Василий Топильский - Розы на снегу

• Название: Розы на снегу
• Автор: Василий Топильский
• Издательство: Лениздат
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 1973

Жестоким смерчем обрушилось на Европу фашистское нашествие. Пепел и слезы, кровь и руины оставались там, где прошли полчища гитлеровцев.

В воскресный солнечный день 22 июня 1941 года мутный нацистский поток хлынул и на территорию нашей Родины. Везде, где ступала нога оккупантов, вспыхивали очаги сопротивления: зажигали костры в лесах партизаны, действовали подпольщики. Многие из них погибли, но не дрогнули, не согнулись под пытками.

Был свой незримый фронт и в битве за Ленинград. Он проходил по берегам Плюссы и Шелони, Волхова и Великой. Явки его бойцов были в Луге и Острове, в «столице» озерного края далеком Себеже, в избах осьминских колхозников.

В этом сборнике рассказывается о малоизвестных и неизвестных подвигах наших разведчиков, подпольщиков и партизан в годы Великой Отечественной войны.

---

«Передай всем привет».

Записка, которую Олег получил, была последней весточкой от Ванюшки. Всего за три дня до освобождения нашими войсками Опочки, 3 июля 1944 года, за деревней Кудкой фашисты расстреляли Ивана Дмитриевича Шпилькина, его сына Ванюшку и еще нескольких человек. Уже когда Советская Армия вошла в город, Олег вместе с другими раскапывал траншею, в которую были сброшены тела расстрелянных фашистами людей. Многие из них были страшно изувечены, но Олег сразу опознал Ванюшку и Ивана Дмитриевича.

* * *

Ассистент одной из кафедр института имени В. И. Ульянова (Ленина) Олег Максимович Корнев бережно хранит справку, датированную 1944 годом. Пожелтела она, поблекли буквы. Но эта старенькая бумажка для него бесценна. Она свидетельствует, что он

«в период оккупации немцами Опочецкого района Великолукской области был связан с партизанским разведывательным отрядом спецназначения по разведывательной работе…».

Подписал документ секретарь подпольного Опочецкого РК ВКП(б) Васильев.

Вместе с этой справкой Олег Максимович Корнев хранит и медаль «За отвагу», которой он награжден за выполнение боевых заданий в тылу врага.

Владислав Алешин ЯММСКИЕ БЫЛИ

ТАЙНА СТАРОЙ ВОРОНКИ

На севере Псковщины, у самой границы с Ленинградской областью, по берегу быстрой речки Желчи раскинулся поселок Ямм — бывший райцентр Полновского района. Проходящие по шоссе Псков — Гдов автомашины непременно останавливаются здесь у деревянного здания с резными наличниками. Это столовая сельпо. Славится она своей окуневой ухой.

Если от дороги направиться к речке, то слева никак не минешь огромную воронку с оплывшими скатами. В ней даже в самые жаркие летние дни не высыхает вода. Можно представить, какой силы взрыв когда-то прогремел здесь, взметнув к небу песок и камень.

Известно, что в годы Великой Отечественной войны тяжелая артиллерия в боях в районе поселка не применялась. Не сбрасывали сюда смертоносный груз ни вражеские, ни наши авиаторы. Как же появилась здесь огромная воронка?

* * *

Дешевые, прочные стандартные дома, изготовлявшиеся в цехах комбината в поселке Ямм, пользовались до войны большим спросом и на Крайнем Севере, и в Средней Азии, и на Украине.

Фашисты, оккупировавшие Псковщину летом 1941 года, быстро оценили военное значение деревообрабатывающего предприятия. Вскоре после того, как наступление гитлеровских армий группы «Север» захлебнулось у стен Ленинграда, комендант полновского гарнизона получил приказ срочно наладить на деревообрабатывающем комбинате производство деревянных деталей для дзотов и бункеров.

Разговор у оккупантов короткий. Все не сумевшие эвакуироваться рабочие предприятия в сопровождении конвоя были доставлены в цехи. Опоясанный рядами колючей проволоки, охраняемый солдатами и собаками-ищейками, комбинат напоминал теперь концентрационный лагерь. Производство удалось наладить. Со станции Ямм через Гдов ежедневно к Ленинграду отправлялось несколько вагонов с брусьями для дзотов.

Интендант-гитлеровец, ведавший комбинатом, радовался: приказ выполнен, и ему теперь не грозит опасность быть откомандированным поближе к линии фронта. Доволен был и полновский комендант. В Заплюсье хозяйничают гдовские партизаны. На железнодорожных магистралях у Пскова и Гдова диверсия за диверсией. А у него порядок. И даже, как в родном фатерланде, работает для армии фюрера завод.

Но радоваться было рано. Застучали партизанские пулеметы и в полновских лесах. Комбинат начал работать с перебоями. «Электрооборудование старое», — жаловались рабочие. Электромонтеры Евгений Иванов и Александр Николаев с ног сбивались, рыскали по чердакам и крышам, пока не находили наконец повреждения проводки. А на другой день история повторялась, и опять на несколько часов комбинат лишался электроэнергии.

