Алексей Лосев - Античный космос и современная наука

• Название: Античный космос и современная наука
• Автор: Алексей Лосев
• Издательство: Издательство «Мысль» Российский открытый университет
• Жанр: Религия
• Год: 1993

А. Ф. Лосев "Античный космос и современная наука"

Исходник электронной версии:

А.Ф.Лосев - [Соч. в 9-и томах, т.1] Бытие - Имя - Космос. Издательство «Мысль». Москва 1993 (сохранено только предисловие, работа "Античный космос и современная наука", примечания и комментарии, связанные с предисловием и означенной работой).

[Изображение, использованное в обложке и как иллюстрация в начале текста "Античного космоса..." не имеет отношения к изданию 1993 г. Как очевидно из самого изображения это фотография первого издания книги с дарственной надписью Лосева Шпету]

---

Плотиново учение о материи, если его брать в полном объеме, есть диалектический синтез парадейгматического платонизма и «динамического» аристотелизма. Вспомним основные черты платоновского учения о материи: она — 1) «восприемница всякого становления, как бы кормилица» (Tim. 49а); 2) необходимое условие становления, когда тела делаются не просто «этими», но и «такими» (49d—50с), и, как таковое, всегда само–тождественна (50bс, ср. R. D. Archer–Hind, The Timaeus of Plato. Lond., 1888, 176: «and thus ταύτόν will simply denote the changelessness of the substrate contrasted with the mutability of the phenomena» //и таким образом тождественное будет означать просто отсут¬ствие перемен в субстрате в отличие от изменяемости феноменов (англ., греч.).// и далее); 3) как приемница форм, не имеет никаких форм (50bс, 51а) и потому «незрима, бесформенна и всеприемлюща, каким–то неисследимым образом причастна началу умному и неуловима»; 4) — протяжение, растяжение, или, как неверно переводят многие, «пространство» (χώρα, 52а), среди которых особенно упорны Целлер (Phil. d. Сг.5 И 1, 741 — 744) и Боймкер (Ор. cit., 177—187 и др.), впрочем, вполне удовлетворительно опровергнутые у С. Deichmann, Das Problem des Raumes in der griech. Philos, bis Aristoteles. Diss. Halle, 1893, 56—72, причем эта χώρα не иное что, как «то, в чем» (50d) происходит становление (стало быть, не новоевропейское натурализированное и абсолютизированное пространство, что тянуло бы к стоицизму, находящему в Плотине своего беспощадного критика, но — диалектический момент в самоопределении эйдоса, что может стать понятным только в свете Plat. Parm., гл. XX—XXI); 5) хотя и нечто неразрушимое, но ухватываемое лишь «ненастоящим рассуждением», «едва вероятное», заставляющее нас как бы «грезить» (52с). Все это целиком переходит, как мы видим, к Плотину. Основные черты аристотелевского учения 0 материи (ср. G. Engel. Ober die Bedeutung der ΰλη bei Aristoteles. Rhein. Mus. N. F. VII. Bd. 1850, 391—418) суть следующие:

1) она есть сущее, которому акцидентально присуще не–сущее, и не–сущее, которому присуще сущее (Phys. I 8, 191b 13 и др.);

2) она, отсюда, лишение сущего, эйдоса (Phys. I 7, 191а 6—7), причем лишение не тождественно с самой материей, как это думают платоники, но — только ее акциденция (Phys. I 7, 190b 27); 3) другими словами, она — «то, из чего» становится (в эмпирическом смысле) вещь (Phys. I 8, 191а 349; 192а 29—32, — тут наиболее четкая дефиниция; II 3, 194b 24; 195а 16sqq.; Metaph. 1 5, 986b7 и мн. др.); 4) но так как для Аристотеля, как и для Платона, философия есть все же учение о смыслах, эйдосах, то эти στέρησις и εξ ου //лишенность… из чего (греч.).// он рассматривает также как некую значимость становления, давая ей название «потенции» (наиболее известные места — De an. II 1, 412 а 6; Metaph. VII 7, 1032а 20); 5) эта «потенция» бытия, отличающаяся от «энергии» своим категориальным отношением к эйдосу (в то время как энергия есть не только категориальная, ср. четыре вида материи и потенции в Metaph. XII 2, 1069b 9—13 и VIII 1, 1042а 32 sqq., но и содержательности а я стихия эйдоса, ср. хотя бы Metaph. IX 6, 1048а 30 sqq. или Phys. I 7, 191а 7 sqq.), но не отличающаяся от него своей принадлежностью к смысловой природе, обладает свойством не–телесности (об этом прямо сказано в De coel. Ill 6, 305а 22—24, ср. полемику против натуралистических учений о материи — De gen. et corr. II 1, 329a 8—11), причем она сама по себе неуничтожима, хотя она и есть принцип уничтожения (Phys. I 9, 192а 25 sqq. и др.); наконец, 6) подлинный смысл ее как потенции вскрывается именно в конструировании противоположностей эйдосу и форме, т. е. она беспредельна и безгранична (Phys. III 6, 206b 14—15), неопределенна (Phys. IV 2, 209b 9 и мн. др.), даже в себе непознаваема (Metaph. VII 10, 1036 8 и др.). Сравнивая платоновское и аристотелевское учение о материи (см. общую сравнительную характеристику платонизма и аристо–телизма в прим. 91), мы видим, что разница тут вовсе не в том, что у Платона — «безграничное протяжение», а у Аристотеля — «возможность», так что у Аристотеля «anstelie der geometrischen die dynamische Betrachtung» // вместо геометрического — потенциальный способ рассмотрения (нем.).// (как утверждает Боймкер, op. cit., 241), а в том, что для Платона материя как чистая инаковость сама по себе есть самотождественный диалектический принцип, для Аристотеля же она — только принцип эмпирического осмысления (т. е. становления), и поэтому инаковость тут не тождественна материи, а есть лишь ее акциденция. Плотин взял диалектический принцип чистой инаковости и применил его в виде учения о потенции к эмпирической действительности. Впрочем, понять это можно только после серьезного анализа Plot. И 5 (перевод которого я даю в «Приложении»), а также только в связи с учением Аристотеля о потенции и энергии (см. прим. 87).

