Джон Феннел - Кризис средневековой Руси 1200-1304

• Название: Кризис средневековой Руси 1200-1304
• Автор: Джон Феннел
• Издательство: ИЗДАТЕЛЬСТВО ПРОГРЕСС
• Жанр: История
• Год: 1989
• ISBN: ISBN 5-01-001641

Книга профессора Оксфордского университета, признанного главы английских историков славистов Дж Феннела посвящена истории русских земель в XIII в.

Опираясь на материалы русских летописей и иностранных хроник, автор подробно разбирает судьбы киевского политического наследия и структуру русских княжеств периода феодальной раздробленности. Изучая трагические события монгольского нашествия, автор ставит вопрос о причинах порабощения Руси и последствиях нашествия и дает нетрадиционные, часто спорные ответы.

Феннел рассматривает систему политических отношений на Руси во второй половине XIII в.

Рекомендуется историкам и широкому кругу читателей.

---

Так что общий вывод, по нашему мнению, должен быть сделан такой: никаких заметных изменений не произошло, и структура отношений между князем и Новгородом в первой четверти XIII столетия оставалась в целом такой же, какой она была во второй половине XII века. Новгороду предстояло пройти еще долгий путь, чтобы приблизиться к подлинной независимости и республиканской форме правления.

ГЛАВА 4 ТАТАРСКИЕ НАШЕСТВИЯ

Первое нашествие 1223 года

Обширная Татаро-монгольская империя Чингис-хана была создана за очень короткое время. В начале XIII века племена кочевников, населявших северную часть теперешней Монголии и земли вокруг озера Байкал, не имели какой-либо формы политического объединения. Однако в 1206 году собрание вождей различных родов, курилтай, назначило верховным правителем главу одного из монгольских племен, Тимучина, который подчинил себе основные племена татар, кераитов и найманов. Ему было дано имя и звание Чингис-хан. Завершив объединение и организацию военных сил Чингис-хан начал свой великий поход на Северный Китай. Война продолжалась, то затухая, то разгораясь с новой силой, в течение двадцати лет; к 1215 году Пекин был в руках монголов и большая часть Северного Китая и Маньчжурии находилась под монгольским правлением. После завоевания королевства Кара-Китай в Центральной Азии монголы захватили огромную, но раздробленную Хорезмскую империю Мухаммеда II, охватывавшую территорию современных Узбекской, Таджикской и Туркменской союзных республик, а также Афганистан и большую часть Ирана. Дойдя до Азербайджана, самого западного района Хорезмского государства, военачальники Чингис-хана Джебе и Субедей попросили великого хана разрешить им продвинуться дальше на север и нанести удар по «западным землям». Пока Чингис-хан со своими тремя сыновьями, Джучи, Чагатаем и Угедеем, завершали завоевание Хорезмских земель, Джебе и Субедей разгромили Азербайджан и Грузию и двинулись на Северо-Кавказскую равнину. Там во второй половине 1222 года они столкнулись с аланами (осетинами) и кипчаками (кочевыми племенами половцев). Арабский историк Ибн-ал-Асир (1160–1233) сообщает, что, хотя осетины и половцы объединились для сопротивления монголам, тем удалось разбить этот союз с помощью простого приема, позднее, в 1223 году, повторенного в неудачной попытке внести раскол между русскими и половцами. К кипчакам были направлены послы с подарками, призывавшие их оставить осетин на том основании, что монголы и кипчаки были «одного рода», тогда как осетины — из другого племени. Уловка подействовала, и монголы сначала наголову разгромили осетин, а затем своих «братьев по крови» — кипчаков. Взяв в начале 1223 года Судак (Сурож) на южном побережье Крыма, монголы, по-видимому, перегруппировались в южнорусских степях Дешт-и-Кипчак перед тем, как продолжить нанесение удара по «западным землям».

Создается впечатление, что русские либо ничего не знали о походах и завоеваниях полчищ Чингис-хана, либо не делали об этом записей, по непонятным причинам игнорируя военные успехи татаро-монголов. Весть о том, что в южных степях появился новый враг, Мстиславу Мстиславичу в Западный Галич принес его тесть хан Котян, чьи кочевья располагались, вероятно, невдалеке от самой восточной излучины Днепра 3. Через короткое время русские потерпели свое первое поражение от татар. События 1223 года описаны во многих русских источниках 4. Некоторые из них очень подробны, точны, изобилуют фактами; другие черпают сведения из вторых рук. Летописи, воспроизводящие эти источники, часто основаны на двух и более из них, и хотя они могут противоречить друг другу в каких-то деталях и часто несут на себе печать местнических интересов, тем не менее они дают неискаженные сведения из локальных летописей тех районов, которые были вовлечены в события 1223 года.