Невдомек на первых порах было мастерам и надсмотрщикам, что виновники простоя предприятия — рьяные ремонтники Иванов и Николаев. Два друга — два комсомольца первыми начали борьбу.

Потом один из цехов остановился на несколько дней. На пилораму было доставлено бревно, в котором «случайно» оказался ржавый железнодорожный костыль. Полотно рамы вышло из строя. Потребовался длительный ремонт. Эту удачную диверсию Саша и Женя провели с помощью Александра Сергеевича Ворошилова, которому командование партизанского отряда поручило связаться с молодыми подпольщиками.

Трюк с поломкой полотна на пилораме был повторен спустя месяц с той только разницей, что вместо железнодорожного костыля использовался забитый в дерево снарядный осколок. Теперь оккупанты в «случай» не поверили. Был усилен в цехах контроль, в рабочую среду проникли агенты службы безопасности.

Тогда в июле 1942 года командование партизанского отряда решило уничтожить комбинат. Иванов и Николаев предложили свой вариант диверсии — пожар. Доказывая его целесообразность, они говорили Ворошилову:

— Тол на вес золота. А можно устроить короткое замыкание на складе, где лежит сухая, как порох, древесина. Противопожарного оборудования на комбинате почти нет. Сгорят цеха дотла.

30 июля, когда дежурным по предприятию был всем ненавистный мастер из предателей, изрядно глотнувший с утра самогону, подпольщики привели свой план в исполнение. Тревожно застучала в сигнальный рельс охрана, но пламя уже бушевало на складе. Огонь молниеносно распространился по всей территории комбината. Склады и цехи сгорели почти полностью.

После пожара оккупанты предприняли спешные работы по восстановлению производства. Нужно было помешать фашистам. И снова дерзкую диверсию вызвались провести отважные комсомольцы Иванов и Николаев. Обманывая бдительность охраны, они проносили на заводскую территорию толовые шашки. Взрыв был произведен, когда в фундаменте главного корпуса было несколько десятков килограммов тола. Вот тогда и появилась огромная воронка, сохранившаяся до наших дней.

Комбинат при оккупантах так и не стал действовать.

* * *

В морозный солнечный день в сотне шагов от воронки гитлеровцы спешно соорудили виселицу. Из станционного сарая жандармы вывели Ворошилова, Николаева и Иванова. Шли они в окровавленных лохмотьях, с обмороженными руками и ногами, поддерживая друг друга.

Подпольщиков, собиравших разведывательную информацию для нашей армии и партизан, выдал подлый предатель. Фашисты не сразу казнили патриотов. О страшных днях, проведенных ими в гестаповском застенке, никто не знал. Но десятки людей видели: герои не дрогнули и в последний миг своей жизни.

ТАКИЕ ДОЛГИЕ МИНУТЫ

Теперь серая тень метнулась слева. Автомат толкнул в плечо, и с сосенок, там, за стволом автомата, хлопьями упал снег. Ответного выстрела не последовало. Основные силы карателей, видно, обосновались под прикрытием обрыва.

Он не знал, сколько времени ушло с того мгновения, когда, увидев цепочку гитлеровцев, бросился к деревьям и упал в снег. Он помнил только одно — первый выстрел с той стороны прозвучал раньше, чем удалось перебежать открытое место, и ему казалось, что изнурительное напряжение тянется не меньше часа…

На стене висит прямоугольник сероватой писчей бумаги. Это список принятых в институт. Пронзительная, необъятная радость. Он, Ленька Богданов, выпускник полновской школы, стал студентом Ленинградского технологического института.

Шумной гурьбой рассаживались они по креслам в блистающем люстрами кинотеатре на Невском проспекте. «Волгу-Волгу» можно смотреть десять раз! Балагур приятель Петька наизусть произносил длинные монологи потешного бюрократа Еропкина. И смеху не было конца. Но что это? Рушатся стены многоэтажных домов… Перекошенное ужасом огромное лицо женщины на экране… И снова в облаках пыли падают многоэтажные дома… Это Мадрид. Первый раз в упор, лицом к лицу, Леонид увидел фашизм.

Потом комсомольский митинг в институте. Нет, не забыть этот лес поднятых вверх крепко сжатых кулаков. «Фа-шизм не прой-дет! Не прой-дет! Но пасаран!»…

У валуна под соснами снова возникло серое пятно. Долгим свистящим эхом отдался выстрел. Автомат поставлен на одиночные…

Сейчас Леонид понимал, как трудно было командиру отряда. Что может быть труднее сказать человеку о гибели отца и матери! Молча стоял он перед Николаем Васильевичем. А тот не произнес слов утешения. Козырев знал, что дружеское участие старшего, скрытое в молчаливом пожатии руки, лучше разговора.

И он, Ленька, почувствовал это.

Поэтому не смог командир отказать в его просьбе, когда через несколько дней стала готовиться к важной операции группа добровольцев. Да эту просьбу и просьбой назвать было нельзя. Подошел тогда Леня к Николаю Васильевичу и твердо произнес: