Василий Топильский - Розы на снегу

• Название: Розы на снегу
• Автор: Василий Топильский
• Издательство: Лениздат
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 1973

Жестоким смерчем обрушилось на Европу фашистское нашествие. Пепел и слезы, кровь и руины оставались там, где прошли полчища гитлеровцев.

В воскресный солнечный день 22 июня 1941 года мутный нацистский поток хлынул и на территорию нашей Родины. Везде, где ступала нога оккупантов, вспыхивали очаги сопротивления: зажигали костры в лесах партизаны, действовали подпольщики. Многие из них погибли, но не дрогнули, не согнулись под пытками.

Был свой незримый фронт и в битве за Ленинград. Он проходил по берегам Плюссы и Шелони, Волхова и Великой. Явки его бойцов были в Луге и Острове, в «столице» озерного края далеком Себеже, в избах осьминских колхозников.

В этом сборнике рассказывается о малоизвестных и неизвестных подвигах наших разведчиков, подпольщиков и партизан в годы Великой Отечественной войны.

---

А на другой день Шпилькин опять пришел к Олегу и сообщил:

— Нам приказано схему города составить и на ней обозначить, где и какие вражеские части стоят. Ты любишь чертить, вот и изображай, где какая улица, где что. А разведаем вдвоем.

Разузнали они многое. У льнозавода находилась зенитная батарея, на базаре — другая, еще одна — на валу бывшей крепости. В Песчивке разместилась батарея 105-миллиметровых пушек, такие же пушки стояли у деревни Ястребово. На плане города Олег обозначил и дот, для сооружения которого фашисты использовали подвал бывшей городской библиотеки, что находилась на Республиканской улице. Ни Олег, ни Ванюшка не знали специальных условных знаков. Поэтому на схеме города они рисовали кружочки, треугольники, прямоугольники и ниже подписывали, что́ тот или иной знак означает.

Вскоре после того, как они составили план города, Ванюшка принес новость:

— Мы теперь на два отряда будем работать.

То, что он рассказал, для Олега было большой неожиданностью. Оказывается, и отец Ванюшки Иван Дмитриевич Шпилькин тоже разведчик. Но связан он с другим отрядом — отрядом, который действовал возле деревни Рясино.

— Как же ты об этом узнал? — удивился Олег.

— От отца и узнал, — ответил Ванюшка, не вдаваясь в подробности. — Теперь будем обмениваться сведениями: которые соберет он, передаст нам, а мы ему — свои. У отца сведения почище наших!

В этом Олег не сомневался. У Ивана Дмитриевича возможности вести разведку были немалые, — он служил бухгалтерам в местной комендатуре.

Иван Дмитриевич до войны работал в Опочке главным бухгалтером конторы «Заготзерно», где работал и отец Олега. Человек он интеллигентный. Худощав, среднего роста. Из-под пенсне, которое он никогда не снимал со своего острого носа, смотрели внимательные и чуточку насмешливые глаза. Олегу почему-то казалось, что Иван Дмитриевич все про него знает. Правда, Шпилькин-старший при Олеге никогда на эту тему не заговаривал. Вообще, он был скуп на слова…

В один из апрельских дней ранним утром Александра Денисовна растолкала спящего сына:

— Олег, Олег, беда!.. Шпилькиных арестовали.

Олег вскочил как ужаленный:

— Как арестовали?!

— Чуть свет приехали из гестапо. Все в доме перевернули и увели Ванюшку и Ивана Дмитриевича…

В этот день на работе у Олега ничто не ладилось. Вопрос, почему Шпилькины провалились, не давал покоя. Назойливо преследовала его и другая мысль: «Выдержит ли Ванюшка в гестапо?» Вспоминались его слова, произнесенные после ареста «Тольки из ресторана»: «На кусочки меня режь, ничего не сказал бы».

Некоторое время Олег жил в смятении. Но шли дни. Никто его не трогал.

СВИДАНИЕ НА КЛАДБИЩЕ

Она тихо постучала в дверь и вошла в комнату. Ей было не больше шестнадцати. Тряхнула прядью черных густых волос, бойкие глаза метнулись по лицу Олега, и, будто старому знакомому, она протянула руку:

— Здравствуй. Я — Иванова Рая. Тебе записка…

Все это было так неожиданно, что он даже растерялся и неуверенно принял от нее записку. В ней две фразы:

«Мороз, согласен ли ты продолжать работать или боишься? Краснофлотская».

Сердце у Олега ошалело забилось: «Краснофлотская» — это же кличка Тони! Обрадованный, спросил:

— Ответ сразу писать?

— Желательно, — важно сказала Рая. — Я подожду.

Он писал торопливо:

«Согласен. Завтра в шесть часов вечера встреча на кладбище. Мороз».

Рая быстро спрятала записку за воротничок платья.

Олег был на седьмом небе от радости.

Пришла Александра Денисовна. Глянула на сына!

— Эка какое лицо у тебя счастливое.

Не мог же Олег сказать матери, что он действительно сегодня очень счастлив. И ни он, ни мать не подозревали, что вот сейчас радость Олега будет омрачена.

Не успела Александра Денисовна снять верхнюю одежду с себя, как пришла сестра Ванюшки Мария. Мать Олега сразу к ней с расспросами: мол, что слышно о Ванюшке и Иване Дмитриевиче?

— Всё в тюрьме сидят, — вздохнула Мария. Посмотрела на Олега: — А тебе, может, лучше из города я деревню уйти?

— Почему? — насторожился Олег.

— Да мало ли… Вон Тоню, знакомую Ванюшки с улицы Урицкой, арестовали сегодня. А ты все время с Ванюшкой водился.

— Тоню арестовали? — упавшим голосом спросил Олег.

Мария еще несколько минут поговорила с Александрой Денисовной и ушла. Для Олега наступившая ночь была мучительной. Уснуть он не мог. Как же так? Ведь он только что получил от Тони записку. А возможно, она написала ее раньше, и Рая держала записку при себе, а передала ее ему только сегодня? И вообще, кто такая Рая? Может, все специально подстроено? Но как же тогда Тоня передала с ней записку? А что ее писала «Краснофлотская», в этом Олег не сомневался. Он и раньше через Ванюшку получал от нее задания, изложенные в записках, и они были написаны таким же почерком. А может, почерк подделан?

Утром Олег помчался на улицу Урицкого к своему знакомому Тольке Басову.

— Что случилось? — спросил тот. — Чего в такую рань?

— Думаю, дай перед работой загляну к тебе, а то слух прошел, будто на вашей улице аресты были и облава.

Басов удивился:

— На нашей улице? Весь день вчера дома был и не слышал, чтобы кого-либо забрали.

Теперь Олегу у Басовых делать было нечего. Он спокойно пошел на работу.

В тот день на кладбище он пришел чуть раньше назначенного срока. Неторопливо ходил по утоптанным дорожкам, пока не увидел двух девушек, которые шли прямо к нему. Одну он сразу узнал — это была Рая. Вторая — старше ее лет на пять, невысокая, худенькая. Олег догадался, что это и есть Тоня.

Они втроем ходили по аллее и разговаривали негромко. Больше говорила Тоня, а Олег слушал.

— Связь держать только со мной. Задания тоже будешь получать только от меня.

— Как сведения передавать? — спросил Олег.

— Каждый четверг встречаемся здесь в это же время.

Олег кивнул головой. Он был уверен, что Тоня много знает такого, чего не знает он, и поэтому спросил:

— Наши скоро придут?

— Думаю, скоро.

— Мы с Ванюшкой в отряд просились…

— Знаю, — сказала Тоня. — Правильно вам отказали. Пружковский и сейчас говорит, что мы нужнее здесь, а не в отряде. А задание тебе такое: составь план города и обозначь расположение частей.

— Мы такую схему еще с Ванюшкой составляли, — напомнил Олег. — Пропала она, что ли?

— Пригодилась, — сказала Тоня. — Но сейчас в городе многое изменилось. Некоторые части уехали, много прибыло новых. Сведения нужны точные. — И она протянула ему руку: — До четверга, Олег.

— До четверга, — сказал он.

Олег провожал их глазами, пока девчата не скрылись за деревьями. Теперь он знал, кто разведчица, — это Тоня Уразова. Она работала во время оккупации Опочки приемщицей на хлебопункте, а у Раи Ивановой жила на квартире.

Несколько дней Олег сновал по городу. Задание оказалось делом нелегким. Тогда они разведку провели вдвоем, да и гитлеровских частей в город понаехало много. И за городом они были. Несколько раз Корнева останавливали патрули, чуть не арестовали жандармы.

Как было ни трудно и опасно, однако в четверг план Опочки с общими данными расположения в городе и возле него фашистских частей был вручен «Краснофлотской». И Олег получил новое задание: следить за всем, что происходит на дороге к Пустошке.

На улице вовсю гулял май. В нежно-зеленый наряд оделась земля, в садах заливисто пели птицы, будто и не было войны и не гремели недалеко от Опочки пушки. В один из таких дней мать сказала Олегу:

— Мария говорила, Ванюшку и Ивана Дмитриевича из тюрьмы в лагерь перевели. При обыске у них ничего не нашли, а сами они ни в чем не признались. — Громыхнула чугуном. — Ванюшке молочка бы снес. Говорят, в лагерь передачи разрешают.

Передачу Олег понес на другой день: бутылку молока, закупоренную пробкой из старой газеты, и краюху хлеба. Лагерь размещался в бывших военных складах, что находились на Коммунальной улице. Это окраина Опочки. С тревогой подходил Олег к лагерю. Народу здесь было много. Люди толпились у проволоки, ожидая, когда дежурный заберет от них продукты для заключенных. И Олег отдал молоко дежурному. Тот взял бутылку, зачем-то подержал ее перед глазами.

— Шпилькиным, говоришь?

— На бутылке написано.

Дежурный взял передачи еще кое у кого и ушел.

Вернулся он минут через пятнадцать: принес опорожненные сумки. Олега окликнул:

— Эй, парень, забирай пустую посуду.

Олег взял бутылку и зашагал домой. И уже дорогой, переставляя бутылку из одного кармана в другой, заметил, что в ее горлышке торчит другая пробка. Олег торопливо вытащил ее, раскрутил и в середине желтой бумаги обнаружил крохотную записку. Почерк Ванюшки: