Андрей Буровский - Орден костяного человечка

• Название: Орден костяного человечка
• Автор: Андрей Буровский
• Издательство: ACT; Андрей Буровский
• Жанр: Исторические приключения
• Год: 2005
• ISBN: 5-17-027941 -8

Роман, в котором сплетаются правда и вымысел. Тайны исчезнувшей цивилизации — и приключения археологов, стремящихся их раскрыть. Старинные легенды — и современные реалии. Захватывающий сюжет — и ТАЙНОЕ ЗНАНИЕ наших предков.

…Сколько их было — желающих разгадать тайну древних курганов! Ищущих богатства, славы, неведомых знаний… Но всех, кто приближается к захоронениям неведомых царей, неизбежно подстерегают опасности. Кто в этом повинен — игра случая? Тайные силы, охраняющие гробницы? Или… те, кто лежит в курганах, не желают, чтобы кто-то тревожил их покой?

---

Вечерело. Сегодня должна быть еще одна встреча.

— Можно к вам?

— Конечно!

Чем еще хороша палатка — к ней трудно подкрасться незаметно. Вваливаются с шумом, с топотом, пошел разговор о науке, об археологии, о смысле занятия вообще всяким умственным делом. Разливается кофе, трудно говорить с Витей, с Леной и следить за ходом беседы Вити с Андреем; трудно, но как интересно. Странно, что Лена не хочет верить в умение Вити Гоможакова быть шаманом.

— Шаманы такие не бывают…

— А какие бывают?

— Ну… должно же быть в них что-то такое… не от мира сего. А у Гоможакова нет.

— Тогда покажи, у кого есть.

— А тут живет еще один такой… Я не знаю, как его зовут, но на хакаса почти не похож и на голове перья…

— Растут перья на голове?!

— Тьфу! Вовсе не растут, а просто такой головной убор… Как у индейцев.

Андрей захохотал:

— Это привидение индейцев с Маракуни!

Невольно засмеялись и все тоже: про индейцев с Маракуни слышала вся экспедиция.

— Можно к вам?

Заглянул Витя Гоможаков. Такой славный, приятный парень, а надо же, какая луковая, всегда скучная физиономия.

— Витя… Мне хотелось бы извиниться. Прости, все время тебя обижаю… Я неправ.

— Да ладно…

Витя смущенно улыбается.

— Может, это Витя и был? — вмешивается Андрей. — Витя, ты с перьями на голове не камлаешь?

— Я не камлаю, а кто ходит, знаю…

— Расскажи!

— Не расскажу — все равно не поверите.

— Поверим! Тебе поверим!

— Нет, не поверите. Вот если я скажу, что мой предок похоронен примерно здесь… На этом самом диване… Поверите?

— Ну-у…

Парни чесали в затылках; Лена вежливо улыбалась, но не Вите, а скорее чайнику или сковородке.

— То-то и оно… А у меня предок здесь жил и тут похоронен. Думаете, тут почему мое место? Да потому что здесь он лежит — Догон, сын Чуя…

— Кто?!

— Какая разница, кто? Мой предок. Когда я искал свое место, где камлать, сразу почувствовал — здесь мне сильно помогают, здесь надо. Потом уже узнал, что предок мой тут похоронен.

— А камлать надо именно в определенном месте?

— Лучше в определенном… В своем месте, которое сам нашел.

— А мы тебе, Витя, мешаем…

— Теперь уже не очень и мешаете, а когда сразу приехал, посмотрел… Я же стесняюсь камлать при посторонних.

Витя затаенно улыбается, греет руки, держа в них кружку с чаем.

— А раньше тебе мешали люди из этой деревни…

Андрей машет руками в сторону деревни и заканчивает:

— Тоже небось ходят, суются, куда не надо.

— Не суются… — тихо сказал Виктор. — В деревне русские меня боятся…

Какое-то время молчали — очень уж необычные вещи говорил Витя, и очень уж он просто говорил.

— Витя, так ты говоришь, нам тут кто-то сильно мешает?

— Вы же сами видите, мешает. Но я вам не могу сказать, кто это. Не поверите. А он с вами разговаривать хочет.

— Кто? Тот, кто мешает?

— Ну да… Он пообщаться с вами хочет и не может — потому что вы в него совсем не верите. А я верю, он со мной и говорит.

— Это твой предок, да, Витя? — Володя старался произнести это как только получалось мягко.

— Мешает не этот… Предок Догон мне помогает.

Так же стеснительно улыбаясь, Витя допивал свой чай.

— Спасибо за чай, Володя, и не волнуйтесь так. Я думаю, вы скоро в него все равно поверите и тогда сможете поговорить.

Витя тихо выскользнул из палатки, неслышно пошел через росистую, высокую траву. После Вити разговор как-то не клеился, народ начал постепенно расходиться.

Кружилась от портвейна голова, было хорошо и грустно. Потому что поговорил с ребятами. Потому что приходил Витя Гоможаков и все-таки Володя, наконец-то, перед ним извинился. Потому что так пахнет влагой и травой. Потому что ночь почти безлунная. Просто потому, что живется хорошо и сильно; живется там и так, как хочется.

