Диана Крымская - Черная роза

• Название: Черная роза
• Автор: Диана Крымская
• Жанр: Исторические любовные романы

В «Чёрной Розе» есть всё то, что может понравиться романтичным натурам, любящим псевдоисторические любовные романы: брак по королевскому приказу, ненависть, перерождающаяся в любовь, переодевания, похищения, поединки, интриги, коварные злодеи (и злодейки!) и — страстная любовь.

Редакция авторская, рисунки Татьяны Гавриловой.

---

Де Немюр вспомнил и то, как он долго стоял у ворот Фонтене, пока не началась гроза и не хлынул ливень. Герцог был в таком состоянии, что не мог даже догадаться спрятаться куда-нибудь от холодного дождя, который сек его по лицу и по телу. А молодой человек был лишь в тонкой рубашке. Потом он повернулся и побрел неведомо куда по мгновенно превратившейся в жидкую грязь дороге.

Он спотыкался, падал, вставал и шел дальше… и опять его ноги скользили по грязи… и он падал опять. Потом он упал — и почувствовал, что встать уже не сможет. Тогда он сорвал с руки наложенную да Сильвой повязку — и при свете молний, то и дело озарявших ночь, с мрачным удовлетворением увидел, как течет из разреза кровь. Он призывал смерть. Но потом вспомнил об Эстефании… О том, что произошло с нею — и сказал себе: «Нет! Я не должен умереть! Я должен отомстить насильнику… Страшно отомстить!»

И он встал, зажал рану и опять пошел по дороге… Пока, наконец, не свалился прямо в грязь лицом уже в глубоком обмороке.

Так его и нашла Розамонда де Ноайль, которая стала свидетельницей того, что случилось с невестой герцога. Розамонде тогда было всего двенадцать лет; и по ее кроткому доброму лицу никто бы не догадался, насколько твердой, хладнокровной и несгибаемой она может быть.

В ту ночь, возможно, из-за приближавшейся грозы, или из-за возбуждения, связанного с веселым праздником, устроенным де Немюрами, девочка не могла заснуть. Комната ее была рядом с комнатой Эстефании. И, когда раздался жуткий крик невесты де Немюра, Розамонда подбежала к двери — и, приоткрыв ее, увидела своего брата Рауля, одетого точь-в-точь как Робер де Немюр на маскараде, только без маски, выходящего, шатаясь, из спальни юной графини де Варгас. Рауль не заметил сестру и быстро удалился прочь по коридору.

А потом послышались крики — уже снизу, со двора, и Розамонда увидела из своего окна тело несчастной Эстефании и ее жениха, склонившегося над ней. А потом выбежали из дверей с факелами уже другие гости… родственники… мать де Немюра… И там же был и Рауль — одетый уже по-домашнему, в рубашке и штанах, как будто он только что встал из своей постели. И он, как и все, смотрел на рыдающего Робера. И на лице брата, при свете факелов, Розамонда увидела тот же ужас и непонимание случившегося. Он играл прекрасно, хотя явно был сильно пьян!

А потом Робер выхватил кинжал из-за пояса и попытался вонзить себе в сердце. И слуги связали его и унесли в его комнату. А тело Эстефании — в часовню. И туда же пошли врач да Сильва и донья Санча, мать де Немюра.

Розамонда подкралась к двери часовни — и услышала разговор своей тети и врача. И скоро поняла, что юную графиню изнасиловали, и донья Санча с да Сильвой решили, что Эстефанию обесчестил Робер.

Девочке захотелось немедленно войти и рассказать, что она видела Рауля, выходящего из спальни невесты де Немюра; но что станется тогда с ее братом?.. Розамонда решила сначала поговорить с Раулем. Как он объяснит все то, что случилось? Быть может, он сможет оправдаться перед нею?

И она отправилась к нему в спальню. Рауль сидел на кровати, вперив невидящий взгляд в одну точку. Он был пьян, хотя и не так сильно, как сначала показалось его сестре. Он ничего не отрицал; да, он вошел к Эстефании ночью; да, он был одет, как ее жених… Да, он взял ее. Но она сама распахнула ему объятия. А он слишком много выпил на празднике — и не смог устоять перед ее красотой.

«Но она не была девственницей, Розамонда, клянусь тебе, — бормотал он. — Робер уже успел овладеть ею до свадьбы… Видела бы ты, как она отдавалась мне… как целовала и обнимала! Святой Иоанн Богослов — и тот бы не удержался. А потом… потом Эстефания заговорила по-испански. А я не знаю этого языка. И она догадалась, что я — не Робер. Она сорвала с меня маску, увидела мое лицо, страшно закричала, подбежала к окну — и выбросилась из него. Все так и было, клянусь тебе, сестричка!»

На вопрос — где он взял костюм де Немюра? — Рауль ответил, что случайно узнал, у какого портного Робер заказал костюм для маскарада, и попросил того сшить ему такой же. «Я хотел всего лишь пошутить, сестра. Явиться на празднество в такой же одежде и маске, как мой кузен».

«Что ты наделал, Рауль! — вскричала тогда девочка. — Ты должен пойти и немедленно во всем признаться донье Санче!»

