Владимир Герлах - Изменник

• Название: Изменник
• Автор: Владимир Герлах
• Издательство: Издатель Словохотов А.А.
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 2013
• ISBN: 978-5-9903041-9-2

…Мемуарная проза. Написано по дневникам и записям автора, подлинным документам эпохи, 1939–1945 гг. Автор предлагаемой книги — русский белый офицер, в эмиграции рабочий на парижском заводе, который во время второй мировой войны, поверив немцам «освободителям», пошёл к ним на службу с доверием и полной лояльностью. Служа честно в германской армии на территории Советского Союза, он делал всё, что в его силах, чтобы облегчить участь русского населения. После конца войны и разгрома Германии, Герлах попал в плен к французами, пробыл в плену почти три года, чудом остался жив, его не выдали советским властям.

Предлагаемая книга была написана в память служивших с ним и погибших, таких же русских людей, без вины виноватых и попавших под колёса страшной русской истории. «Книга написана простым, доступным и зачастую колоритным языком. Автор хотел, чтобы читатели полностью вошли в ту атмосферу, в которой жили и воевали русские люди. В этом отношении она, несомненно, является значительным вкладом в историю борьбы с большевизмом». Ценнейший и мало известный документ эпохи. Забытые имена, неисследованные материалы. Для славистов, историков России, библиографов, коллекционеров. Большая редкость, особенно в комплекте.

---

Галанин остался сидеть за шахматной доской, записал расположение фигур, убрал игру со стола. Позвал Веру: «Вы может быть помните кому ходить, мне или ему. Ага, мне! Запишем! Мы кончим эту партию, когда я вернусь, положение мое трудное, но не такое уж безнадежное. Посмотрим. Ну, давайте же ужинать! я проголодался! Что у вас там? Котлеты? Прекрасно, давайте, я их люблю и, знаете, готовите вы очень хорошо». Вера довольно улыбнулась!

***

Рано утром приехали в с/х комендатуру трое саней с агрономами, Аверьян мрачно запрягал своего иноходца. С винтовкой не расставался, ходил на кухню к Капитолине, пил для храбрости водку и хитро шептал: «Я беру только одну обойму, сказал, стрелять до последнего патрона. Ладно, как только ее расстреляю, сейчас же сдамся! Какой я вояка? Пусть он сам воюет!»

У водопроводной колонки собирались бабы с коромыслами, большой невиданной толпой. Пришли даже те, которые до сих пор ходили за водой на реку, хотели напоследок посмотреть на отъезжающих. От души желали успеха Галанину и агрономам. Ведь иначе пришлось бы уже навсегда расстаться со своими коровами.

У себя на квартире Галанин отдавал последние распоряжения Аху, Киршу и Еременко, угощал агрономов на дорогу. Стол был заставлен водкой и закуской: Вера с Капитолиной приносили все новые колбасы и куски сала, давно так не ели и не пили служащие Райзо. Галанин сам следил, чтобы никто не остался в обиде и одновременно торопил: «Давай, давай… пока доедем до Париков, пока скот реквизируем… времени мало!» Отдав последние распоряжения Наташе Миленковой, которая оставалась на время отъезда Исаева и Бондаренко заведывать Райзо, точно в девять часов пошел к своим саням, за ним повалили полупьяные веселые агрономы.

Из окна смотрела на своего мужа, плачущая Евдокия, рядом с ней стояла Вера и старалась ее утешить, уверяла ее, что Аверьян скоро вернется живым и здоровым, но сама плохо верила и, к своему удивлению сомневалась и тревожилась за судьбу всех уезжающих, смотрела внимательно на комендантские сани и ушла вглубь комнаты, когда Галанин вдруг обернулся.

***

Спустились к реке. На дуге иноходца весело звенел колокольчик, остановились у бункера около моста: полицейские раздвинули рогатки, когда из бункера вышел Столетов с мешком: «Товарищ Галанин, и я с вами! Неужели вы могли подумать, что я вас оставлю в беде? После того, что вы с нами сделали? Нет, плохо вы знаете Столетова!

Принимайте еще одного бойца! Не беспокойтесь мешать вам не буду». Галанин молча показал ему место рядом с собой. Мешок положили в задние сани, где сидели Исаев и Бондаренко, двинулись дальше, проехали мост, поднялись на бугор, оглянулись назад в сторону города и сторожевой вышки и въехали в тихий заснеженный лес.

Был хороший санный путь, сытые лошади бежали бодро, колокольчик заливался веселой трелью. Галанин шутил с Аверьяном: «Не падайте духом. Я обещал вашей жене, что буду вас беречь… и буду. Да оставьте вашу винтовку в покое, возьмите вожжи в обе руки, смотрите как сани виляют. Если вы уже теперь теряете голову, что же будет с вами, когда появятся партизаны? Ну, подтянитесь же, черт вас побери!» Аверьян старался подтянуться, но с винтовкой не расставался, в одной руке винтовка, в другой вожжи. Проехав пять километров, остановились, чтобы размять ноги. Курили немецкие папиросы, которыми угощал Галанин, все были еще навеселе после обильной еды и выпивки.

Неожиданно из самой чащи прилетели как ветер шесть полицейских на лыжах, во главе с Жуковым. «Шаландин прислал в ваше распоряжение… извинялся, что мало. Шубер, конечно, ничего не знает». Когда двинулись дальше, через полчаса тяжело пыхтя мотором, подошел грузовик с немецкими солдатами. Высокий худощавый унтер офицер, выпрыгнул из кабинки, подбежал к остановившимся саням Галанина, передал ему запечатанный конверт от Шубера. Галанин улыбаясь прочел несколько строк, написанных старомодным готическим шрифтом: «Посылаю вам двадцать солдат с двумя пулеметами. Предупреждаю, что вы ответите перед военным судом, если хотя один из них пострадает из-за вашего глупого упорства. Не забудьте, что по вашему возвращению мы докончим игру и что ход мой. Комендант города К. Шубер, оберлейтенант».

