Дмитрий Кленовский - Полное собрание стихотворений

• Название: Полное собрание стихотворений
• Автор: Дмитрий Кленовский
• Жанр: Поэзия
• Год: 2011
• ISBN: 978–5–91763–054–0

«Последний акмеист», «последний царскосел», «последний поэт серебряного века» - так именовали критики Дмитрия Иосифовича Кленовского (наст. фам. Крачковский; 1892–1976). Выпустив первую книгу перед самой революцией, Кленовский в советские годы замолчал и вновь начал писать стихи лишь четверть века спустя, уже в эмиграции, где он оказался в 1942 году. Однако в отличие от ранних изящных и утонченных стихов, напоминающих стихи Кузмина, эмигрантские сборники Кленовского представляют собой философскую лирику самой высокой пробы.

После смерти Георгия Иванова Кленовский многими признавался первым поэтом эмиграции и одним из лучших поэтов второй половины ХХ века.

В издании объединены все одиннадцать его книг плюс стихи, не вошедшие в сборники. В приложении впервые публикуются две книги, подготовленные Кленовским в начале двадцатых годов, но так и не увидевшие свет: книга стихов «Предгорье» и перевод «Сельских и Божественных игр» Анри де Ренье.

---

162

Когда душа поймет урок
И удивляться перестанет,
Тогда на некий светлый срок
Она провидицею станет.

И примет все она тогда:
И нищету, и боль, и эту
Сквозь раскаленные года
Стремглав летящую планету.

И станет дивно внятен ей,
Пускай еще неизъяснимо,
Весь этот странный строй вещей,
Жестокий и необходимый.
1952

163

Если я лишь песчинка тленная
На пустом берегу земном -
Для чего же тогда вселенная,
Мой огромный, мой страшный дом?

Для чего тогда звезды прядают,
Солнца зреют и луны ждут,
За кладбищенскою оградою
Что ни лето цветы цветут?

От сияния до мерцания,
От звезды и до лепестка -
Все немолчное обещание,
Вдаль протянутая рука.

Только ввериться, только вслушаться -
И узнаешь ты и поймешь,
Как деревья и царства рушатся,
Колосится душа и рожь.

И в чудесном каком волнении,
Вырываясь из всех оков,
Все спешит к своему свершению,
На какой-то далекий зов.
1952

164

В легкой роще, в это утро мая
Пеньем птиц пронизанной насквозь,
Наяву или во сне, не знаю,
Повстречаться с ним мне довелось.

Он скользнул сквозь дрогнувшие ветки
На затрепетавшую траву,
Ждал меня, мучительный и светлый,
Звал меня, - во сне иль наяву?

– Ангел мой! - сказал я. - Почему ты
Для меня - на дальнем берегу?
Почему я ни одной минуты
Здесь побыть с тобою не могу?

Почему ты только гул прибоя,
Дымный луч, волнистая стезя?
Почему ни говорить с тобою,
Ни тебя увидеть мне нельзя?

...Облако ль внезапно набежало,
Паутинка ль оборвалась сна -
Только вдруг, гляжу, его не стало,
Снова только роща и весна.

Но ответ еще листву колышет,
Пригибает долу стебли трав:
«Надо услыхать меня, не слышав,
И меня увидеть, не видав!»
1953

165

Вспорхнув, крылом меня задела,
Неуловима и легка.
Не из иного ли предела
Ко мне простертая рука?

Толкнуть вперед хотела или
Остановить и уберечь?
Зачем гадать! Мы не учили
Грамматику нездешних встреч.

Мы просто ничего не знаем
И вот в невежестве своем
Прикосновенья забываем
И шорохов не узнаем.

А завтра, смотришь, лодка тонет,
Лжет поцелуй, густеет мгла...
О, если бы вчера я понял
Заботу твоего крыла!

Но ты простишь, само терпенье,
Лишь покачаешь головой,
Мой легкий ангел (весь - паренье!),
Неуловимый спутник мой!
1954

166

Как больно утром забывать
Все то, что ночью мне приснилось,
Как больно видеть, что опять
Совсем напрасно сердце билось.

Оно взглянуло за черту,
В неизреченную безмерность,
Но где ж ему поверить в ту
Прекрасную недостоверность?

Как с гибнущего корабля,
Оно с собой спасло оттуда
Не то, чего ждала земля, -
Не откровение, не чудо,

А только несколько скупых,
Косноязычных обещаний,
И вот на отмели, в тумане,
Изнемогает возле них.
1953

167

По дороге в смерть, далеко от дома,
Там, где тропка уводит в овраг сырой,
Повстречался я с мальчиком незнакомым,
Что, таясь за кустами, следил за мной.

