Владимир Герлах - Изменник

• Название: Изменник
• Автор: Владимир Герлах
• Издательство: Издатель Словохотов А.А.
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 2013
• ISBN: 978-5-9903041-9-2

…Мемуарная проза. Написано по дневникам и записям автора, подлинным документам эпохи, 1939–1945 гг. Автор предлагаемой книги — русский белый офицер, в эмиграции рабочий на парижском заводе, который во время второй мировой войны, поверив немцам «освободителям», пошёл к ним на службу с доверием и полной лояльностью. Служа честно в германской армии на территории Советского Союза, он делал всё, что в его силах, чтобы облегчить участь русского населения. После конца войны и разгрома Германии, Герлах попал в плен к французами, пробыл в плену почти три года, чудом остался жив, его не выдали советским властям.

Предлагаемая книга была написана в память служивших с ним и погибших, таких же русских людей, без вины виноватых и попавших под колёса страшной русской истории. «Книга написана простым, доступным и зачастую колоритным языком. Автор хотел, чтобы читатели полностью вошли в ту атмосферу, в которой жили и воевали русские люди. В этом отношении она, несомненно, является значительным вкладом в историю борьбы с большевизмом». Ценнейший и мало известный документ эпохи. Забытые имена, неисследованные материалы. Для славистов, историков России, библиографов, коллекционеров. Большая редкость, особенно в комплекте.

---

Еременко в самом деле плакал пьяными слезами, бил себя в грудь: «Если бы знала, что у меня здесь творится, ты бы ужаснулась». Катя смеялась: «Ужасти какие! Ты лучше мне завтра когда я приду в комендатуру, записку выпиши на килограмм мяса, подпишись за Губера и выдай, я тебя за это во, как любить буду всю ночь на кровати!»

Так кончилась его первая и последняя попытка войти в контакт с населением города. Зато удалось познакомиться с Исаевым. Пригласил его к себе районный агроном по какому то делу. И был с ним опять пьян также как на гулянке и так же откровенен. Прямо в глаза сказал, что он о нем думает. И, к его удивлению, Исаев не только не обиделся, но страшно развеселился. Попросил Таисию, свою любовницу, налить им еще водки, сам нарезал ветчину и угощал Еременко, удобно сидевшего в мягком кресле, когда то принадлежавшего погибшему раввину.

Когда Еременко совсем опьянел начал говорить, говорил он многое, что Еременко не знал: о партизанах и их героической борьбе с оккупантами. Подробно рассказал историю города со времени прибытия немцев. О Галанине, о Шульце, о еврейской колонии, о Саре Красниковой, о коммунистах, погибших в неравной борьбе с оккупантами, О всех безимянных героях, их подвигах.

Еременко слушал его как завороженный, смотрел в непроницаемые умные глаза, на его волевой подбородок, жесткую складку губ. И ему казалось, что говорил с ним не ненавидимый всеми Исаев, а кто то далекий родной откуда то издалека снежных просторов, с той стороны фронта. Его голова кружилась, он видел как улыбалась ему Таисия своими железными зубами, вдруг опомнился и его хмель сразу улетучился: «Вы, конечно, шутите, Исаев?» Исаев загадочно смеялся: «Конечно, шучу, вернее вас ловлю… вы меня, а я вас».

После этой беседы они не говорили больше друг с другом наедине, но слова Исаева остались в душе Еременко, как будто смутное эхо его собственных дум в бессонные ночи. Конечно, Исаев его ловил, чтобы на него донести, всем немцам было известно, что он был осведомителем Шульце… не нужно больше пить… так погибнуть можно, глупо бесславно… скорее к ним… к папаше, там было его место. Он был как в лихорадке, все высматривал, прислушивался, искал удобного случая, чтобы бежать туда, но подходящего случая не было, а потом приехал Галанин и ему нужно было быть особенно осторожным.

***

Проехав мост через замерзшую реку, Онисим остановил сани перед рогатками, перевитыми колючей проволкой. Галанин с любопытством смотрел на бункер, из бойницы которого тускло блестело под лучами поднимавшегося солнца дуло пулемета, на линию окопов, занесенных снегом, на сторожевую вышку, с вершины которой нагнулся над ними наблюдатель.

Почему то ему вспомнилась Белгородская крепость из «Капитанской дочки» и он невольно улыбнулся, рассматривая эти хрупкие землянные и деревянные укрепления в век самолетов, танков и дальнобойных орудий.

Из бункера вышел немецкий унтер офицер с полицейским, подошел к саням внимательно всматриваясь в приезжих, полицейский взял свой автомат на изготовку. Галанин протянул свои бумаги немцу, Онисим вполголоса говорил с полицейским: «Вот вам привез нового коменданта на место Губера, по нашему говорит». Но уже унтер офицер вернул бумаги Галанину и на смеси русского и немецкого языков распорядился убрать рогатку. Онисим зачмокав направил сани вверх по улице, доехав до угла обернулся к Галанину: «Куда везти то?» — «В гостиницу! Что за дурацкий вопрос, в комендатуру, конечно! Да поторопи своего коня! Говорил, что приедем на рассвете, а уже скоро девять. Шевелитесь, черт побери!» Онисим испуганно задергал вожжами: «Ну, Красавчик, веселей, приехали… скоро отдохнешь в конюшне, постарайся, дружок!» Но конь не обращал внимания на понукания, продолжал идти шагом вдоль домов и заборов занесенных снегом.

Галанин с грустью смотрел по сторонам: город был тот же, те же бедные, убогие дома, длинные заборы, покосившиеся ворота со скамейками. Изредка проходили люди, женщины с коромыслами, пробегали дети. Но, или потому что была зима, холодно и низкие серые тучи медленно ползли на восток и солнце скрылось за ними, или потому что он не мог прийти в себя после ночного кошмара, но все вокруг казалось ему лишенным жизни, чем то призрачным нереальным.

