Вокруг Света - Журнал «Вокруг Света» №11 за 1978 год

• Название: Журнал «Вокруг Света» №11 за 1978 год
• Автор: Вокруг Света
• Жанр: Периодические издания

---

И здесь женщины с тяжкими канистрами на головах пускаются в путь за дальние километры, чтобы напоить семью и скот. Но идут они по ровным гладким дорожкам, что поднимаются зигзагами от побережья. Тропы эти... сработаны вручную. В течение веков рабы, а позднее — африканские колонисты с безграничным терпением укладывали плоские камни — плита к плите, — чтобы дороги к горным селениям стали удобнее. Рукотворные тропы — до пятидесяти километров длиной! — взбираются на карнизы, спускаются в ущелья, которые опять-таки пробиты кирками и мотыгами людей все с той же целью: кратчайшим путем связать жилье с водой.

Стоило только найти в горах крохотный источник, и жители сразу же начинали отводить воду к ближайшим селениям. Стены и основания канальчиков, огибающих сухие кручи, также сложены из тщательно подогнанных камней. Оползни часто повреждают искусную систему ирригации и пешеходных троп, но люди вновь и вновь чинят разрушенное, как встарь, одна к одной укладывая плитки, и коварство природы разбивается о каменную стойкость островитян.

Всего несколько лет назад мостильщиков и каменотесов — и мужчин, и женщин, и подростков — часто можно было увидеть на Браве. Но после завоевания независимости им на помощь приходит техника. Машины, выделенные государством, режут камни, утрамбовывают ложа «мозаичных» троп, вгрызаются в базальтовые стены. Люди выдержали осаду жажды, и страх перед безводьем тоже начинает сдавать позиции.

А на соседнем с Бравой вулканическом острове Фогу вовсю идет сооружение уже вполне современной оросительной системы. Программа называется «Прожекту Монти-Женебра». Гора Женебра издавна навлекала ненависть жителей своим непомерным и бесчеловечным мотовством: у подножия ее, на берегу, выбивался мощный поток чистой пресной воды и обрушивался... в океан. Замысел ирригаторов заключался в том, чтобы перекрыть стихийный расточительный «водопровод», поднять воду на вершину горы, а затем направить ее на поля. Строится каскад насосных станций, в траншеи ложатся бетонные трубы. Скоро и здесь, на Фогу, проблема воды должна быть решена.

...Есть в португалоязычной поэзии грустный мотив Пазаргады — недостижимого города, рожденного фантазией бразильского поэта Мануэла Бандейры. Будто бы существует на свете такой необыкновенный город. Всего-то там в достатке: и воды много, и земли, и неба над головой хватает, и живут там люди, печали не ведая, счастье ложкой хлебают, все желания их исполняются. Волшебный город Пазаргада, земля обетованная... Только где он лежит — никто не знает.

Зеленомысцы верят, что далеко им искать не придется. Было бы воды вдоволь — будет и у них Пазаргада...

Виталий Бабенко

Сказание о Большеземельской тундре

Город выбегал из тундры на берег Печоры точно стадо оленей. Низкорослый, разбросанный, даже под ярким солнцем — нечастым подарком осени в Заполярье, — он был серый и тусклый. Облик его сохранил черты непритязательного градостроительства 30-х годов. Это был редкий в наше время город, силуэт которого рисовался без привычных стрел строительных кранов. Много подъемных кранов было только в порту. Породившая город река по-матерински заботилась о нем: тащила на своем горбу теплоходы и баржи, запасая все необходимое на зиму. Чего только не было в судовых трюмах! Картофель, мебель, яблоки, одежда, гвозди, цемент, лес...

Наш теплоход «Юшар» прибыл последним рейсом. Пассажиры его не сошли с борта в Шойне, Канине Носе, Пеше. Море штормило, и судно не могло приблизиться к берегу. Теперь они попадут домой только на обратном пути. И попадут ли? Север есть Север.

В порту разгружают уголь. Сколько же нужно запасти его на зиму, чтобы обеспечить теплом и светом людей на всю долгую полярную ночь? Горы! А навигация открывается всего на три-четыре месяца. Привозное топливо — вот что в основном много лет сдерживает развитие Нарьян-Мара, столицы Ненецкого национального округа.

Полярный исследователь Джон Росс более столетия назад писал о тундре: «Эта земля, царство льда и снега, всегда была и всегда останется унылой, мрачной, наводящей тоску однообразной пустыней».

Болынеземельская тундра тоже долго прикидывалась, убогой нищенкой. Но вечная мерзлота, болота были лишь рубищем, в которое она рядилась. Известно теперь, что она способна за собственный счет не только обогреть себя, но и «финансировать» быстрое индустриальное развитие как Нарьян-Мара, так и всего Ненецкого национального округа. На Большеземельскую тундру приходится две трети нефти и газа Тимано-Печорской нефтегазоносной провинции. Так считают геологи, которые работают здесь уже не первый год.

