Василий Топильский - Розы на снегу

• Название: Розы на снегу
• Автор: Василий Топильский
• Издательство: Лениздат
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 1973

Жестоким смерчем обрушилось на Европу фашистское нашествие. Пепел и слезы, кровь и руины оставались там, где прошли полчища гитлеровцев.

В воскресный солнечный день 22 июня 1941 года мутный нацистский поток хлынул и на территорию нашей Родины. Везде, где ступала нога оккупантов, вспыхивали очаги сопротивления: зажигали костры в лесах партизаны, действовали подпольщики. Многие из них погибли, но не дрогнули, не согнулись под пытками.

Был свой незримый фронт и в битве за Ленинград. Он проходил по берегам Плюссы и Шелони, Волхова и Великой. Явки его бойцов были в Луге и Острове, в «столице» озерного края далеком Себеже, в избах осьминских колхозников.

В этом сборнике рассказывается о малоизвестных и неизвестных подвигах наших разведчиков, подпольщиков и партизан в годы Великой Отечественной войны.

---

Густая концентрация гитлеровских войск в районе очень осложняла выходы партизан на коммуникации, и все же они разрушали мосты, выводили из строя связь. Смело вели разведку Филиппов, Белов, минировали дороги Иванов, Лунц. Каждый раз, когда они уходили на задание, Женя с завистью смотрела им вслед.

— Когда же меня пошлете? — спрашивала она комиссара отряда Кремнева.

— Погоди. Придет и твой черед, — слышала в ответ.

Однажды, возвращаясь на рассвете из Червино, Женя уловила шум моторов. Девушка быстро перебежала унылое поле с поблекшей травой, спряталась за березой. Не оставаться же на дороге с рюкзаком, набитым провизией для отряда. Рокот все нарастал. «Очевидно, движется колонна машин», — подумала Женя и решила пересчитать их. Не теряя времени, метнулась навстречу колонне — к густому еловому перелеску. С дороги было трудно ее заметить, а она хорошо просматривала поворот.

Показался танк и проплыл мимо, оглушительно лязгая гусеницами. За ним шли машины. На некоторых сидели автоматчики в шинелях и касках…

Обо всем, что видела на дороге, Маслова обстоятельно рассказала командиру.

— Спасибо, Женя, — внимательно выслушав девушку, сказал Бороусов. — Сведения ценные. Ну, иди отдыхай.

Женя неохотно направилась к выходу, потом резко обернулась:

— Пошлите меня в разведку, Леонид Павлович. Любые сведения добуду.

— Раз такое обещание даешь — придется послать, — улыбнулся Бороусов и, обращаясь к комиссару, предложил: — Пошлем напарницей Александры Александровны. Как твое мнение, Алексей?

— Я не возражаю, — ответил Кремнев.

Женя даже запрыгала от радости.

Александра Александровна Мельницина работала до войны в Тосненском райкоме партии, заведовала сектором партийного учета. С Бороусовым они были давние знакомые.

— Маслова мне нравится, — сказала Мельницина, выслушав предложение командира. — В ней много удали. Прямо-таки парень, ей-богу. Да и в женских делах она никому не уступит. Корову подоить — пожалуйста, белье постирать — запросто, обед сготовить — пальчики оближешь.

Евгения Маслова.

— Ну что ж, тогда, Шура, готовьтесь к походу, — решил Бороусов. — Есть данные о том, что у Апраксина Бора фашисты разбивают площадку для аэродрома. Нужно разузнать, что там делается.

И вот двое в пути. Впереди небо шевелят багровые отсветы — где-то что-то горит. Пожары теперь часты: гитлеровцы по любому поводу жгут деревни. На душе у Жени на диво спокойно. Мечтала о солидном задании — получила. А идти с Мельнициной — лучшего не придумаешь. Хотя она годами старше и опытом тоже, но никогда не показывает своего превосходства. Вот и сейчас идет, как равная с равной разговаривает. Вспоминают прожитое…

Маслову никто в отряде не спрашивал, а сама она никогда не заводила разговоры о прошлом. Да и вспоминать-то особенно нечего.

— В лесу родилась, в лесу росла, в лесу живу — вот и все мое прошлое, — смеясь, говорит Женя старшей подруге.

…Девочке шел шестой год, когда умер отец, а в семье она была седьмая. Лесная псковская деревушка Маслово — всего шесть изб, работы поблизости подходящей не было. Братья один за другим, а потом и сестры оставили отчий дом, обосновались там, где нужны были рабочие руки. Женя, самая младшая, осталась с хворой матерью. Вела скудное хозяйство. Бегала за шесть километров в соседнее село в школу. Росла бойкой, веселой. Евдокия Ивановна никогда не видела дочь пригорюнившейся. Читала Женя много, петь любила под гитару. Стихи пробовала сочинять. В своем дневнике однажды записала:

Ты уходишь в житейское море,
О, как бурно бывает оно.
Так умей же бороться с волнами
И не падай бессильно на дно.

