Леонид Млечин - МИД. Министры иностранных дел. Внешняя политика России: от Ленина и Троцкого – до Путина и Медведева

• Название: МИД. Министры иностранных дел. Внешняя политика России: от Ленина и Троцкого – до Путина и Медведева
• Автор: Леонид Млечин
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 2011
• ISBN: 978-5-227-03131-0

История внешней политики Советского Союза и России воссоздана автором в портретах наркомов и министров иностранных дел. Эта книга — прежде всего четырнадцать биографий знаменитых на весь мир людей, чья личность оказывала решающее влияние на разработку внешнеполитической стратегии государства. Вместе с тем Л. Млечин показывает: министры меняются, а некоторые традиции дипломатии, заложенные сразу после революции, сохраняются.

Книга Л.Млечина посвящена не только внешней политике и дипломатии. Это еще один взгляд на судьбу нашей страны с 1917 года по сей день.

---

Полпреда наделили правом в случае необходимости, не запрашивая Москву, «откомандировать в СССР сотрудников любого советского учреждения, организации или предприятия, находящихся за границей».

Торгпреды, военные атташе и резиденты внешней разведки получили указание информировать полпреда обо всех материалах, которыми они располагали. Полпред, докладывая в Центр, должен был только сослаться на источник. Это правило совсем не понравилось разведчикам. Резиденты военной и политической разведки избегали необходимости делиться собранной информацией с дипломатами и, располагая собственной шифросвязью с Москвой, спешили все самое интересное самостоятельно сообщать в Центр.

15 мая 1941 года сотрудник германского МИД Карл Шнурре, занимавшийся торговыми делами, составил докладную записку, в которой отметил, что «мы могли бы предъявить Москве экономические требования, даже выходящие за рамки договора от 10 января 1941 года, требования, могущие обеспечить германские потребности в продуктах и сырье в пределах больших, чем обусловлено договором». В то же время Шнурре констатировал, что Германия не выполняет свои обязательства, особенно в сфере поставок оружия. Имперское министерство авиации не поставило обещанные самолеты. Многие немецкие фирмы отказываются посылать в Москву персонал, необходимый для выполнения контрактов, потому что все говорят о скорой войне.

В эти же дни посол Шуленбург телеграфировал в Берлин: «Я и старшие сотрудники моего посольства постоянно боремся со слухами о неминуемом немецко-русском военном конфликте, так как ясно, что эти слухи создают препятствия для продолжающегося мирного развития германо-советских отношений. Пожалуйста, имейте в виду, что попытки опровергнуть эти слухи здесь, в Москве, останутся безуспешными, потому что эти слухи беспрестанно поступают сюда из Германии и каждый прибывающий в Москву не только привозит эти слухи, но может даже подтвердить их ссылками на факты».

Только Сталин и Молотов предпочитали не видеть очевидного, хотя им на стол ложились сообщения разведки о концентрации немецких войск на советских границах, о предполагаемой дате нападения на Советский Союз. Сталин и Молотов до последней минуты были уверены, что Гитлер блефует и просто пытается заставить их пойти на территориальные и экономические уступки. Они подготовили заявление ТАСС, в котором говорилось, что слухи о якобы готовящейся войне между Германией и Россией — это маневры враждебных сил. У Германии нет претензий к Советскому Союзу, обе страны неукоснительно соблюдают свои обязательства.

Сталин и Молотов рассчитывали на ответную реакцию Гитлера, надеялись, что он подтвердит — у него нет претензий к Советскому Союзу, и это снимет напряжение. Но Берлин промолчал. Геббельс записал в дневнике: «Вчера ТАСС опроверг в самой резкой форме то, что Россия концентрирует войска на западной границе. Итак, у Сталина — неприкрытый страх».

А в Москве еще в июне 1941 года обсуждали идею обмена письмами между Гитлером и Сталиным, их встречи, возможность новой поездки Молотова в Берлин. Когда генеральный секретарь исполкома Коминтерна Георгий Димитров получил по своим каналам очередное предупреждение о готовящемся нападении немцев, он позвонил Молотову. Тот, несколько раздраженный вмешательством не очень сведущего человека, отреагировал вяло:

— Да, положение сложное, но вы всего не знаете: идет большая игра.

Этот разговор состоялся 21 июня — Димитров вел дневник. За несколько часов до начала войны Сталин и Молотов все еще надеялись переиграть Гитлера!

Поздно вечером 21 июня Молотов пригласил немецкого посла и выразил протест против систематического нарушения границы германскими летчиками:

— Любой другой стране мы бы уже давно объявили ультиматум. Но мы уверены, что немецкое командование положит конец этим полетам.

Молотов спросил Шуленбурга:

— Создается впечатление, будто немецкое правительство чем-то недовольно. Но чем? Нельзя ли объясниться? Советское правительство удивлено слухами о том, что Германия готовит войну против Советского Союза. И к тому же у нас имеются сведения, что жены и дети персонала немецкого посольства покинули Москву. С чем это связано?

