Диана Крымская - Черная роза

• Название: Черная роза
• Автор: Диана Крымская
• Жанр: Исторические любовные романы

В «Чёрной Розе» есть всё то, что может понравиться романтичным натурам, любящим псевдоисторические любовные романы: брак по королевскому приказу, ненависть, перерождающаяся в любовь, переодевания, похищения, поединки, интриги, коварные злодеи (и злодейки!) и — страстная любовь.

Редакция авторская, рисунки Татьяны Гавриловой.

---

Он не был чересчур искусным певцом и музыкантом. Пальцы правой руки несколько раз сорвались со струн; голос был слишком низким, и порой в нем даже прорывалось что-то хриплое. Но Доминик была заворожена. Еще ни один мужской голос не рождал в ней такого волнующего чувства.

Ей была знакома эта песня. Девушка не раз слышала ее и в родном замке, и на улицах лангедокских городов. Обычно ее пели бродячие трубадуры и менестрели — безусые юноши, высокими тонкими голосами. Их пение было приятно — не более того. Доминик даже и в слова никогда не вслушивалась.

Но де Немюр вложил в слова, казалось, кусок своего сердца. Впервые Дом почувствовала истинный смысл этой песни. Это был гимн любви — той любви, которая заставляет мужчину склониться перед силой женской красоты; и то, что песню эту пел не безусый хилый юноша высоким тенорком, а мужчина в полном расцвете сил — низким и необычайно чувственным голосом, лишь усиливало эффект, — любовь торжествовала и властвовала и над таким гордым, сильным и высокомерным человеком, как герцог де Немюр! И он склонял перед ней голову. И он готов был стать рабом прекрасной дамы.

Ах, если бы эту песню спел Рауль! За нее, за нее одну Доминик могла полюбить его!

Но это был враг Доминик — враг навсегда, герцог де Немюр. Как ей стряхнуть волшебное очарование его голоса?..

Она оглянулась кругом. На лицах всех присутствующих дам она заметила выражение тоски и какого-то неутоленного голода, как будто их всех пригласили к роскошному пиршественному столу, и вот они стоят вокруг него, но не могут взять ни кусочка.

Песня кончилась. Герцог поднял голову и положил лютню на подоконник.

— Ах, кузен! — сказала Бланш. — Мы никогда не слышали ничего чудесней! А чьи слова?

— Это окситанская песня, мадам. Когда-то я переложил ее, довольно неумело, впрочем, на французский для своей невесты.

— Идите к нам, дорогой Робер. Вероятно, эта песня навеяла грустные воспоминания?..

Он встал. Доминик вдруг заметила, что его светлые глаза странно блестят. «Неужели это слезы?»

Она оглянулась еще раз, ища Рауля. Он стоял за ее стулом, скрестив руки на груди, и не сводил с де Немюра взгляда. И, когда Дом увидела лицо любимого, она была поражена — такой дьявольской усмешкой были искривлены губы де Ноайля. Но молодой человек почувствовал, что Доминик на него смотрит, — и выражение его лица мгновенно изменилось, и он ответил ей страстным пламенным взглядом. Доминик просияла, забыв все на свете. Рауль любит ее! Она больше не сомневалась в этом!

23. На охоте

Прошел месяц, как Доминик прибыла ко двору королевы Франции. И уже совсем скоро девушке предстояло сменить траурное платье на свадебное, — она стала невестой герцога Рауля де Ноайля. И через неделю выходила за него замуж! Голова у нее кружилась от счастья. И никогда не было на свете невесты счастливее Доминик!

Девушка больше не задавалась вопросом — почему Рауль молчит о том, что он уже является ее законным мужем. Что он — ее супруг уже четыре года! Это было так естественно, — что он хотел сохранить их тайну, секрет, в который были посвящены лишь они вдвоем. И было так легко и просто объяснить — что Раулю хотелось побыть женихом, именно женихом, а не мужем. Ведь перед ТОЙ их свадьбой не было этого сладостного и незабываемого для влюбленных периода ухаживаний, подарков, робких пожатий руки, понятного только им двоим языка жестов. Все это теперь познала Доминик, — и порой ей даже хотелось оттянуть день венчания.

Рауль был так влюблен, так предан, так нежен! Только, пожалуй, на одно досадовала Дом, — он слишком благоговейно преклонялся перед нею. Он ни разу не поцеловал ее в губы, ограничиваясь лишь поцелуями руки, даже после официального объявления их помолвки. Иногда девушка даже думала с невольным раздражением — не принимает ли Рауль ее за драгоценную статуэтку, которую легко разбить даже при легком прикосновении?

Доминик же хотелось страстных поцелуев… объятий… Чего-то, чему она не могла дать названия, но что должно было связать их неразрывно в единое целое. Но Рауль словно опасался чего-то. Смутить ее невинность? Испугать силой своего желания? Этого Дом не знала — и не решалась спросить у своего жениха. «А, может быть, это я хочу не того, чего все невесты хотят обычно? Может, Рауль ведет себя правильно, а я — нет?» — задавала она себе иногда вопрос. Он не говорил ей о кольце. А она молчала о своем, том, что Рауль надел ей на палец в капелле Руссильонского замка, и что Дом носила на груди. Но и это было, без сомнения, частью их игры. Игры в жениха и невесту.

