Михаил Мудьюгин - РУССКАЯ ПРАВОСЛАВНАЯ ЦЕРКОВНОСТЬ

• Название: РУССКАЯ ПРАВОСЛАВНАЯ ЦЕРКОВНОСТЬ
• Автор: Михаил Мудьюгин
• Издательство: Библейско–Богословский Институт, Издательство «Благовестник»
• Жанр: Религия
• Год: 1995
• ISBN: ISBN 5-87507-OO7-2

Архиепископ Михаил (Мудьюгин) родился в Санкт–Петербурге 12 мая 1912 г. Он получил разностороннее образование, закончил Институт иностранных языков, Институт металлопромышленности, а в 1964г. — Санкт–Петербургскую Духовную Академию.

Трудовой путь будущего архиепископа начался с должности чернорабочего на заводе «Красный путиловец».

Впоследствии он работал на производстве, в конструкторском бюро, занимался научными исследованиями, защитил диссертацию, был доцентом Ленинградского горного института.

С детских лет приобщённый к вере, Михаил Николаевич в 1958г. был рукоположен. Он служил в Вологодской епархии, а с 1965г. начал преподавать в Санкт–Петербургской Духовной Академии и скоро стал её ректором .Возведённый в 1966г. в сан епископа, он был викарием Ленинградской митрополии, епископом Астраханским, а затем стал архиепископом Вологодским (в 1993г. ушёл по возрасту за штат)

Любовь ко Христу побуждает архиепископа Михаила неустанно проповедовать Благую весть . Перу богослова принадлежат многочисленные статьи, публиковавшиеся в церковных и светских изданиях.

Автор, один из старейших православных иерархов, рисует облик нынешней Церкви, в жизни которой, увы, много негативных сторон, затрудняющих восприятие Божественного Откровения и общение с Богом. Однако цель книги — не разоблачение, а стремление излечить Церковь от недостатков, присущих ей, как всякому живому организму. Главная мысль книги проста: единственный путь к вечному спасению — любовь ко Христу. И автор настойчиво призывает нас устранить из церковной практики все то, что мешает торжеству этой любви.

Архиепископ Михаил (Мудьюгин) - магистр богословия, профессор Санкт–Петербургской Духовной Академии, доктор богословия honoris causa Университета г. Турку

---

Сказанное относится и к другим чудотворным иконам, подавляющее большинство которых представляет собой изображения Богоматери, чаще всего с Богомладенцем на руках. Чудотворные иконы иного тематического содержания — редкое исключение.

В отличие от обыкновенных, чудотворными оказываются, как правило, иконы старые, древние, высокого художественного уровня, сравнительно больших размеров.

Из сказанного следует, что особое почитание таких икон, неизбежно сопровождаемое сравнительно низкой оценкой других, обычных икон, иногда даже пренебрежением к ним, находится в явном противоречии с неоднократно упоминавшимся выше каноном VII Вселенского Собора, допускающего почитание иконы лишь с условием, чтобы честь, оказываемая иконе, «восходила бы на первообразное», т.е. на изображенное лицо.

Каждое исполнение просительной молитвы, или молитвенного прошения является чудом Божьим. Молиться, как известно, можно с успехом и в условиях отсутствия какой–либо иконы (например, в пути, работая за станком, в поле, в тюремной камере, на операционном столе и т.п.), можно и предстоя кресту или иконе. Господь слышит нас, где бы и в каких бы условиях мы ни молились. Именно поэтому призывы к постоянной молитве обращены к нам со страниц как Ветхого, так и Нового Заветов.

«Благословите Господа, все дела Его, во всех местах владычества Его. Благослови, душе моя, Господа!» (Пс 102:22); «Непрестанно молитесь» (1 Фес 5:17).

Совершение чуда, т.е. исполнение молитвы прежде всего зависит от веры молящегося: «если сколько–нибудь можешь веровать, все возможно верующему» (Мк 9:23). Если у того, кто устами произносит молитву, нет в сердце веры, нет сердечного и в то же время сознательного обращения к Богу, то перед какой бы, даже самой чудотворной «иконой он ни молился, молитва останется бесплодной. Ведь даже вкушающий Тело и Кровь Господне «ест и пьет осуждение себе», если ест и пьет «не рассуждая о Теле Господнем» (1 Кор 11:29), т.е. без должного осознания великого таинства и без благоговения перед ним. То же можно сказать и о молитве без веры, без устремления ума и сердца к Богу, без которого молитва не имеет значения и силы, да и по существу не является молитвой.

Поэтому чудотворной может стать каждая икона, перед которой люди молятся с искренней верой, с глубоким чувством, с любовью к Тому, к Кому молитва обращена, и к тому, о ком она совершается.

Если случаи исполнения таких усердных молитв сохранялись в благодарной человеческой памяти, становились известными окружающим и наконец всей Церкви, то эта известность все более распространялась не только на случаи исполнения совершаемых перед ней молитвословий и личных молитвенных воздыханий, но и на саму икону — о ней распространялась слава как о чудотворной.

Примечательно, что прославление иконы как чудотворной всегда носит спонтанный характер и осуществляется в недрах народного благочестия, не требуя решения органов церковного управления, т.е. официальной канонизации, необходимой, как известно, для причисления кого–либо к лику святых.

В остальном почитание чудотворных икон во многом схоже с почитанием святых людей. Каждая такая икона имеет календарную дату (некоторые даже не одну за год) ее особого чествования, обычно нахождения («явления»), первого проявления ее чудодейственной силы, оказания помощи (выздоровление, победа в сражениях, защита от нападения или разорения).