«Розамонда!.. Как я смогу?.. Я был пьян… Почти ничего не помню… И разве она простит меня? Я — всего лишь сын сестры ее умершего супруга. Да она просто прикажет меня повесить на воротах замка, как собаку! Неужели ты хочешь этого, сестричка?»

«Но ведь в твоем преступлении донья Санча готова обвинить родного сына! Робер не заслужил такого!..»

«Он — ее сын. И она пожалеет его, вот увидишь… Сестра! — И Рауль упал перед ней на колени. — Я виновен, да, — но пощади меня! Не выдавай меня моей тетке и Роберу! Их месть будет ужасна! Если я умру — что станет с тобой? Ты останешься одна на белом свете! Я не вынесу этого!»

И Розамонда не выдала брата. Но она не легла спать, а пошла к комнате Робера — и увидела, как его вывели оттуда донья Санча и врач; девочка последовала за ними — и была свидетельницей того, как мать герцога прокляла его и выгнала почти раздетого из замка Фонтене…

Когда Робер оказался за воротами, донья Санча закачалась — и упала без чувств, и да Сильва унес ее в ее комнаты. Тут засверкали молнии, и хлынул ливень.

Розамонда побежала к себе, тепло оделась, взяла кинжал и бутыль с вином, потом побежала на конюшню, оседлала двух лошадей, открыла ворота — и поскакала из замка искать своего кузена. К счастью, далеко он не ушел, — она нашла его лежащим прямо на дороге. Девочка с трудом перевернула Робера, разжала ему зубы кинжалом и начала лить вино из бутыли ему в рот, пока он не очнулся. Тогда, с неимоверными усилиями, она помогла герцогу сесть в седло и повезла его в свой замок Ноайль, находившийся в двух лье от Фонтене.

К утру Робер весь горел, у него началось воспаление легких. Розамонда не отходила от него ни на шаг. Вернувшегося в тот же день Рауля девочка не подпускала к Роберу. Де Немюр пришел в себя лишь через двадцать дней; и тогда же стало известно о тяжелой болезни его матери.

Розамонда не знала, что ей делать. Она видела, как страдает ее кузен… Но и брата ей было нестерпимо жалко. Девочка попросила Рауля уехать из замка на некоторое время — а сама пошла к Роберу.

«Кузен, — сказала она ему, — я спасла вам жизнь; и, надеюсь, вы не откажетесь выполнить мою мольбу…»

Он поклялся честью, что выполнит любое ее желание.

«Вы должны простить моего несчастного брата. И дать клятву, что никогда, никогда не посягнете на его жизнь!» — И Розамонда все рассказала де Немюру. Герцогу ничего не оставалось делать, как подтвердить, что он не нарушит свое обещание.

«А я вам обещаю, что ваша мать все узнает тоже, и простит вас!»

На другое утро Розамонда в паланкине привезла кузена в Фонтене. Она оставила его в носилках, а сама поднялась в покои доньи Санчи. Девочка ужаснулась виду тетки, — сразу было понятно, что той осталось жить считанные дни, если не часы. Упав перед нею на колени, Розамонда все рассказала донье Санче. Мать герцога слушала ее, заливаясь слезами… Затем донья Санча попросила привести к ней сына, — и девочка стала свидетельницей душераздирающей сцены прощения — и прощания. Потому что через два часа донья Санча скончалась.

…И вот сейчас Розамонда напомнила де Немюру о том, как спасла его восемь лет назад. И попросила не мешать ее брату ухаживать за Доминик.

«А если дело дойдет до свадьбы… Боже милосердный! Разве смогу я это выдержать?»

Но сестра Рауля умоляла его. И он не мог отказать ей, хотя это и разбивало ему сердце.

«Доминик… Моя любовь! Прощай! Я не имею на тебя права. Я женат… И ты никогда не сможешь быть моей!» И де Немюр медленно сказал:

— Хорошо, Розамонда. Я не стану мешать вашему брату. Не стану препятствовать его ухаживаниям за графиней де Руссильон. И, если и он, и она полюбят друг друга и захотят пожениться — что ж… Значит, такова Божья воля!

Розамонда вздохнула с облегчением. Лицо ее просияло.

— Но, дорогая кузина, — продолжал герцог глухим голосом, — если Рауль отнесется к Доминик без уважения… Если сделает хоть одну — вы слышите меня? — хоть одну попытку как-то оскорбить ее честь и достоинство… Если он хоть раз обидит или унизит ее, и я узнаю об этом… Пусть тогда он не ждет от меня пощады! И пусть помнит — что я буду следить за ним, что глаз с него не спущу! И не будет места на земле, где бы он смог от меня укрыться!

…Через час в покои королевы принесли письмо от Рауля де Ноайля. В нем говорилось:

«Мадам! Моя сестра имела беседу с герцогом де Немюром. Мы были правы — и Розамонда подтверждает это — он влюблен в графиню де Руссильон, и даже очень. Но он дал моей сестре обещание не вмешиваться в мои отношения с вашей новой дамой, если я буду вести себя с нею по-рыцарски. Я буду спокойно ухаживать за Доминик, — а вы наслаждайтесь страданиями вашего кузена. Игра началась, и я уверен, что мы повеселимся всласть!»