Сергей Кургинян - Седьмой Сценарий. Часть 1. До путча

• Название: Седьмой Сценарий. Часть 1. До путча
• Автор: Сергей Кургинян
• Жанр: Книги

Сергей Кургинян – политолог, кандидат физико-математических наук, режиссер театра "На досках", президент корпорации "Экспериментальный творческий центр", руководитель авторского коллектива книги "Постперестройка" (М., Политиздат, 1990). В сборник включены его основные доклады, статьи, интервью, аналитические материалы, вызвавшие большой интерес и неоднозначную оценку в общественном сознании как в бывшем СССР, так и за рубежом в конце 80 – начале 90-х годов.Книга адресована всем, кто интересуется вопросами выхода общества из состояния кризиса и катастрофы.

---

Сейчас можно только одно – реанимировать жесткую структуру управления народным хозяйством или хотя бы всю инфраструктуру жизнеобеспечения. Сейчас под угрозой товарно-денежные отношения, не рынок, а вообще деньги. Еще два месяца – и военный коммунизм. Им, может быть, кажется, что таким способом они что-то сделают. Ничего не сделают. Никакого военного путча не будет. Через два-три месяца коменданты, отчаявшиеся, когда им нечем будет кормить солдат, когда их будут уже не заплевывать, а расстреливать, начнут где-нибудь на местах захватывать власть и начнут снабжать на машинах, хоть как-то, как в оккупированной стране. После и этот режим рухнет. Начнется чехарда, месяца четыре может просуществовать Ельцин. Потом его тут же спихнут сладострастно. Придут какие-то новые люди. Это уже будет не один, а их будет несколько. Они распадутся до атомов. Веселая картинка будет.

– Вы эту перспективу приводите как однозначную?

– Нет. Я считаю, что прежде всего надо признать ошибки. Надо признать стратегию осуществления перестройки ошибочной.

– Не вернуться к прежнему курсу?

– Нет. Ни в коем случае. Надо вернуться к многосекторальной структуре управления, которая всегда в чрезвычайных положениях вводится. Нужно сдвинуть промышленный контур страны, то есть модернизировать промышленность. Для этого никакой другой системы в мире нет, кроме как экономический комитет с высокими полномочиями. У нас это Госплан. Вернуться к куйбышевской системе Госплана во всем, что касается структурной модернизации. Но руки прочь от мелкого предпринимательства! Создать комитет по защите мелкого предпринимательства, как в Испании, льготы давать, ссуды. Предпринимательство защитить. Модернизированную промышленность усилить командностью и административностью.

– Ваше отношение к письму 53-х.

– Меня оно абсолютно не устраивает. Там есть хорошие ребята среди подписавшихся, я чуть не заплакал, когда его прочитал.

– Ходили слухи, что вы один из его авторов?

– Нет. Я могу показать, что я написал. Я никогда не подпишу документа, в котором на такой ноте будут про Горбачева писать.

Если он не признает своих ошибок, то все бессмысленно, все безнадежно, надо сказать, что перестройка закончена. Если этого не сказать, то жить дальше нельзя и работать нельзя. Пока что у них еще есть время покаяться. Я могу процитировать свое письмо: "Страна в опасности. В этот момент становится очевидным, кто есть кто. Какие-то чиновники бегут, как крысы с корабля. Мы в этот момент отбрасываем все идеологические противоречия, все нас разъединявшее ради одной цели – спасти государство хотя бы как систему жизнеобеспечения общества в сложных условиях. Прежде всего отринуть порочный тезис о том, что вы будете конструировать некий новый буржуазный класс из криминальных элементов. Этот класс никогда не будет спасать государство. В нашей стране он антигосударственен по природе, он может только развращать, разворовывать, растлевать, собирая вокруг себя б… и их продажную идеологическую прислугу. Не опираться на этот класс, не консолидировать всех подряд! А объединить все здоровые силы общества в борьбе с этой черной антигосударственностью. Вот ваша задача. Во-вторых, даже Сталин вводил диктатуру под определенную идеологию. Они ничего не говорят народу, не признают своих ошибок, не выдвигают перед ним какой-то модели будущего. В чем главный порок перестройки? В том, что они с самого начала мистифицировали все. Сейчас нельзя говорить на языке "социализм-капитализм".

А язык очень простой: "общенациональная катастрофа, спасение, выживание, цели развития". Что нам реально-то нужно? Я хочу хоть раз в жизни услышать с высокой трибуны не идеологические цели. Потому что рынок – это тоже идеологема. А что, я это от Афанасьева услышу? Это такой же идеолог, они все идеологи, там ни одного человека, который нормальные цели ставит, нет. Страна оказалась в чудовищной ситуации. 70 лет она куда-то там перла, непонятно куда. Сейчас она существует в определенном качестве. Что они предлагают в этой ситуации? Про капитализм забудьте. Во-первых, "семерка" уже объединилась, и думать, что нас пустят туда восьмыми, – это бред. Дальше. Если бы даже они хотели построить нормальный капитализм, кто будет играть роль третьего мира? Капитализм неэффективен без третьего мира? Где третий мир, пусть они мне его покажут? Если нет, то уже капитализма в таком виде не будет. Тогда что остается? Субколониальное существование.

