Диана Крымская - Черная роза

• Название: Черная роза
• Автор: Диана Крымская
• Жанр: Исторические любовные романы

В «Чёрной Розе» есть всё то, что может понравиться романтичным натурам, любящим псевдоисторические любовные романы: брак по королевскому приказу, ненависть, перерождающаяся в любовь, переодевания, похищения, поединки, интриги, коварные злодеи (и злодейки!) и — страстная любовь.

Редакция авторская, рисунки Татьяны Гавриловой.

---

«И он правша! И он дрался за Снежинку! И этот аромат… Боже, помоги мне! Я схожу с ума!»

Она глубоко вздохнула. «Надо прийти в себя. Привести в порядок чувства. Расставить все по местам.»

И вдруг она вскрикнула от радости. Ведь есть еще одно, ГЛАВНОЕ доказательство! Кольцо! «Кольцо находится у моего мужа, настоящего мужа! Если оно у Рауля, — то я вычеркну из памяти де Немюра! Забуду об этом монстре, как будто его и на свете никогда не было!»

24. Рауль размышляет

Рауль де Ноайль стоял у окна в своем дворце на улице Жуайез и читал письмо, из-за которого его разбудил дворецкий ни свет ни заря, в десять часов утра. Но письмо от королевы Франции подождать не могло, и Раулю пришлось, чертыхаясь, вылезти из постели и вскрыть послание. Ничего особенно нового он не ожидал прочесть… и так оно и оказалось. Бланш была в ярости из-за неудавшейся игры с де Немюром, и в этой неудаче винила королева, конечно, герцога де Ноайля. А разве Рауль был виноват, что Робер разгадал часть их плана?

И все это время, с тех пор, как де Немюр дал Розамонде обещание, кузен Рауля почти ни разу не выдал своих чувств, хранил на лице непроницаемое равнодушно-спокойное выражение, был так сдержан и хладнокровен?

Робер выдал себя всего один раз, — в тот день, когда Рауль и Доминик вошли в залу для приемов рука об руку и объявили о своей помолвке их величествам и всему двору. Только в ту минуту Рауль увидел, как его спокойный надменный кузен побледнел как полотно, как сверкнули его светло-серые глаза… Как судорожно сжались в кулаки руки… С такой силой, что потом Рауль заметил кровь на ладонях де Немюра, — так вонзились в них ногти Робера.

Да, то был миг торжества — и Рауля, и королевы! Но де Немюр вновь обрел хладнокровие, и с тех пор не давал двоим заговорщикам повода насмехаться над ним.

И теперь Бланш бесилась. Ей казалось, что Рауль плохо дразнит кузена. «Где же ваша страстность? — брызгала ядом королева. — Или вы всю ее, без остатка, извели на меня? Графиня — ваша невеста! А вы ведете себя, как безусый юнец, щенок, никогда не прикасавшийся к женщине. Поцелуйте ее. Прижмите к себе. Покажите де Немюру, что вы — ее господин и повелитель. Заставьте его ревновать! Любой ценой!»

Де Ноайль чувствовал себя между двух огней. С одной стороны — взбешенная Бланш де Кастиль. С другой — его холодный внешне спокойный кузен. Но под этим спокойствием Раульугадывал вулкан, который, проснувшись, затопит раскаленной лавой все вокруг. Кто опаснее в этом положении для Рауля — де Немюр или королева? Молодой человек склонялся к первому. Робер непредсказуем. То, как он ворвался в спальню Бланш, было слишком свежо в памяти де Ноайля. Если Робером вновь овладеет этот приступ безумия… Нет, даже думать об этом не хочется!

Поэтому Рауль был столь осторожен… разумен… рассчитывал любой свой жест, любое слово при встречах с Доминик. Де Немюр следил за каждым его шагом, и де Ноайль нигде не чувствовал себя защищенным от этой слежки. Даже в своем собственном дворце!

«Наверняка, у него есть здесь свои шпионы. — Думал Рауль. Низкий сам, он считал подлыми и всех остальных, хотя и знал, что его кузен до смешного щепетилен в вопросах чести. — И эти шпионы докладывают Роберу обо всем. Впрочем, осталось ждать недолго… Шесть дней, — и уже никто не сможет отнять у меня Доминик!»

Была и еще одна причина для сдержанности Рауля. Он обожал ожидание того, что должно было произойти между ним и каждой его новой жертвой. Он не набрасывался на первую подходящую женщину, о нет! Он выслеживал… наблюдал… примеривался… рассчитывал… мечтал… В мечтах он проделывал все то, что потом свершал наяву, — и порой эти его фантазии оказывались куда сладостнее и приятнее того, что получалось с его жертвами в жизни. Поэтому Рауль как мог продлевал ожидание. И, только когда желание становилось нестерпимым, — начинал действовать.

Началось все восемь лет назад, с невесты Робера, красавицы Эстефании. Рауль возжелал ее как только увидел. Но он искусно скрывал свои чувства, даже избегал девушку. А в мозгу его уже крутились планы, как безнаказанно овладеть прекрасной испанкой, не попасться при этом.

