Татьяна Бобровникова - Сципион Африканский

• Название: Сципион Африканский
• Автор: Татьяна Бобровникова
• Издательство: Молодая гвардия
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 1998
• ISBN: 5-235-02306-4

Известно, что победа, которую одержал Сципион Старший над Ганнибалом, ознаменовала закат Карфагена и положила начало восхождению Рима на вершину власти и могущества. Сципион Старший как полководец ни в чем не уступает Александру Македонскому и Гаю Юлию Цезарю, а как человек, пожалуй, даже выше их. Победив Ганнибала, он не потребовал его головы и не разрушил Карфагена. Он не мстил убийцам своего отца, а один из них, нумидийский царь Масинисса, стал его преданным другом. У него не было предрассудков. Он любил тогда уже слабую Грецию и преклонялся перед ее культурой, что было не к лицу римлянину его эпохи. Он мог получить неограниченную власть над Римом, но не захотел власти.

---

8

В литературе существуют споры по вопросу о том, кто был старше — Люций или Публий. Полибий называет старшим Люция (Polyb., X, 4, 1), римская же традиция — Публия. Об этом пишут авторы жизнеописаний Сципиона: Юлий Гигин, глава Палатинской библиотеки при Августе, современник Цицерона Г. Оппий (Gell., VII, 1), сам Цицерон (Phil., XI, 17) и Валерий Максим (V, 5, 1). Обычно авторитет Полибия непререкаем. Но в данном случае его рассказ содержит ряд ошибок, а Люция он путает с другим старшим родственником Публия (см. главу «Эдилитет»). Поэтому вопрос должен быть решен на основании косвенных соображений. Скаллард решительно называет старшим Публия, ибо он намного опережал Люция в занятии магистратур. Это, правда, не аргумент, так как Публий вообще все должности занимал рано. Но Люций — даже если он всего на год был старше брата — добивался магистратур непростительно поздно. Второе косвенное соображение, на наш взгляд, это имена обоих братьев. Традиция, в 230 году до н. э. закрепленная постановлением сената, требовала, чтобы имя отца переходило к старшему из сыновей (Федорова Е. В. Латинская эпиграфика. М., 1969, с.73). Все это заставляет нас признать старшим братом Публия. Полемику по этому вопросу см. у Скалларда (Scullard Н. Н. Scipio Africanus… р.27–28 и соответствующие примечания).

9

Этим только я могу объяснить странное сообщение Ливия. По его словам, анналист Целий называет спасителем консула раба, хотя большинство авторов указывает на сына его Публия (Liv., XXI, 46). Решающим, безусловно, следует признать свидетельство Лелия. Насколько мне известно, Плиния в этой связи не привлекал никто. Между тем его сообщение проливает свет на все происшествие, так как он пишет, что Сципион не принял венка. Только он ошибочно говорит, что это было после Требии.

10

Весь этот рассказ взят у анналистов и неоднократно повторяется римскими авторами. Но об этом ничего нет у Полибия, получившего сведения о юности нашего героя от его ближайших друзей. Скаллард считает неопровержимым доказательством истинности всего происшествия монету из Южной Италии, из Канузия, с изображением Сципиона (Scullard Н. Н. Scipio Africanus… р. 30). Но мне представляется, что молчание Полибия делает весь рассказ очень маловероятным.

11

Салиями могли быть только патриции, у которых живы были отец и мать, которые родились в Риме и не имели никаких физических недостатков (Dionys., II, 70; Gell., II, 10; Cirilli R. Les prêtres danseurs de Rome. Paris, 1913, p.55). Дионисий пишет, что Нума вверил щиты самым красивым юношам. Очевидно, традиция оставалась в силе и в описываемое время. Сирелли считает красоту и физическую силу решающими при выборе салиев (Op. cit., р. 55). Из приведенных выше условий видно, что салиями могли быть по замыслу создателя только юноши. Но при желании в коллегии можно было оставаться всю жизнь. Сам Сципион в сорок пять лет был еще салием, Аппий Клавдий не ушел из коллегии до старости. Но Аппий и поразил современников, и самый факт сообщают как некое чудо. Большинство же римлян, по-видимому, с возрастом уходило.

12

О тридцати днях празднества определенно говорит Полибий (Polyb., XXI, 13, 12). Правда, Лид передает, что щиты прячут 18 марта (De mens., IV, 55), но из одного места Светония явствует, что еще 24 марта они не были спрятаны (Otho, 8, 3). Об обряде см. также Scullard Н. Н. Festivals and ceremonies of the Roman Republic. N.Y., 1982.