Он дважды защищал цвета Доминик на рыцарских турнирах, и оба раза вышел победителем. Она гордилась им! Он был сильнейшим, храбрейшим, достойнейшим!

Однажды вечером, после турнира, на котором Рауль получил всего несколько царапин, они сидели втроем в комнатах Розамонды — Доминик, Рауль и его сестра. Они смеялись, вспоминая, как легко Рауль одолел всех своих соперников.

Доминик спросила:

— А почему никогда не принимает участие в турнирах герцог де Немюр?

— Он боится, — насмешливо сказал Рауль. — Трусит, моя дорогая.

Лицо Розамонды сразу стало серьезным:

— Рауль!.. Ты прекрасно знаешь, что это не так. Видишь ли, Доминик, у моего кузена не действует правая рука. А одной левой на турнире сражаться невозможно.

— Не действует! — усмехнулся Рауль. — С чего бы? Крысы ему ее в тюрьме погрызли, что ли?

Розамонда нахмурилась и укоризненно покачала головой, но ничего не сказала брату. А Доминик опять почувствовала смутное беспокойство. Значит, де Немюр — не левша, как она думала. Он — не левша, просто у него что-то с правой рукой!

С Розамондой Дом была уже на «ты», и герцогиня даже называла ее полушутя сестричкой. Королева, казалось, смирилась со свадьбой своего недавнего фаворита. С Доминик и ее величество, и герцогиня де Луна были если не ласковы — то все же очень любезны. Дом все еще называлась дамой Бланш де Кастиль, но, вероятно, благодаря Розамонде, получила множество поблажек, и в ее обязанности входило теперь только участвовать в выездах королевы — не более. Жила девушка в покоях герцогини де Ноайль, к Доминик была допущена ее камеристка Адель, ей позволялось выезжать в город; даже Снежинку удалось пристроить на королевскую конюшню.

Как обрадовались Пьер, Филипп и старая кормилица Элиза, когда Дом приехала в особняк отца и рассказала им о своем скором замужестве! Они, конечно, сначала недоумевали, почему их госпожа опять выходит замуж за того же человека — но, после объяснения Дом, они все поняли.

Доминик написала сестрам в Монсегюр, прося их приехать на ее свадьбу. Но Марианна ответила в письме, что в Лангедоке началась эпидемия, и они боятся выезжать из своего замка. Значит, со стороны невесты на торжестве не будет никого!

Доминик и Розамонда вдвоем сшили свадебное платье. Дом захотелось длинный, очень длинный шлейф и платье из малинового атласа с высоким стоячим воротником. Когда девушка в первый раз примеряла его перед зеркалом, — оно показалось ей страшно тяжелым. Шлейф волочился сзади, как цепь, прикованная к ноге каторжника.

— Не обрезать ли его, Розамонда? — спросила Доминик сестру Рауля.

— Что ты! — испугалась та. — Очень красиво, поверь! И ведь шлейф будут нести дети. Ты его даже не почувствуешь!

Рауль подарил Дом к свадьбе гарнитур — колье и серьги с крупными рубинами в россыпи более мелких брилииантов. Такой красоты девушка никогда еще не надевала! Розамонда сказала ей:

— Это гарнитур нашей покойной матушки. А ей его подарил, тоже к свадьбе, ее брат Генрих, отец герцога де Немюра.

Доминик захотелось немедленно снять все эти украшения. Ничто, связанное с подлецом и чудовищем де Немюром, не могло ей нравиться! Даже от одного его имени ее бросало в дрожь.

Доминик все время удивляло отношение сестры Рауля к де Немюру. Герцогиня ни разу дурно не отозвалась о нем… более того — он довольно часто бывал у Розамонды и проводил в ее обществе порой по нескольку часов. Иногда Доминик задавалась вопросом — не влюблены ли они друг в друга? Это было вполне вероятно, во всяком случае, со стороны Розамонды. Но как опасно для бедной сестры Рауля! Сама же Дом, едва услышав от слуги, что де Немюр хочет нанести визит своей кузине, покидала гостиную и удалялась в комнаты, отведенные ей сестрой ее жениха, и не выходила оттуда, пока герцог не удалялся.

«Интересно, — думала часто Дом, — знает ли Розамонда о преступлениях, совершенных де Немюром? Конечно, нет, — иначе она бы с презрением и ненавистью отвернулась от своего двоюродного брата!» Но спросить у Розамонды девушка не решалась. Вернее — решимости бы ей хватило; но тема разговора была слишком деликатная. Как сказал тогда Очо — не для девичьих нежных ушек. А Розамонда была очень впечатлительна. Не разобьется ли ее сердце, если ей так дорог кузен, от такого жестокого удара?..