Стало быть, меонизированный эйдос, взятый с точки зрения категории сущего (единичности), есть сразу и предельное и беспредельное, причем он энергийно переливается в беспредельно дробящемся пределе и в предельно единящейся беспредельности. Ср. аналогичные учения у Николая Куз., ор. cit. II, 1; также — учение о материи мира — II, 8. Таким образом, каждая мельчайшая частица космоса есть космос, и всякий счет есть счет космосов.

234

Нижеследующее учение о целом и частях может быть демонстрировано текстами: из Plot. VI 4, 11 (в конце) противопоставление разных форм присутствия одного в другом (как и в III 9, 1); VI 5, 3 — об умной объединенности всего; VI 5, 6 — специальные мысли о понятии «части» в умном мире. («Будучи множественно, умное — едино и, будучи единым, — множественно в силу всей беспредельной природы; и множественное — в едином, и единое — на множественном, и все — вместе; и — энергийно устремляется к целому с целым, и энергийно устремляется к части, опять–таки все в целом же»); VI 7, 1 — учение о том, что в каждой энергии содержатся все прочие энергии; VI 7, 13—14 — диалектическое обоснование понятий части и целого для ума.

235

К этому § интересно привести упомянутую выше Plot. II 6, 2 (о том, что эйдос есть не качество, но смысл, качества же суть затемненное явление эйдоса). Ср. II 6, 3; II 2, 7; Procl. in Plat, theol. IV 16, 207 (о том, что эйдос сдерживает и оформляет εξιν); IV 29, 226 (всякое число — эйдос, но не всякий эйдос — число).

236

Весьма важные рассуждения о понятии целого находим также у Дамаския: Prim, princ. § 86 (о целостности частей), (όλότης есть ее части, и они суть она сама), 158 (различение и отождествление παντότης, όλότης и τελειότης //всецелость, целостность… совершенность (греч.).//), 160 (όλότης — полная цельность, и παντότης — объединенная цельность).

237

К этому параграфу сравни Porphyr. sent, intell. Mommert. XVIII (представляющую, как и Sent. XVII, параллель к Plot. III 6, 1—4 и к Proci. inst. theol. 186 и сл.: «всякая душа и не есть телесная сущность и неотделима от тела»), XIX (нетелесное указывает на то, что есть вещь, а не на то, что она не есть, ср. Plot. V 3, 14 и III 3, 6 и более подробно — Porphyr. sent. XLII с параллельными рассуждениями Plot. VI 4), XX (о неаффици–руемости и чистой инаковости материи, как и у Plot. Ill 6, 7, отчасти — II 4, 8, переведенная мною, в прим. 86), XXI (об аффи–цируемости тела, ср. Plot. III 6, 8—19), XXII (очень четкая формула: «Интеллектуальная (νοερά) сущность составляется из подобных друг другу частей, как и сущее [сразу) существует и в частичном уме и в универсальном. Но во всеобщем [уме] и частичное [присутствует] всеобще, а в частичном и всеобщее и частичное — частично»; ср. Plot. V 3, 5; Procl. inst. th. 180), XXIII (о неаффицируемости сущего, ср. Plot. III 6, 3 конец), XXIV (эманация не приводит к убыли, ср. Plot. IV 8, 6; V 2, 2; Procl. inst. th. 30), XXV—XXIX, ср. Procl. theol. Plat. I, c. 12, 33 sqq.

