пополнить ими мое собственное собрание. Заимствованные у него образцы составляют 10 % моего материала. На рубеже 1966 и 1967 гг. умерла жена Дживаа и оставила его с восемью детьми, старшему из которых было 13 лет. Тогда его записи оборвались: домашние обязанности наряду с профессией учителя не оставляли ему уже свободного времени; очевидно и то, что удар судьбы подорвал его творческие силы. В 1968 г. он первым покинул район Цэнгэла и переехал в кооператив в районе Зуун-Хараа (аймак Селенге), где я снова встретила его в 1982 г. Он был опять женат на тувинке, но дети, родившиеся на новом месте, уже не говорили по-тувински. "Наших песен они не знают", — с сожалением говорил он. Когда я поинтересовалась, не расскажет ли он мне тоол, домак, тёёгю, он ответил, что ничего не помнит, все забыл и ничего уже не рассказывает. Из-за тесной связи с родными традициями, в которых он вырос, отъезд с Алтая*, диктовавшийся, очевидно, стремлением убежать от воспоминаний, означал для Дживаа как бы потерю родных корней.

В нашем собрании две сказки, рассказанные Дживаа II августа 1967 г., когда во время моей второй поездки в Цэнгэл мы снова встретились с ним в центре сомона: № 58 и домак № 68.

Джигжин, Лобчаанынг — из-за внешнего сходства со Сталиным получил прозвище Стэлин, по которому он был, пожалуй, более известен, чем под своим собственным именем. Летом 1969 г. ему было 74 года (в 1972 г. он умер). Старший брат матери Ч. Галсана.

Он был одним из самых зажиточных людей среди всех тувинцев родо-племен- ной группы гёк-монджак, да и во всем Цэнгэле. Он пользовался повсеместно большим уважением и считался лучшим знатоком старинных преданий (в том числе исторических), мифов и тувинской традиции. Был он крайне консервативен, и в его юрте строжайше следили за соблюдением старинных правил и обычаев. Кроме его собственной юрты и всех, где он бывал, еще только в одной юрте мне удалось видеть, что молодые женщины соблюдали описанный мной старинный обряд беглээр (собственно: обращаться так же, как с бегом, с князем) (см.: Taube. Zum Problem der Hrsat/.worter im Tuwinischen des Cengel-sum, c. 599–605).

Он долго отвечал на мои вопросы, касающиеся представлений о мире, душе и др., а потом сказал: "Джэ, амды болсун, уруум" ("Ну а теперь хватит, дитя мое"). Он рассказал нам об Амырсанаа и Сардакбане и мифы (домак) "Мангыс на Луне" (№ 59) и "Легенду о Йовгун Мергене" (№ 69). На прощание сказал: "Я рассказал тебе понемногу того и этого. Если будешь писать про это, назови мое имя и помести мою фотографию и приезжай когда-нибудь отдохнуть, не всегда же работать! И тогда приезжай обязательно и в мою юрту!" И тут я стала свидетельницей церемонии прощания по старинному ритуалу. См. илл. 3 в ст.: Taube. Goldmadchen.