Саша Черный - Собрание сочинений. Т. 1

• Название: Собрание сочинений. Т. 1
• Автор: Саша Черный
• Издательство: Эллис Лак
• Жанр: Юмористические стихи
• Год: 1996
• ISBN: 5-7195-0045-6

В первый том собрания сочинений С. Черного вошли стихотворения 1905–1916 гг. и поэма «Ной».

---

В СТАРОМ КРЫМУ*

Над головой белеют сакли,
Ай-Петри — глаз не отвести!
Ряд кипарисов в пыльной пакле
Торчит вдоль знойного пути.
         Над сизой чащей винограда
         Сверкает известью ограда.
Сижу и жарюсь… Вот и всё.

Бока — обломовское тесто…
Зной расплавляет горизонт.
Лениво, не вставая с места,
Влюбляюсь в каждый дамский зонт.
         Глотаю бусы виноградин,
         Бью комаров, свирепых гадин.
Смотрю на море… Вот и всё.

Рычит сирена… Меркнет море.
Дым томно к облаку плывет.
Пузатый шмель — и тот в Мисхоре
Испанским тенором поет…
         Съел виноград. Вздремнул немножко.
         Ем дыню роговою ложкой…
Курю и мыслю… Вот и всё.

Зире! Лукавая татарка!
Раздвинь-ка над верандой тент.
Смеется… Дьявол! Ей не жарко…
Скрипит натянутый брезент.
         Освобождаю тыл из кресла.
         В халат запахиваю чресла…
Иду купаться… Вот и всё.

<<1911>>?

<1923>

НОЙ* (поэма)

ЧАСТЬ ПЕРВАЯ

1.

         Они кричали: «Эй, старик!
Смотри, как знойны наши жены!
Завидно, правда? Иль отвык?
Что ж ты молчишь, петух бессонный?»
Но Ной, полузакрыв глаза,
Шел мимо, скорбно и сурово,
И не гремело, как гроза,
В ответ бичующее слово.
Дивились люди: Ной умолк!
Давно ли, гневный, на закате
Он, обходя шатры, как волк,
Метал в них молнии проклятий…
Глупец! Лишь Иафет и Сим
Страшились старческого лая,
Да дети бегали за ним,
Его проклятья повторяя…
Помет летел ему в лицо,
А жены, тешась пляской смелой,
Сплетались вкруг него в кольцо
И с визгом обнажали тело…
Когда в смущенье перед ним
Смолкали песни и тимпаны?
Лишь Иафет и толстый Сим
Бегут веселья, как бараны…
Но Ной замолк — и в первый раз,
Хоть вслед хула летела градом,—
Печаль полузакрытых глаз
Влилась в их души темным ядом.

2.

         Народ собрался у колодца,
Где Хам за камнем сладко спал.
«Хам, Хам, вставай!»
Хам встал, смеется:
«Пришли? Ха-ха! Я вас не звал».
Передний пнул его ногою:
«Послушай, что со стариком?»
Лениво выгнув грудь дугою,
Хам звонко щелкнул языком:
«С отцом? Ага, теперь скучнее!
Ной перестал совать свой нос?
Сменяем жен! Твоя тучнее…
Тогда отвечу на вопрос».
Тот молча взял его за глотку.
«Что ты спешишь? — закаркал Хам,—
Сим что-то говорил про лодку,
Да он не знает толком сам…
Подите к Ною — мне не жалко!
Я сам сказал бы, если б знал…»
Передний замахнулся палкой,
Хам дико взвизгнул и удрал.
«Эй, Хам, вернись!» Но сук колючий
Попал обидчику в висок.
Пошли к шатрам. Клубились тучи.
Темнел в вечерней мгле песок…
А Хам разрыл у камня яму
И у колодца лег опять.
«Ага, ушли! Вернетесь к Хаму!
Да только Хам хитер, как тать…»

3.

         Спугнув болтливый круг старух,
Под дубом в середине стана
Сим крикнул, привлекая слух:
«Кто даст секиру за барана?»
— Толстяк, ведь ты пастух. Зачем? —
Смутился Сим: «Не знаю… Надо».
— Ого, не знаешь… Спелся с тем! —
Орут. Придвинулись, как стадо.
— Смотри, бичи разбудят прыть!
Иль страх тебе заклеил губы? —
«Ной запретил мне говорить»,—
Ответил Сим, прижавшись к дубу.
— Га, запретил! Молчишь? Постой!
Морочишь стан… Дурак, а хитрый!..—
Но миг, и хлынули толпой
На зов вдали запевшей цитры.
Забыт был Сим, и Хам, и Ной,
Смех раскатился до ущелья…
Всю ночь стонал там грех хмельной,
И, словно смерч, росло веселье.
Когда же люди и скоты
Свалились на заре устало,
Над станом в гулкие щиты
Зловеще эхо застучало.
Оставив пир, толпой к шатрам
Метнулись в диком страхе крысы:
Ной с Иафетом, Сим и Хам
В горах рубили кипарисы.

4.

         И днем и ночью Ной и дети
Свозили крепкие стволы.
Ослы кричали, выли плети,
Клубился душный дым смолы.
День изо дня, как сон недобрый,
Росла громада на холме,
И ночью сквозь крутые ребра
Луна сквозила в дымной тьме…
Послали самых старых к Ною:
«Народ велел спросить, зачем?»
Ной повернулся к ним спиною
И был, как мертвый, глух и нем.
Звериный гнев зажег всех в стане:
«Огней! Огней! Молчит? Так сжечь!»
Текут, как лава… На поляне
Вдали ждал Ной, прямой, как меч.
С холма неслись протяжно стуки.
Смолк крик. Как псы, бегут к нему.
Но Ной безмолвно поднял руки —
И гаснут факелы в дыму.
Проклятья, тьма, хула и стоны
Слились в слепой ревущий ад,
И дети, псы, мужи и жены
Рванулись в ужасе назад.
А сверху Хам, склонясь над долом,
В огне костров, как вепрь в крови,
Кричал им в бешенстве веселом:
«Го-го! Дави, дави, дави…»

5.