О событиях, связанных с такими проявлениями чудотворной силы той или иной иконы, составлены сказания, по характеру восхвалений, воссылаемых Божьей Матери и самим ее иконам, очень напоминающие житийные восхваления. В честь икон Богоматери возведено множество престолов и храмов, что еще более сближает иконопочитание с почитанием святых.

Отмечая крайности иконопочитания, далеко выходящие за скромные пределы установлений VII Вселенского Собора, необходимо одновременно сказать о многих положительных сторонах этого явления, делающих святые иконы и их почитание дорогими для каждого приверженца «исторических» христианских конфессий, для каждого православного и католика.

Особой общецерковной ценностью как дидактические , наглядные пособия обладают жанровые иконы, воспроизводящие библейские события, сюжеты праздников, а также жития святых. Созерцая такую икону, молящийся легко восстанавливает в памяти или даже впервые познает события Священной истории (например, Воздвижение Честнаго и Животворящего Креста) или подробности житий (например, широко распространенные иконы с «клеймами», окаймляющими по периметру основное изображение, занимающее центральную часть иконы).

Большое значение имеет иконопочитание для развития искусства церковной живописи (а на Западе также скульптуры, находящей там свое законное место во многих храмах). Великие творения Феофана Грека, святого Андрея Рублева, Дионисия, Ушакова и многих других корифеев русского иконописного искусства могли возникнуть только в условиях православного благочестия, включающего истовое, благоговейное иконопочитание.

Но самым важным, самым существенным аспектом иконопочитания является стремление поставить в центр духовных впечатлений, представлений и переживаний прежде всего Самого Господа и Спасителя нашего Иисуса Христа.

Итак, созерцая Его Лик, изображенный столь крупным планом, что занимает почти всю площадь иконы («Нерукотворный Спас»), молящийся возносится мыслью к своему Господу как к Божественному Учителю вечной истины и добра, а преклоняя колена перед Распятием, испытывает чувства сострадания и благодарности к Тому, Кто «изъязвлен был за грехи наши и мучим за беззакония наши» (Ис 53:5).

Икона Святой Троицы (в частности кисти Андрея Рублева) помогает нам прикоснуться к тайне «Святой, Единосущной и Нераздельной Троицы», а взор, устремленный на любую из бесчисленных икон Богоматери, раскрывает пред нашим духовным оком не только ее любовь к Божественному ее Сыну, но и любовь Божью, избравшую скромную девушку из Назарета орудием спасения рода человеческого.

Остается заметить, что не все христиане испытывают потребность в иконах как в молитвенном пособии. Не только многочисленные члены протестантских Церквей, не только христиане, жившие в века, предшествовавшие распространению иконопочитания, но и многие отцы–пустынножители древних и новых времен обходились практически без икон и даже, как например, св. Серафим Саровский, советовали молиться с закрытыми глазами, устраняя тем самым всякие внешние впечатления.

Однако для большинства христиан предстояние перед Распятием или иконой содействует молитве, помогает сосредоточиться, отвлечься от внешних, чаще всего суетных помех, будь то окружающие люди или предметы, будь то воспоминания или другие нарушающие молитвенное состояние помыслы.

IX. ПРАВОСЛАВНАЯ ЦЕРКОВЬ: ВЕРОУЧЕНИЕ И РУССКАЯ ДЕЙСТВИТЕЛЬНОСТЬ

Создавая свой замечательный труд, анонимно изданный «Катехизис Православной Кафолической Восточной Церкви», митрополит Московский Филарет (Дроздов) самой Церкви усвояет следующее определение: «Церковь есть от Бога установленное общество людей, соединенных православной верой, Законом Божиим, священноначалием и Таинствами»[39]

Многие богословы–экклезиологи (Аквилонов, Катанский, Голубинский и др.) с давних времен справедливо обращали внимание на отсутствие в этом определении упоминания об Иисусе Христе, Создателе и Главе Церкви (Мф 16:18; Еф 5:23), как на кардинальный недостаток определения, делающий его односторонним и неполным.

Иное, много более глубокое и онтологически всеобъемлющее определение дает апостол Павел, когда учит о Церкви как о Теле Христовом (Рим 12:3–8; 1 Кор 12:4–30; Еф 1:22). Апостол рисует яркую картину, придающую его словам жизненную наглядность.

В самом деле, важнейшим критерием ценности любого члена человеческого тела является степень его пригодности для выполнения той или иной потребной для жизни всего организма функции, на что и указывается в приведенных текстах применительно к разнообразию назначения и деятельности каждого из членов христианской общины.

Сопоставляя определения — катехизическое и апостольское, легко заметить, что первое из них по существу не является вероучительным. Оно указывает на вполне доступные опытному рассмотрению свойства образующих церковную общину ее членов: каждый из них должен удовлетворять определенным требованиям, а именно — исповедовать (открыто соглашаться, признавать за истину) церковное вероучение, участвовать в церковных таинствах, занимать свое место в системе иерархических взаимоотношений, действующих в общине и во всей Церкви в целом. Выполнение этих условий отнюдь не является предметом веры, т.к. легко поддается реализации, установлению и проверке. Даже если член Церкви в глубине души с ее вероучением не согласен, но никому об этом не заявляет, в благодатность таинств не верит, но внешне в них участвует, наконец авторитету иерархии не придает никакого значения, но против нее не выступает, он обычно продолжает иногда в течение всей жизни оставаться членом видимой Церкви, т.е. Церкви как организации, отвечающей катехизическому определению. Примеров этому — бесчисленное множество.