И потому особенно трудно не думать, что спустя короткое время может кончиться вообще все… Не только сама экспедиция. Ведь что самое интересное — в любом случае, при любом повороте событий Володя не повернул бы назад. «Не убоюся зла, пройдя долиною смертной тени» — всплыли в памяти слова старинного мудрого псалма.

Позже, даже спустя много дней, Володя мог бы совершенно точно сказать, когда все археологи ушли из его палатки, — это произошло в половине десятого вечера. Он помнил это очень хорошо, потому что постоянно посматривать на часы и отмечать, что и когда произошло, давно стало Володиной привычкой. Конечно же, Володя посмотрел на часы, когда народ вышел: было половина десятого. Но нет никакого сомнения — Володя забыл бы точное время ухода друзей, забыл бы назавтра же, не будь у него особой причины запомнить его. В том-то и дело, что особая причина появилась через несколько минут после ухода последних — Андрея и Вити с Леной. Эта особая причина состояла в том, что к нему в палатку тихо скользнула Ли Мэй.

ГЛАВА 31 Чужеземцы

Ночь на 1 июля 1995

То есть она не сразу скользнула… И уж, конечно, не сделала ничего, чтобы стать незаметной, просочиться к нему так, чтобы никто не узнал. Нет, конечно! Ли Мэй, Машенька для Епифанова, подошла к палатке в сгущающейся темноте, шла через лагерь, и не видел ее только ленивый. Вот она стоит в дверях палатки, ясно рисуется своей чудной фигуркой на фоне закатного неба.

— Я надеюсь, к вам можно войти?

— Конечно, Машенька.

— Вы обещали мне рассказать, как надо сделать весну более теплой. Выполните обещание?

— Ли Мэй… Вы сможете сидеть вот на таком ящике и пить из такой кружки?

— У меня в палатке точно такой же… Это у вас стол для еды или для работы?

— Это стол для всего. Сейчас у меня были люди, и я снял с него книги и находки. А будет надо, уберу как раз кружки и тарелки… Хотите соленой рыбы? Хотите кофе?

— Дайте… И расскажите про весну.

— А что весна? Ну, холодная она… И сама весна очень долго не наступает, в феврале и даже марте — самая настоящая зима, верно ведь?

Ли Мэй кивнула.

— Ну, и есть по крайней мере два способа сделать зиму и весну теплее. Первый — это одеваться. В шубе весной бывает даже жарко, и уж наверняка вы не замерзнете.

Ли Мэй смеялась хорошо, открыто.

— И второй способ… Надо пить вино, и от него становится теплее. Хотите вина, Ли Мэй?

— Хм… Ну, давайте попробуем… немного.

Как ни отрекался Володя от портвейна, как ни хотел с сегодняшнего дня пить поменьше, а случай, кажется, был не тот. И случай не тот, и это появление Ли Мэй… Что бы ни стояло за ее визитом, Володя уже инстинктивно встал в позицию охотника. А как же охотиться без выпивки?

— Хм… И эту жидкость вы пьете каждый день с утра?

— Это преувеличение. Последние дни я пью эту жидкость по вечерам, и знаете что? От портвейна закат становится совершенно чудесным, а река говорит все интереснее и все громче. Попробуйте — и убедитесь!

— Довольно вкусно…

— Машенька, на вашем лице написано что-то вроде: «Надо же, какая это мерзость!». И ваше лицо входит в противоречие с вашими же собственными словами.

— Входит… Лицо входит… Куда оно входит?

Возникло долгое обсуждение, что именно и куда входит, было долгое разъяснение тонкостей русского языка и были аналогии из китайского, мгновенно забытые Володей. Стала необходима вторая порция портвейна, для разнообразия смешанная с кофе, и эту порцию Ли Мэй пила все же более благосклонно.

— Володя… Я сегодня была в Усть-Буранном, ездила за продуктами с Фомичем. Представляете, в магазине слышу за спиной: мол, посмотри, какая славненькая хакасочка!

Володя захохотал так, что испугался — сбежится весь лагерь; с его точки зрения, спутать хакаску с китаянкой было примерно то же самое, что и итальянку с норвежкой.

— Не вздумайте обижаться, Ли Мэй! Они ничего плохого не имеют в виду; когда я ехал на поезде «Москва-Пекин», русские ухитрялись путать китайцев и монголов. Вот это и правда «представляете?!». А один мой знакомый как-то получил по морде — выпил лишнего, и стал доказывать хакасам, что они те же монголы.

— Но хакасы же не любят монголов… Они считают, что монголы им подрубили все развитие цивилизации.

— В какой-то степени так и есть, Ли Мэй. После разгрома монголами Кыргызского каганата тут исчезли и города с каменными зданиями, и яблоневые сады, и письменность. Все это было, цивилизация уже начиналась, — а после монгольского нашествия исчезло.

— В Китае монголы тоже вели себя ужасно… Думаете, мы этого не помним?!

— Они и на Руси вели себя совершенно ужасно, но ведь Русь и Китай все же поднялись после них, а Хакасия так и погибла.

— Потому что Русь и Китай очень большие, да?

— Я думаю, что да, поэтому. А Хакасия-то маленькая, и к тому же очень уж близко от центра Монгольской империи. Вот и раздавили ее так, что уже и не поднялась.