         Ли, Иафетова жена,
С Ноамою, женою Сима,
Следят с холма всю ночь без сна,
Как тучи проплывают мимо.
Обняв задумчивую Ли,
Шепнула робкая Ноама:
«Постой, ты слышишь? Там вдали
Как будто крик и хохот Хама?»
— Нет, это ветер средь камней…—
«Спросила Ноя, что брать в лодку?»
— Да. В первый раз за много дней
Он улыбнулся. Кротко-кротко…
Ноама, спишь? Ах, долго ль ждать?
Как будет весело, Ноама!
Вчера мне говорила мать,
Что мы помчимся к солнцу прямо…—
«Она сама не знает, Ли,
Никто не знает, кроме Ноя».
Шептались жены, а вдали
Светило встало огневое.
В долине, в мертвой полумгле,
Как море, волновались люди:
Вверху на каменном челе
Свет солнца возвестил о чуде…
Умолкли вскрики топоров.
Что на горе? Не стены ль храма?
«Ковчег готов, ковчег готов!» —
Шепнула робкая Ноама.

6.

         Из горных чащ, вдоль водопадов
Хам гнал, как скот, со свистом в плен
Мохнатых скорпионов, гадов,
Шакалов, тигров, крыс, гиен…
Не страшно! Ной сказал не много:
Как стадо коз, всю злую тварь
От паука до носорога
Пусть Хам пригонит пред алтарь.
И он пригнал. В дверях ковчега,
Когда зверье сбивалось в вал,
Под хохот падал бич с разбега
И тяжело помост стонал.
Сим гнал привычною рукою
Домашний и убойный скот.
Волнистой, длинной чередою
Шли пары мирные вперед.
И с песней из лесных ущелий
Пригнал к ковчегу Иафет
Оленей, ланей и газелей,
И всех, кто красит божий свет…
Как три реки, вливались звери
В ковчег покорною волной.
Дымилась пыль. Зияли двери.
На кровле ждал безмолвный Ной.
А там внизу ловили жены
Домашних, злых и певчих птиц,
Следя в испуге затаенном
За беглым трепетом зарниц.

7.          В последний раз к полудню Ной
Спустился к людям в дол зеленый.
В шатрах, объятых тишиной,
Укрылись вспугнутые жены.
На солнце, греясь, как ужи,
Лежали люди, тешась зноем.
Ной шел, и дерзкие мужи
Вставали в первый раз пред Ноем.
Никто молчанья не прервал,
И только мальчик зверолова
С вершины дуба закричал:
«Ной, Ной, ты к нам вернулся снова?»
Ной тихо обошел весь стан
И скорбно замер у колодца.
Сквозь мутный старческий туман
Чей образ там в воде смеется?
Не он ли звонкие кремни
Метал о воду с детским смехом,
И не к нему ль в сырой тени
Взлетали всплески влажным эхом?
Как много там таких в шатрах —
Невинных, словно цвет граната,
Но Бог велел — Ной червь и прах…
Быть может, в них зерно разврата…
Он встал, взял посох и пошел.
Кружились голуби над Ноем,
И псы, тоской смущая дол,
Следы его лизали с воем.

8.

         Из дальних северных просторов
Примчался ветер грозовой.
В горах запели сотни хоров.
Лес стал безвольною травой.
Гремят каменья по стремнинам,
Забились вихри в пасти скал,
И рвутся в бешенстве к равнинам,
Взнося стволы за перевал.
Седые медленные тучи
Плывут все ниже, все темней
И разрывают грудь о кручи,
Сливаясь с хаосом камней…
Вперед! Быстрее и быстрее
Водоворот свистящей мглы,—
И вот, вытягивая шеи,
Взлетают вихри, как орлы.
Все исступленней, выше, шире
Вихрят вдоль туч края их риз,
И вдруг, как пьяные вампиры,
Рванулись жадной сворой вниз.
Трепещет дол… Ревут верблюды,
Шумят полотнища шатров.
Ослы и козы сбились в груды,
Диск солнца мутен и багров.
Где кров? Где близкие? Где дети?
Шипя, встает песок горбом —
Даль, словно дым тысячелетий…
И хлынул дождь густым столбом.

9.

         Кружась, плывут стволы дубов,
Прильнув к коре, трепещут львицы,—
И, не страшась их злых зубов,
Прижались к ним отроковицы.
Но грозный ливень льет и льет,
И, слившись с ветром в темном вое,
Смывает прочь людей и скот,
Зверей и птиц, — все, все живое.
Смывает с горных круч стада
И пастухов в ущельях душит.
Все шире зыбкая вода,
Все уже пятна верной суши…
Напрасно матери детей
Над головами подымают:
Проклятый ливень все лютей,
И волны жалости не знают.
Тогда впервые сотни рук
Простерлись ввысь к стенам ковчега,
И дрогнул склон, как мощный лук,
Под дикой бурею набега.
Скорей! Ковчег велик, как кит.
Скорее! Волны лижут пятки…
И вот всползли… Ковчег закрыт.
Кричат и рвутся в беспорядке.
«Ной! Ной!» — Но вздрогнула корма,
Бока вздымаются, как груди.
Потоп покрыл чело холма.
Ковчег плывет… и гибнут люди.

ЧАСТЬ ВТОРАЯ