Посол Шуленбург пытался объяснить их отъезд наступлением жаркого лета и обещал доложить о разговоре в Берлин, что и сделал незамедлительно. Что еще он мог ответить Молотову? Шуленбург еще в апреле 1941 года обратился к Гитлеру с личным посланием, в котором пытался в дипломатичной форме предупредить об опасности нападения на Советский Союз. Гитлер фактически уклонился от разговора. Вернувшись в Москву, Шуленбург обреченно сказал своему советнику Хильгеру:

— Война — дело решенное.

В мае Шуленбург и Хильгер пригласили к себе находившегося в тот момент в Москве советского посла в Германии Владимира Деканозова. Как раз 9 мая 1941 года в Наркомате иностранных дел были введены специальные звания для дипломатов: чрезвычайный и полномочный посол, чрезвычайный и полномочный посланник, поверенный в делах.

Немцы попытались предупредить чрезвычайного и полномочного, что война неминуема. Но разговор не получился. Деканозов не понял, что немецкие дипломаты ведут эту беседу на свой страх и риск, счел их слова попыткой спровоцировать советское правительство на какой-то опасный шаг.

Посол Шуленбург был хорошим профессионалом и весьма обаятельным человеком. Он провел в Москве семь лет. В 1944 году Гитлер прикажет казнить его за участие в «заговоре 20 июля» — попытке группы немецких офицеров убить фюрера и закончить войну…

В ночь на 22 июня Шуленбург получил из Берлина личную телеграмму министра. В ней говорилось:

«1. По получении этой телеграммы все зашифрованные материалы должны быть уничтожены. Радио должно быть выведено из строя.

2. Прошу Вас немедленно информировать господина Молотова, что у Вас есть для него срочное сообщение и что Вы поэтому хотели бы немедленно посетить его.

Затем, пожалуйста, сделайте господину Молотову следующее заявление:

«Советский полпред в Берлине получает в этот час от имперского министра иностранных дел меморандум с подробным перечислением фактов, кратко суммированных ниже…»

Далее на нескольких страницах Советский Союз обвинялся в подрывной деятельности против германского рейха, в концентрации войск на германской границе и в переговорах с Англией о военном сотрудничестве против Германии. Документ был состряпан на скорую руку, но никто в ведомстве Риббентропа и не озаботился тем, чтобы придать ему минимальную достоверность: чего зря стараться, если Россия уже обречена?

В пятом часу утра Шуленбург приехал в Кремль. Ему пришлось подождать, пока Молотов его примет. Вячеслав Михайлович находился у Сталина. Немецкая авиация уже бомбила советские города, а наземные части перешли границу. Но Сталин не хотел верить, что это война.

Нарком военно-морского флота Николай Кузнецов в 3 часа 20 минут утра доложил секретарю ЦК Георгию Маленкову о налете немецкой авиации на военно-морскую базу в Севастополе. Маленков выслушал доклад Кузнецова недоверчиво и тут же приказал соединить его с командованием Черноморского флота, чтобы перепроверить слова наркома.

Когда посол Шуленбург попросил приема, у Сталина, видимо, шевельнулась надежда: наверное, Гитлер решил пошуметь на границе, чтобы придать весомости своим требованиям. Молотов был очень усталым. Шуленбург едва ли выглядел лучше. Помощник Молотова Семен Павлович Козырев рассказывал потом, что у немецкого посла дрожали руки и губы. Он трагически переживал то, что ему предстояло объявить.

Шуленбург зачитал меморандум Риббентропа, который заканчивался такими словами: «Советское правительство нарушило договоры с Германией и намерено с тыла атаковать Германию в то время, как она борется за свое существование. Поэтому фюрер приказал германским вооруженным силам противостоять этой угрозе всеми имеющимися в их распоряжении средствами».

Молотов спросил:

— Это объявление войны?

Шуленбург безмолвно воздел руки к небу: Риббентроп приказал послу «не вступать ни в какие обсуждения этого сообщения».

Вячеслав Михайлович был возмущен:

— Германия напала на страну, с которой подписала договор о дружбе. Такого в истории еще не было! Пребывание советских войск в пограничных районах обусловлено только летними маневрами. Если немецкое правительство недовольно, достаточно сообщить об этом советскому правительству, чтобы были приняты соответствующие меры. Вместо этого Германия развязала войну…

Молотов закончил свою речь словами:

— Мы этого не заслужили!

Молотов и посол пожали друг другу руку и разошлись. Вячеслав Михайлович вернулся в кабинет Сталина. Вождь был уверен, что Шуленбург передаст Молотову список политических, экономических и территориальных требований Гитлера и можно будет как-то договориться. Когда Молотов сказал, что Германия объявила войну, Сталин рухнул в кресло. Он не нашел в себе силы обратиться к народу, и вместо него о начавшейся войне сообщил по радио Молотов. Голос его звучал сухо и монотонно.