Доехали до площади, где летом он был так счастлив, когда его встречали с хлебом-солью. Под липами было старательно расчищено от снега военное кладбище, где аккуратно в несколько рядов выстроились деревянные куцые немецкие кресты, машинально Галанин их пересчитал: двадцать семь!

Над бывшим горсоветом развевалось немецкое военное знамя, под ним расставив ноги, с автоматом наперевес стоял часовой. Неподалеку большая деревянная вывеска на русском и немецком языке: с/х комендатура, затем райзо, горуправление, полиция и небольшой каменный мрачный дом тайной полиции. Напротив купол церкви с новым крестом, но без колокола.

У с/х комендатуры перед закрытыми дверьми большая толпа, почти одне женщины, молча расступилась, пропустив сани. Онисим подъехал и крыльцу, осадил Красавчика: «Вот и приехали, слава Богу, живыми и здоровыми». Хотел помочь Галанину, но тот оттолкнул его, поднялся по крыльцу, толкнув дверь вошел в теплый коридор, где стоял полицейский, высокий в рваном полушубке, со злыми мигающими глазами, коротко ему бросил: «Помогите внести мои чемоданы и скажите ему прийти завтра, чтобы расплатиться за поездку».

Он открыл другую дверь и вошел в большую светлую комнату, где за столом дремал Еременко. От шума шагов Еременко проснулся, вскочил, узнав Галанина, сконфуженно улыбался. Галанин внимательно на него посмотрел, руки не дал: «Спите? проводите меня в кабинет коменданта». Увидел дверь в глубине комнаты с дощечкой: «комендант», взялся за ручку, чтобы ее открыть, но дверь не поддавалась. Еременко, моргая сонными глазами, объяснял: «Заперта, ключа нет, он у зондерфюрера Аха, который сейчас у г. Шубера, они там играют в карты». Галанин удивился: «Играют в карты? уже! С раннего утра?» — «Нет, со вчерашнего вечера, еще не кончили, наверное, кончат не раньше обеда». — «А кто же здесь принимает посетителей? тех, которые собрались там на улице?» — «Никто!» — «Т. е. как это никто?»

Еременко посмотрел сердито на Галанина: «Г. лейтенант, эти женщины приходили уже вчера, по поводу реквизированных коров, просили их вернуть. По приказу г. Аха я сказал, что приказ остается в силе, что коров они не получат и попросил их не тревожить нас напрасно, но, как видите, они снова пришли, и немудренно ведь последних коров отняли!»

Галанин подошел к окну, посмотрел на толпу, которая топталась на морозе, у водопроводной колонки бабы набирали воду в ведра, качая обледеневшим рычагом, одна из них была похожа на погибшую Нину и около нее стоял и смотрел на окна комендатуры мальчишка! Онисим уже ехал по площади под заснеженными липами…

Галанин отвернулся подошел к Еременко, положил ему руку на плечо: «Вот что, идите в горкомендатуру к Аху и скажите ему, чтобы он немедленно передал вам ключ!» — «Нечего и думать, он категорически запретил его беспокоить когда он играет в карты. М. б. вы сами к нему пройдете и с ним переговорите?» Галанин побледнел: «Раз я вам приказываю принести ключ, исполняйте приказ! Я — вновь назначенный комендант! потрудитесь слушаться, черт вас побери! Вы здесь с ума сошли, одни в карты играют, другой спит. Почему вы не принимаете просителей? На дворе мороз, люди мерзнут, а вам и горя мало — дрыхнете здесь! Я вам здесь покажу, как исполнять вашу службу. Ключа нет и не надо, без него обойдусь!»

Сильным ударом ноги он выбил дверь, которая распахнулась, на пол посыпались щепки, вошел в кабинет, где над большим письменным столом висел мрачный портрет Гитлера на фоне пожара. Бросил на стул тулуп и фуражку, сел в кресло и закурил: «Еременко, принимайте посетителей немедленно, поторопитесь!» Красный Еременко появился в дверях: «Г. комендант, я ведь не знал…» — «Довольно объясняться, не будем терять времени. Я вам повторяю в третий раз, принимайте посетителей. Да поворачивайтесь живее. Господи! ну, какая же вы шляпа!»

Еременко молча повернулся и вышел, Галанин прислушался как он открыл дверь в коридор и крикнул: «Жердецкий, новый комендант приказал принимать посетителей, пропускайте по очереди да поскорее!» Скоро послышался шум многочисленных шагов, возня, придушенные крики: «Пусти, я первая!.. нет, ты потом ушла, за себя Зинку поставила. Это не в счет… ты что?.. пусти, сука! г. полицейский, чего вы смотрите». В ответ голос грозил: «Ты что? опять получить хочешь? Осади, сволочь, осади, добром, пока не съездил! Ах ты, стерва, не слухаешь? на!» Короткий, глухой удар и бабий крик: «Опять дерешься? за что? ах ты, убивец! Ведь прямо в кровь всю побил».

Возня продолжалась, крики и шум! Галанин прошел в комнату где за своим столом сидел и писал что-то сердитый Еременко, открыл дверь в переднюю: «Что здесь такое, что за шум?» Он увидел как Жердецкий прикладом осаждал назад наседающих баб: «Вы кто здесь? кто вас сюда поставил?» Жердецкий поставил винтовку на пол, смотрел в сторону: «Я здесь по приказу г. Исаева, смотреть за порядком. г. Губер даже очень мною доволен остались… народ, знаете, темный и необразованный, сами не знают чего им надо! каждый хотит первым, беспорядки».