В Нарьян-Маре мне советовали встретиться с инструктором окружного комитета партии Георгием Петровичем Борзасековым, курирующим геологию. Говорили, что он приехал сюда всего пять лет назад из Краснодарского края после окончания института. Инструктором окружкома партии стал недавно, но отлично знает все, что касается разведки недр округа. И не только в весьма широких рамках своей ответственной должности (в его ведении все поисковые партии и экспедиции, контора вышкомонтажников, транспорт, обслуживающий геологов, газификация города, водоснабжение и т. д.). Свою трудовую биографию он начал с помощника бурильщика. С дипломом инженера!

— У нас это стало своеобразной традицией. Моральной нормой самоутверждения, что ли, — объяснил Борзасеков. — Могу по себе судить и особенно по остальным: не рвутся молодые специалисты к руководящим должностям. Дипломника сразу назначают помощником бурового мастера — отказывается, просится в рабочие, чтобы пройти по всем ступеням: помощник бурильщика, бурильщик и так далее. Года два так поработает, потом уже смело руководит. И рабочие ему верят, знают, что он не какой-нибудь выскочка, а одной ложкой с ними щи хлебал, одним ломиком мерзлоту долбил.

На столе Борзасекова лежала карта. Без населенных пунктов, рек и озер; разобраться в ней мог только геолог. Обзорная карта территориальной деятельности Архангельского геологического управления.

— Поиск полезных ископаемых сопряжен у нас с огромными трудностями и затратами, — говорил Борзасеков. — Обычно геологи с нетерпением ждут лета, мы же — суровой зимы. Ведь только по зимнику можно везти оборудование на буровые — кругом болота, бездорожье... Не от хорошей жизни в первую очередь разведывались на нефть и газ площади, расположенные в относительной близости к единственной транспортной магистрали — реке Печоре. Теперь полоса этих геологических структур, — Борзасеков очертил довольно значительную территорию, — изучена, разведана. Волей-неволей приходится отдаляться от Печоры все дальше и дальше, — карандаш Борзасекова остановился на краю материка. — Базовые поселки Варандей и Вангурей обустроились уже на морском побережье... А первый фонтан нефти был получен вот здесь, на реке Шапкиной, недалеко от Нарьян-Мара.

Разумеется, нефть в одиночку не ищут. Но ведь мог кто-то, думала я, первым заметить ее признаки? Могло же быть так, чтобы кто-нибудь радостно крикнул на всю тундру: «Нефть!», как крикнул некогда матрос экипажа Колумба: «Земля!»

Борзасеков снисходительной улыбкой приземлил мои надежды.

— Чего не знаю, того не знаю. Нет у нас Пимена, который бы фиксировал такие детали. А вот, если хотите, могу познакомить с секретарем комсомольской организации первых геологов, появившихся в тундре.

Мы отправились на «газике» в ту часть города, которая теперь именуется: поселок Искателей. Еще не так давно его называли Зеленая улица: поселок состоял из десяти зеленых палаток. Ненецкая нефтегазоразведочная партия структурно-поискового бурения сверлила первую скважину на окраине города за лесозаводом. В партии было 15 человек.

Вожак первого комсомольского десанта геологов Алексей Исаевич Малышев тоже не знал, кто первым увидел нефть. Зато припомнил, как ребята испуганно, хором кричали: «Газ!», спасаясь бегством от взбесившейся буровой.

— Был я тогда старшим мастером, — рассказывал ныне главный инженер экспедиции Малышев. — Сначала ребята мои приуныли. Сами понимаете, какое может быть настроение, когда буришь скважину за скважиной, а они все «сухие». Мало-помалу мы теряли надежду. А с ней и бдительность. Кончили как-то проходку разведочной скважины, темно уже было. Решили, что и эта сухая, да и облегчили раствор. Тут и случилось... С газом-то мы впервые познакомились. При таких, можно сказать, недружелюбных обстоятельствах...

А случилось вот что. Давление в недрах пересилило облегченный столб раствора. Послышался скрежет — это пришел в движение газ, с огромной силой устремляясь наружу, на свободу. И сухая скважина яростно выплюнула неуправляемый фонтан. Газ, перемешанный с раствором и песком, резал и кромсал железо. Куски металла разлетались в загазованном воздухе, как осколки фугасных бомб. Пришлось вызывать отряд опытных горноспасателей из Ухты. Семь суток атаковали они разгулявшийся фонтан, пока не прихлопнули скважину задвижкой.