Все время говорят, что Запад нам поможет. Я хочу спросить: какой у Запада интерес нас развивать? Запад хочет иметь около себя Африку. Они Индию не могут развить, те. все проще. Они остановили развитие. Им нужно иметь здесь Ливию, Судан. ЮАР будет Эстония. Южной Родезией будет Армения. А посредине всего этого будут огромные просторы, которые будут стараться вообще не развивать, а превратить в заповедник. Для того чтобы этого не было, нужно только одно. Дать понять, что жизненный уровень будет ниже, чем на Западе, вводить свои программы развития, давать цели. Положение может спасти группа честных интеллигентов, поклявшаяся в верности государству.

Беседу записал М. Ланцман на IV съезде народных депутатов СССР в декабре 1990 г.

"Независимая газета", 19.02. 19

1.3. КРЕМЛЬ: ПАРАД МАСОК

Взгляд режиссера на IV Съезд народных депутатов СССР

Нынче каждый чих – "исторический". Если верить, конечно, оценкам самих чихающих. Подобно теряющим популярность актерам, они не скупятся на саморекламу.

Весь Съезд актерствует. Вот в двух словах главное впечатление от того, что было мною увидено и услышано в Кремле за эти несколько дней. Для точности скажем – почти весь, поскольку несколько раз возникали попытки сломать игру, прорваться к реальности. Тщетно. Актерство – доминировало. Играли – на фоне голода, холода, нищеты, унизительных подаяний Запада. На фоне полного бессилия власти. На фоне… Впрочем, для актеров – все это и есть декорум.

Нерон сжег Рим, чтобы был яркий фон для грандиозного шоу. А нешто мы хуже!

Стыдно, Боже, как стыдно!

Так стыдно, что впервые понимаешь, что такое сгореть от стыда в буквальном смысле этого слова. Но это – если стыд не утерян, а если… "И явился во сне к нему маленького роста кошмар в брюках в крупную клетку и глумливо сказал:

"Голым профилем на ежа не сядешь!.."

Святая Русь – страна деревянная, нищая и… опасная, а русскому человеку честь – только лишнее бремя…" Лишнее бремя!

Разруха в экономике, гибнет наука, рассыпается армия, льется кровь, ломаются судьбы десятков миллионов людей… Но это все, весь ужас жизни, где-то там, за кулисами…

А на сцене – глаголят о второстепенном. Так, как и глаголили лет десять назад…

Так, как и глаголили три года назад… Для них – все по-прежнему.

Народные демократы – на "мерседесах", народные консерваторы – на "Волгах" или в "ЗИЛах", какая разница! Их суть – одна. Они все вместе и есть система, своеобразный симбиоз, где дача "либерала" и дача "консерватора" – за одним и тем же забором, одинаково "по ту сторону" горя и нищеты. Их роли – это их биографии, это дух иронии и царедворства, довлеющий надо всем остальным. "Там" – ни о чем не говорили всерьез, "там" – не было принято что-либо принимать близко к сердцу, "там" – творческая продуктивность, оригинальность подхода, способность действовать "моветона".

"Там" главное – это способность играть. Играя – начали реформаторство. А когда вдруг почва начала уходить из-под ног, когда "поплыла" та система, в рамках которой их способность к игре и была "высокоценным товаром", попросту растерялись.

И не смогли переломить актерство, снять маски, начать всерьез говорить о серьезном.

Это было выше их сил и возможностей. Вместо этого – еще сильнее начали играть в рушащемся театре.

На первый взгляд – все выглядит дико. Чем сильнее все рушится, тем лихорадочнее и напыщеннее играют. Потом начинаешь понимать, в чем дело.

Главное действующее лицо спектакля – это Страх. Боятся начальства (традиционно!). Боятся друг друга (тоже традиционно!). Боятся сказать правду о сложившейся ситуации, поскольку придется в этом случае отвечать. И раз так, то боятся и понимать, что именно происходит. И раз так, то не боятся единственного, чего должны бы были бояться больше всего, – крушения государства.

Вместо прорыва к реальности – бегут от нее. Куда? В игру!

Отсюда фальшь, отсюда кривляние, отсюда страстное желание казаться больше, чем ты есть на самом деле.

А как же! Ведь это все для истории! Все!

Пустите в историю!

Пустите туда грозных полковников, предъявляющих Президенту ультиматум и начисто забывающих о своих угрозах по истечении срока. Не придирайтесь! Вы ведь не спрашиваете актера, играющего Гамлета, почему он не умер! Помните – мы в театре. Это – прежде всего для истории.

Так пропустите в нее!

Пропустите министра, кричащего о диктатуре, обидчивого, как юный паж, рыцарственного, как Дон Кихот, ранимого, как молодой Вертер. И не задавайте глупых вопросов, не пожимайте плечами, не пытайтесь анализировать, сопоставлять.