Всего сохранилось четыре летописи, отражающие древнейшие описания. Самая краткая из четырех (летописец Переславля Суздальского) воспроизводит в смягченном виде несохранившуюся киевскую княжескую летопись и в то же время отчасти отражает взгляды летописцев Владимира и Ростова на события, до которых им не было особенного дела, или по крайней мере они так считали. Новгородская Первая летопись содержит значительно более полную версию Киевской летописи, но, естественно, ничего не сообщает об отношении к происходящему новгородцев, поскольку они не принимали никакого участия в совместном походе на восток. Тон рассказа опять-таки довольно нехарактерен для стиля новгородских летописей: настроение апокалиптического смирения, полное отсутствие враждебности к татарам, особенно подчеркивание роли бога в нашествии татар («приидоша пакы попущени богом»), горький антиполовецкий тон — все это больше подходит для стоявшего на пороге катастрофы Киева, граничившего со степью, чем для процветавшего торгового Новгорода. Юго-западная Ипатьевская летопись дает контаминацию рассказов, где заметны суждения летописцев Черниговского княжества и Волынской земли; подвиги местных князей Даниила и Василька легли в основу второй половины летописи 6. Подвиги Даниила и его западнорусских соотечественников (особенно доблестного Мстислава Ярославича из Луцка), исходя из того, что мы уже знаем, вполне могли быть плодом воображения летописца; но подчеркивание роли Мстислава Святославича, наследовавшего после своего брата Глеба княжеский престол в Чернигове, и значительное внимание, уделяемое черниговскому княжеству и его мелким князькам, не оставляют сомнений в том, что рассказ, содержащийся в Ипатьевской летописи, основан в первую очередь на еще одной несохранившейся

102 летописи, а именно черниговской. Интересно отметить, что в ней нет и следа христианского смирения или предчувствия неминуемого апокалиптического бедствия, присущих киевской летописной традиции. Не предпринимается никаких попыток оправдать татар (в первых словах они названы «безбожными моавитами», а их «лживость» подчеркивается в заключительных эпизодах) или же очернить половцев — их «великый князь Бастый», кто бы он ни был, даже изображается принимающим христианство во время приготовлений к бою. Таким было типичное отношение к событиям западнорусского летописца. Удаленность Волынской и Галицкой земель позволяла ему относиться к половцам без злобной враждебности; и хотя географическое положение Западной Руси не смогло защитить ее от захвата семнадцатью годами позже, тем не менее оно освободило священников этих земель от необходимости раболепствовать перед татарами.

Четвертая летопись, отражающая подлинное описание событий 1223 года, — это Софийская Первая, которая, как и несколько сокращенная версия в Новгородской Четвертой летописи, происходит от предполагаемого свода 1448 года.

Таким образом, мы располагаем свидетельствами всех основных заинтересованных сторон: Киева, Чернигова, Волынской и Галицкой земель, Смоленска, а также, возможно, Владимира и Ростова7. Необходимо, конечно, помнить, что все эти описания создавались в первую очередь личными летописцами князей и отражали пристрастия, неприязнь и интересы каждого из них. Однако при сопоставлении этих запутанных свидетельств возникает ясная картина того, что в действительности произошло.

Как только вести о степном нашествии достигли Западного Галича, Мстислав Мстиславич, впечатленный щедрыми дарами своего тестя («кони, и вельблуды, и буволы, и девкы») и предсказаниями грядущих бедствий, созвал в Киеве, традиционном для южнорусских князей месте сбора, военный совет. Три сильнейших князя: Мстислав Мстиславич из Галицкой земли, Мстислав Романович из Киева и Мстислав Святославич из Чернигова — приняли решение о том, что русские и половцы должны двинуться на восток в степь и напасть на врага там, где встретят его, а не ожидать его появления по эту сторону Днепра («Луче ны [нам] бы есть приняти я [их] на чюжеи земле, нежели на своей»9). Основное войско пошло на юг до Заруба на западном берегу Днепра, как раз напротив Переяславля. Здесь князей встретили татарские послы, которые пытались отговорить их от сражения и убедить в том, что врагами татар были не русские, а исключительно половцы. Слова, вложенные в уста татарских послов новгородским летописцем, большей частью выдуманы и соответствуют лишь точке зре-

103 ния, слишком хорошо известной по ранним русским летописям (национальные бедствия — это следствие божьего гнева, а, значит нашествие — это «кара божья»), но тем не менее они выражают нежелание татар ввязываться в крупную войну с русскими и вторгаться в земли к западу от Днепра. «Се слышим, оже идете про-тиву нас, послушавше половьць; а мы вашей земли не заяхом, ни город ваших, ни сел ваших, ни на вас придохом, нъ придохом Богомь пущени на холопы и на конюси свое на поганыя половче; а вы възмите с нами мир; аже [половцы] выбежать к вам, а биите их оттоле, а товары емлите к собе: занеже слышахом, яко и вам много зла створили; того же деля и мы бием» ". Послы были казнены, и войско, усиленное подкреплениями из Смоленска, Чернигова и Галицкой земли, двинулось дальше на юг, к Протолочам, важнейшей переправе в самой восточной излучине Днепра, где дружину встретил второй разъезд татарских послов. Князья еще раз выслушали клятвенные заверения в том, что русские не враги татарам, и получили туманное предупреждение: «А есте послушали половьчь, а послы наша есте избили, а идете противу нас, тъ вы пойдите; а мы вас не заяли, да всем [будет судьею] Бог» 12. На этот раз русские отпустили посланников.