Строчки, написанные на заре юности, звучали теперь как призыв не согнуться перед врагом, смело бороться за правое дело…

Начало темнеть. Разведчицы свернули с дороги и по неглубокой снежной целине направились туда, где тускло мерцали огоньки деревни. Настороженно подошли к покосившейся избушке. Хозяйка ее была связана с отрядом. Она и приютила лесных гостей…

Ранним утром с котомками за плечами разведчицы появились у Апраксина Бора. Мало кто обращал внимание на них. В те дни на дорогах было много беженцев. Гитлеровцы выселили часть населения из Пушкина, Павловска, Красногвардейска.

На другие сутки Бороусов в донесении в штаб наших войск записал и такое сообщение:

«Севернее Апраксина Бора находится оперативная площадка для аэродрома. Имеется 10 истребителей».

Ночью наши летчики сделали налет и повредили часть самолетов.

Маслова еще три раза выполняла задания по разведке вместе с Мельнициной и Марией Смирновой, а потом стала ходить в окрестные деревни одна. Как-то в деревне Ручьи Женя разговорилась с женщиной, которая проводила на фронт мужа и двоих сыновей. Та, видно, сразу сообразила, что девушка с длинной косой, назвавшая себя беженкой, связана с партизанами, и обстоятельно рассказала о воинской части, стоявшей в деревне трое суток. Об этом же выболтал и пьяный ефрейтор, который приставал к Жене со своими ухаживаниями. Девушка сносно объяснялась с ним по-немецки, назначила свидание на вечер… Вечером же была в отряде. Доложила: гитлеровские войска численностью до семисот человек стояли в Ручьях, утром ушли на Любань. В Ручьях остались одна машина и пятьдесят фашистов, которые расположились в школе.

Прошло несколько дней. Как-то вечером к Жене подошел комиссар. Сказал:

— В Червино собираемся. Пойдешь с нами?

— Пойду.

— Операция не простая.

— Знаю.

— Какая же?

— Не знаю.

Кремнев улыбнулся. Вот такая она всегда, готова выполнять любое задание.

В Червине партизаны жгли сено, которое оккупанты собирались увозить. Потом — в Дубовом, в Тигоде. Уничтожали запасы фуража. В одной из деревень гитлеровцы пытались преследовать группу, но нарвались на засаду. В приказе по отряду Лунцу, Ястребову, Филиппову, Делову и Жене Масловой — участникам этой операции — была объявлена благодарность.

Небольшой отдых — и новое задание.

— Пойдешь в Малую Бронницу, — сказал комиссар. — Обрати внимание на мост. Говорят, что гитлеровцы его восстановили. Да, вот еще что. Не хотел напоминать. Но, сама понимаешь, вчерашний случай… Словом, зря не рискуй.

— А что было вчера? — поинтересовался Бороусов.

— Возвращаясь с задания, забралась на телефонный столб и хотела обрезать провода.

— Что же помешало?

— Мотоциклисты. Счастье, что вовремя заметила.

— Разве можно так опрометчиво? — пожурил Бороусов. — Связь, конечно, надо обрывать. Но делать это лучше в темноте.

— Так и было раньше, Леонид Павлович, — виновато оправдывалась Женя.

— Ну ладно, пошли письмо обсуждать.

В начале ноября гитлеровское командование распространило листовки, в которых предлагало партизанам прекратить борьбу, выходить из леса, сдаваться в плен. Это обращение вызвало у партизан волну гнева. Был подготовлен ответ. Сейчас он коллективно обсуждался.

Комиссар выразительно читал:

«Собачья ты, вражья душа. Ты считаешь партизан бандитами, требуешь, чтобы из леса выходили… Мы, рабочие и крестьяне, не хотели войны, но ты заставил нас воевать. Запомни, мы не сложим оружия до тех пор, пока хоть один фашист останется на территории нашей Родины…»

Раздались дружные аплодисменты. Партизаны один за другим поставили свои подписи. Женя тоже.

А на следующий день — радость:

— Девочки, побежали Москву слушать!..

В землянке, на столе, сбитом из досок, стоял небольшой ящик. Из него лился знакомый голос диктора. Москва передавала последние известия…

Радиоприемник смонтировал партизан Воскресенский, служащий Дубовицкой лесозаготконторы. Больной, он ходил в засады, а потом садился в углу землянки и колдовал над деталями. И вот бойцы лесного фронта слушают правду о событиях на советско-германском фронте, всё записывают.

В одном из донесений, которое хранится в Ленинградском областном партийном архиве, говорится, что партизаны отряда Бороусова в течение трех дней распространили 750 листовок — в деревнях Червино, Дубовое, Залесье, Червинная Лука, Каркино, Апраксин Бор…

В то утро был прохладный нежный рассвет. Женя спешила в Малую Бронницу. На ней старенькая фуфайка, стоптанные валенки, платок повязан крест-накрест.

Подошла к деревне, вроде все тихо. Кое-где над заснеженными крышами уже поднимался дымок. Не доходя до околицы, где всегда можно нарваться на неприятность, Женя свернула на тропинку, ведущую к дому Яковлевой. Навстречу попался подросток, тянувший на салазках ведра с водой. Мельком взглянув на девушку, он торопливо проговорил:

— Уходи. У нас каратели.