Дальше двинулись уже в полной боевой готовности. Далеко впереди и по бокам лыжники Жукова. Затем сани с пулеметом, где сидел Галанин со Столетовым. Затем грузовик с пулеметом и немецкими солдатами и, наконец, в арьергарде остальные сани с агрономами. Без приключений доехали до развилки, где прямо шла дорога на Парики, а вправо еле намеченный путь на Озерное. Через густой осинник чуть намечалась санная дорога, да, видно недавно проехал кто то верхом. В стороне брошенная сторожка лесника, сделали привал, выслали дозоры, выпили и закусили все, немцы и русские. В холодной сторожке Галанин собрал всех, агрономов, Степана, унтер офицера. Развивал им свой план, а Аверьян подслушивал за дверью: «Буду говорить по немецки, чтобы всем было ясно, а вы, Исаев, переводите русским. Вот карта. Унтер офицер Вильде, у вас есть карта? Прекрасно. Теперь слушайте меня внимательно, если что не поймете, запомните, потом спросите, когда кончу. Вы, Вильде, с вашими людьми, идете дальше на Парики. До этого места, которое у меня подчеркнуто и которое называется Дубки. Там заранее развернетесь, на горке наверное будут партизаны, если не будут, то скоро появятся, подождете их, войдете о ними в соприкосновение, но в бой ни в коем случае не вступайте. Беспокойте их вашими пулеметами и старайтесь их там задержать как можно дольше. Если они будут отходить осторожно их преследуйте, войдите в Парики и постарайтесь там продержаться до вечера. А вечером возвращайтесь сюда и ждите нашего прихода. Если же они окажутся сильней вас, то уходите потихоньку в город и кланяйтесь от меня нашему коменданту, я сам тогда как нибудь вернусь. Но я крепко верю, что этого не случится и что наши славные солдаты не отступят перед этими бандитами. Теперь дальше: мы, Исаев с нашими лыжниками и агрономами поедем дальше на… Озерное. Я решил там реквизировать коров, меня там не ждут и мне не будет трудно исполнить это задание. Ясно?»

Всем было ясно и все молчали, пораженные этой невероятной новостью, один Исаев пытался протестовать: «Но ведь это безумие! там ведь близко самое гнездо партизанов, они там совсем близко!» Галанин улыбался: «Вот именно поэтому я и хочу туда ехать! Они меня ждут у Париков, я в этом уверен и проведу их за их дурацкие носы. Впрочем, если кто нибудь из агрономов боится, он может возвращаться домой в город, но только пешком. Сани мне самому нужны, переведите агрономам». Исаев переводил, Галанин хмурясь его поправлял: «Вот видите, вы переводите неправильно! Я вам сказал «Вэн» если, а вы перевели им «вэйль» — потому что, и получается, потому что они боятся! как будто я уже решил, что они боятся. Уж лучше я им сам переведу».

Агрономы выслушали Галанина, думали, наконец Бондаренко решил за всех: «Конечно, мы едем с вами и дальше, мы не бабы и вас одного не оставим!» Расстались с немцами и повернули на Озерное на четырех санях. Впереди Галанин со Столетовым и окончательно потерявшим голову Аверьяном, за ними Исаев с Бондаренко и с Николаевым, потом остальные агрономы, лыжники бежали по сторонам, Степан сам далеко впереди, ехали молча с автоматами на изготовку, всматриваясь во враждебную стену леса, через полчаса остановились и прислушались, влево позади далеко за старыми березами раздались несколько одиночных ружейных выстрелов, весело захлебываясь прокатилась пулеметная очередь, глухо взорвались ручные гранаты. Галанин улыбнулся: «Так их! Наши солдаты дают этим сволочам перцу… это наш пулемет, немецкий! Красиво разговаривает. Ну едем дальше».

Столетов вытащил из кармана бутылку водки, трясущимися руками ее откупорил, протянул Галанину: «Выпьем для храбрости. Тут, видно шутки кончаются!» Галанин отпил глоток и закричал на Аверьяна: «Куда вы правите, черт побери! опять чуть не заехал на березу, оставьте винтовку и берите вожжи в обе руки, повторяю вам в сотый раз!» Аверьян обернулся, плакал: «Не могу иначе, хочу и не могу. Ведь убьют же гады, прямо в сердце. Вы говорили мне, что мы едем на Парики, я согласился, тем более что и немцы подошли нам помогать с пулеметами, а теперь вдруг на Озерное, прямо к ним в пекло, к ним на передовые позиции. Что же такое получается? Сами себя убиваем, из-за коров проклятущих!» Галанин приказал ему остановиться: «Идите, садитесь на мое место. Я буду кучером, а вы тогда сможете лучше защищаться. Да смотрите с перепугу не убейте меня. Фома Кузьмич, дайте этому дураку хлебнуть для храбрости. А теперь держитесь оба! Я вас прокачу так, как вам и не снилось».

Он поднялся на сиденьи, хлестнул иноходца, который понесся вскачь, Аверьян от неожиданности упал на колени Столетова, но от горлышка бутылки не отрывался, стало как будто не так страшно… Лес становился все глуше, дорога все незаметней, пропадала, потом снова обозначалась следами лыж Жукова и всадника. Потеплело, было уже далеко за полдень…