13

Ни одного портрета Сципиона до нас не дошло. В учебниках часто можно видеть пожилого человека с лысой или бритой головой, которого называют Сципионом Африканским. Это, однако, всего-навсего какой-то жрец, принятый за Сципиона только потому, что у него несколько шрамов. Приводят и еще портреты, которые понравились авторам мужественным выражением лица, необыкновенным взглядом и пр. К сожалению, никаких более ощутимых доказательств не приводят. Желающих отсылаю к недавно переведенной у нас книге: Хафнер Г. Выдающиеся портреты античности. М., 1984. (Автор дает там свой вариант портрета Сципиона.)

Гораздо большую ценность представляют сохранившиеся изображения на монетах. Этих монет четыре: золотой из Капуи, денарий, выпущенный Бласионом, серебряный шекель из Нового Карфагена, бронзовая монета из Канузия. Из них первые две вызывают сильное сомнение. Непонятно, почему изображение Сципиона стали бы чеканить в Капуе. Человек в шлеме, изображенный на денарии Бласиона, отождествляется со Сципионом только потому, что Бласион происходил из рода Корнелиев, а на другой стороне монеты выбита Капитолийская троица. Это якобы намек на таинственные посещения Публием Капитолия. Основание довольно шаткое. Гораздо убедительнее, что на двух последних монетах изображен действительно Сципион. О Канузии мы уже говорили (примечание 10). Что касается монет из Нового Карфагена, все они изображают людей с резко выраженным семитическим типом. Только на одной времен Сципиона мы видим безусловно римлянина. Никакого другого римлянина жители Нового Карфагена чеканить не могли. Оба изображения — из Канузия и из Нового Карфагена — кажутся довольно сходными. Сколько я могу судить по фотографиям, более четким является портрет из Канузия. На нем изображен юноша с тонкими, нежными чертами лица, никак не позволяющими угадать ту энергию, которой отличался Сципион.

14

В свое время Моммзен счел рассказ Ливия и Аппиана совершенно невероятным. Он утверждает, что вся вышеописанная сцена на Форуме была не более чем ловко разыгранной сенатом комедией. Чтобы заставить народ выбрать неопытного юношу, они договорились, что никто не вызовется на войну и тогда среди общего смятения выступит Публий и завоюет сердца избирателей. Доказательство он приводил одно: невозможно, что патриотизм и жажда славы настолько угасли в сердцах римлян, что никто не пожелал поехать в Испанию. Гипотеза эта принята почти всеми современными учеными, кроме И. Ш. Шифмана (см.: Кораблев И. Ш. Ганнибал. М., 1976, с. 243–244). На мой взгляд, она выглядит гораздо менее вероятной, чем рассказ анналистов. Она противоречит источникам, дальнейшим событиям и всей римской традиции.

В самом деле все источники сохранили воспоминание о том, что Публия выбрал народ, а сенат был против. У Аппиана дело дошло даже до открытого конфликта. Надо ли думать, что и это была особая хитрость сената? И можем ли мы отвергнуть сообщения анналистов только потому, что они обидны для римской гордости?

Дальнейшие события подтверждают версию анналистов. Когда Сципион прибыл после блестящей победы в Испании, народ принял его с восторгом как своего избранника, сенат же — с явной враждебностью. Это понятно, только если дерзкий юноша стал главнокомандующим против воли отцов.

Римская традиция не дает ответа на то, как реально могла осуществиться вся эта комедия. Как «патриотизм и жажда славы» настолько угасли среди знати, что сенат смог заставить всех отказаться от командования? И почему ни разу за всю историю Рима больше это ему не удавалось? Действительно, мы знаем множество случаев, когда римляне наперекор разуму и интересам государства стремились к командованию, и никакой сенат удержать их не мог. Например, в ту же войну консулом выбрали неопытного Отацилия, племянника Фабия Максима. Уже после выборов Фабий взял слово и доказал, что в такой опасный час Отацилий — неподходящий военачальник. В конце концов Отацилия отрешили, хотя он отчаянно сопротивлялся до последней минуты. Ясно, что Фабий не мог бы — да ему и в голову бы не пришло — через посредство сената заставить Отацилия не искать командования. Когда Сципион уже был в Африке, ни сенат, ни народ не в силах были заставить консулов отказаться от этой провинции. Трибуны буквально стаскивали их с кораблей. Один из сторонников этой теории, Хейвуд, по другому поводу сам говорит, что ни один политический союз не был столь могуществен, чтобы заставить римлянина отказаться от консульской провинции. Таким образом, гипотеза эта должна быть отвергнута.

15

Существует рассказ о том, что его голова ночью излучала сияние (Liv., XXV, 39).

16

Он имел полномочия пропретора и был послан в помощники Сципиону (Liv., XXVI, 20). Полибий совершенно определенно называет его «коллегой» Публия (Polyb., X, 6, 7). Скаллард, однако, предполагает, что он имел меньшую власть, чем Сципион (Scullard Н. Н. Scipio Africanus… p.31–32).

17

Это же сообщение находим у Аппиана (Арр. Hiber., 89), причем он говорит, что изображение выносят из храма νυνετι, так что не верить Максиму нельзя.