Маскарад был воистине чудесной находкой для Рауля! Ему сразу пришло в голову, что, если у него будет костюм такой же, как у кузена, он сможет без труда проникнуть в спальню юной маркизы. Эстефания не придерживалась слишком жестких правил этикета, она была девушка своевольная, жизнерадостная и прямая. Рауль не раз видел, как она целуется с Робером… Дает ему обнимать себя… Возможно, де Немюр даже уже взял ее девственность? И вот выпал прекрасный шанс выяснить это.

И в ту ночь в замке Фонтене Рауль в маскарадном костюме, неотличимом от костюма де Немюра, вошел к Эстефании. Она, думая, что перед нею жених, отослала служанку. Сама сбросила рубашку и начала целовать его, шепча что-то по-испански. В этом Рауль не солгал Розамонде, — невеста де Немюра отдалась сама, страстно и безоглядно… К большому удивлению Рауля, оказавшись девственницей.

Они лежали рядом на постели, утомленные любовью, и она целовала его тело. И вдруг она назвала его «Робер». Тут что-то с ним случилось… Это ненавистное имя пробудило в Рауле нечто темное, страшное, вставшее откуда-то из глубин сознания. И он начал бить Эстефанию, по лицу, по ее обнаженному телу. Потом перевернул ее на живот — и взял сзади, грубо, с размаху. Она сопротивлялась… стонала… плакала… умоляла не делать с ней этого. Но она повторяла: «Робер… Робер…» И Рауль не мог остановиться. Потом он опять начал бить ее. И вдруг ей удалось, защищаясь, сорвать с него маску. И она увидела его лицо. Отшатнулась, страшно закричала — и выбросилась из окна.

Вот что случилось в ту ночь. И в ту ночь, с Эстефанией, Рауль испытал неведомое им доселе наслаждение. Не тогда, когда девушка сама отдалась ему, добровольно и с любовью, — а когда она сопротивлялась, плакала, умоляла. И с тех пор Рауль мечтал только о ТАКОМ чувстве. К счастью, в окрестностях замка Ноайль было полно крестьянок, смазливых и юных. С них юноша и начал. Перебравшись в Париж, он стал выслеживать горожанок. Ему нравилось оставаться неузнанным, и обычно он надевал, отправляясь на очередное приключение, маску.

Рауль считал эти похождения вполне невинными. Девственницы попадались ему не так часто; а наставить какой-то плебейке синяков да укусить несколько раз — разве можно счесть это большим преступлением? Да эти девки должны ему ноги целовать уже за то, что ими обладает не кто-нибудь, а сам герцог!

Но однажды Рауль перегнул палку. И, что самое неприятное, — случилось это в замке Ноайль, где он долго выбирал себе очередную жертву, пресытившись немытыми вилланками. И остановил свой выбор на камеристке сестры Розамонды, по имени Люси.

…Девушка оказалась на удивление крепкой и сильной. Они долго боролись, прежде чем Раулю удалось связать ее, разорвать на ней одежду и изнасиловать. Он ударил Люси несколько раз по лицу и, когда она затихла, решил, что девушка потеряла сознание, и развязал ей руки и ноги. Но тут вдруг она вскочила — и набросилась на него. Она расцарапала Раулю лицо… Укусила в руку так, что остался глубокий шрам… А Рауль пришел к ней с кинжалом. И он вонзил его в живот Люси. И почувствовал вдруг опять дикое наслаждение. И бил — снова… и снова. Пока глаза ее не потухли. А потом пошел к себе и напился до полусмерти.

В таком виде и нашла его утром Розамонда. Она простила брата, после его долгих молений и просьб о прощении, списав этот ужасный случай на то, что Рауль был пьян.

Но Рауль понял теперь, что ему нравится не только насилие — но и смерть своих жертв. Однако, следовало быть крайне осторожным… И он редко прибегал к кинжалу, только когда был уверен полностью в своей безнаказанности.

…А теперь впереди, через несколько дней, было самое сладостное, самое незабываемое приключение, сулящее Раулю воистину неземное наслаждение! Он уставился в окно невидящим взглядом, забыв о письме королевы, и прошептал имя: «Доминик…» Она подарит ему сказочное блаженство! Рауль был уверен в этом! Ни одну женщину он не хотел, как ее. Ни одна женщина не вызывала в нем таких сильных чувств. Он ЛЮБИЛ ее!

Он опомнился и снова вернулся к посланию Бланш. «Если уж вы такой неумелый жених, — писала королева, — окажитесь, по крайней мере, умелым мужем! Обрюхатьте свою милую женушку как можно скорее, и привезите во дворец. И мы сообщим нашему любимому Роберу, что она — его жена! Вот будет веселая сцена!»

«Нет уж, дорогая Бланш, — усмехнулся Рауль. — Я слишком долго плясал под вашу дудку! Ненавижу беременных женщин! И в этом есть и ваша вина, мадам! Когда я стал вашим любовником, вы как раз ждали ребенка… И какой же ненасытной вы были в постели! Как издевались надо мной, заставляя терпеть ваши жестокие прихоти, исполнять ваши мерзкие желания! Вы были мне отвратительны, мадам. Я сносил это только потому, что вы — королева. Любую другую женщину я бы давно искромсал на куски!»