238

Тут, когда мы переходим к тетрактиде Ву необходимо вообще отчетливо представлять себе понятие парусии. Приходится жалеть, что Тейхмюллер, хотя и назвал свой труд «Geschichte» понятия парусии (G. TeichmuIIer. Aristotelische Forschungen. III. Geschichte des Begriffs der Parusie. Halle, 1873), но не коснулся как многого другого, так и Плотина. Приведенный им материал из истории греческой философии вообще необширен. Основными вехами истории этого понятия необходимо считать след, тексты: Plat. Phaed. 100с, куда можно присоединить приводимые у Тейхмюллера 11 —13, — Phaedr. 272а, R. Р. 437е, неприводимые у него Phaed. 103d (ένεϊναι), 105с (έγγίγνεσϋαι), //существовать в… возникать в (греч.).//Lach. 189е sqq., Gorg. 497c и мн. др. места, где если не «парусия», то — другие аналогичные термины, вроде «метексис», «койнония» и пр. Arist. De an. II 7, 418b 16—20 (с коммент. A. Trendelenburg, Arist. de an. Jenae, 1833, 374; «Haec quidem παρουσία a corporis praesentia aliena ad solam praesentem vim redire videtur, ut ita ad ένέργειαν, ad perficientem perspicui vim, accedat»), где прав Тейхмюллер (Op. cit., 4): «So ist nun einerseits das Licht geistreich begriffen, andererseits der Ausdruck Vollendung (εντελέχεια) und Verwirklichung (ενέργεια) deutlich erklart als die Anwesenheit der Form (παρουσία) in dem Stoffe, als die Erscheinung der Idee» //Однако эта «парусия» не связана с телесностью и, как представ¬ляется, восходит лишь к одной наличной способности, так что присоеди¬няется к «энергии», въявь действующей способности (лат.)… Так что, с одной стороны, свет находит остроумное объяснение, с другой же сто¬роны, он явственно объясняет выражения завершение… и осуществле¬ние… как присутствие формы… в материи, как проявление идеи (нем.).//(впрочем, Тейхмюллер, по–видимому, не учитывает всей антидиалектической противоположности этого понятия в аристотелизме платонической парадейгма–тике и диалектике, а между тем даже это место отмечено некоторой полемикой на учение о телесности света в Plat. Tim. 67cd, на что в науке уже указывалось, ср. Trendelenb., de an., 375 и Е. Wallace, Aristotele’s Psychology. Cambr., 1882, 241). Важно, однако, отношение понятия парусии у Платона к другим сходным понятиям, которое устанавливает Тейхмюллер (с. ор. 18): прочие понятия (μίμησις, μέθεξις и т. д. //подражания, участия (греч.).//) указывают на состояние становления, парусия же именно на пребывание сущего в становящемся. Наконец, — у стоиков, — Stob. Eel. I 13, lc (The fragments of Zeno and Cleanthes by A. C. Pearson. Lond., 1891, фрагм. Зенона 24), где παρείναι в обычном стоически–натурали–стическом смысле, как, по–видимому, и у Diog. Laert. VII 1, § 98, о парусии добродетелей. Приводимое у Тейхмюллера в другой связи (65—66) весьма интересное место из Plut. prim, frig., где налицо понятия — «усия», «парусия» и «метохе», на мой вкус, отдает скорее платонизмом, чем аристотелизмом (хотя возможен и стоический платонизм). В результате, вместо суммарного изложения у Тейхмюллера, я бы сформулировал два разных понятия парусии до Плотина — эйдетическое и натуралистическое, причем первое, в свою очередь, содержит два разделения — платоническое (диалектическая парадейгматика) и аристотелевское (эйдетический энергизм), второе же содержит в себе разные степени между чистым натурализмом и пла–тоно–аристотелевской «Begriffsphilosophie» //философия категорий (нем.).//(каковы, напр., позднейшие «эклектические» концепции аристотелевского понимания стоического платонизма или переходные пифагорейст–вующие платонические аристотелизмы). Существо Плотиновой концепции парусии сводится к объединению диалектической парадейгматики с энергистическим аристотелизмом, причем (в силу подчеркнутого диалектизма) падает вся острота противоречий с натуралистическим пневматизмом стоиков. — Из Николая Куз. я привел бы тут — II, 2 («Quomodo esse creaturae sit intel 1 igibiliter ab esse primi»); II, 3 («Quomodo maximum complicet et explicet omnia intellectibiliter» //О том, что бытие творений непостижимо происходит от первого бытия… О том, что максимум непостижимым образом свертывает и раз¬вертывает все (лат.; пер. В. В. Бибихина).//); также III, 1 и 2. Терминологический материал для «парусии» см.: Fr. Astius, Lexic. Platon. Berl., 1908 2 III 61—62 для Платона; H. Bonitz, Index Arist. Berol. 1870, 571 для Аристотеля; для Плотина интересны рассуждения о диалектической природе эманации у H. F. Мііііег, Plot. Studien I. 1st die Metaphysik d. Plot, ein Emanationsystem? Hermes. 1913, 408—425.