Я спросил его, кто он, и он ответил,
Он сказал мне тихо: я - это ты!
Или думал кого ты другого встретить
У последней, у черной своей черты?

Я пришел узнать, что сталось со мною,
Не напрасно ли в те далекие дни
Я карабкался вверх вот этой тропою,
По которой теперь ты уходишь вниз?

– Не напрасно, нет! - ему я ответил.
Не напрасно ты в поле песенки пел,
К птицам прислушивался на рассвете,
Со звездою дружил и котят жалел.

Потому что, мой мальчик, песенки эти,
Твои котята, твоя звезда -
Это все, чем я был и хорош и светел,
С чем одним только я и добрел сюда!
1952

168

Вот она, моя любимая,
Ненаглядная моя,
Летним облачком хранимая
От ожога бытия.

Шла да шла своей дорогою,
А оно над ней плыло,
Легкой тенью мягко трогая
Запыленное чело.

Сохранило - и растаяло.
Вот и вечер на дворе...
И стоит она, усталая,
Но ясна, как на заре.

Всех, кого встречает, радуя
Тем, что день не иссушил:
Этой утренней прохладою
Необугленной души.
1953

169

Я видел только край щеки
Да локон у виска,
Но знал: всем безднам вопреки
Тебя я разыскал!

А наверху в косом луче
Струистый ладан гас,
И жарко пчелами свечей
Гудел иконостас.

И я по улице пустой
В притихшем городке
Отнес любовь мою домой,
Как просфору в платке.

И до сих пор она еще
Лежит, все та же, в нем
И пахнет воском и лучом -
Вот тем далеким днем.
1955 

170

Смотри: вот эти двое - мы,
Вот это здесь - наш дом.
Как флорентийские холмы,
Весь мир лежит кругом.

Не потому, что он хорош -
Он нас томил и жег,
Всегда он за спиною нож,
Чтоб нас убить, берег.

Но мы ему сказали: ты
Не страшен потому,
Что есть другой, смелей мечты,
Убьешь - уйдем к нему!

И добрым стал он с той поры,
Он услужить нам рад,
Он тихий дом нам подарил
И яблоневый сад.

Там, на закате, медлим мы,
Не разлучая рук,
И флорентийские холмы
Легко лежат вокруг.
1953

171

Когда я буду на земле моей
Жить (девушкой уже, конечно) снова,
Я буду всех наивней и скромней,
Совсем как ты в дни давнего былого.

Я косами затылок оплету,
Надену светлое, простое платье
И бархатку на шею - помнишь? - ту,
В которой так любил тебя видать я.

Твою я повесть свято повторю:
Я буду одному верна до гроба.
Как я с тобой, весеннюю зарю
Рука в руке не раз мы встретим оба.

И будет у меня ребенок, сын,
Которого с тобой нам не хватало.
Ему я тихо в зимние часы
Перескажу все то, что ты сказала.

И я, как ты, не напишу стихов,
Из нищих слов сработанных убого,
Я буду лишь в тишайшем из садов
Растить цветы и ими славить Бога.

И если Он благословит меня -
Состарюсь я разумной и пригожей,
Чтоб в вечер мне назначенного дня
Уснуть с улыбкой, на твою похожей.

Так ты во мне себя переживешь,
Так я, благодаря твоей любови,
С моей судьбы сотру земную ложь:
Косноязычье голоса и крови.
1950

172

Как поцелуй через платок,
Что хуже свел с ума,
Как та приписка между строк,
В которой суть письма, -

Так наша встреча началась
В те дни далеких лет:
Вся любопытство, а не страсть,
Вся прихоть, а не бред.

Но был губительным ожог
Тех ветреных утех,
Ты не смогла и я не смог
Разъять объятий тех.

И вот, как видишь, сбереглось
И будет жить века
То, что когда-то началось
Как будто с пустяка.
1953

173

Я вспоминать люблю об этом
Далеком и счастливом дне.

Он начался простым рассветом,
Зарозовевшим на сосне,
И разгорался понемногу
Все радостней и горячей.
И вот, в туфлях на босу ногу
И с полотенцем на плече,
Сперва дорожкою по саду,
Затем тропинкой под уклон -
Туда, где пруд ночной прохладой
Еще блаженно напоен.
И вдруг (я ветки раздвигаю),
Вся в брызгах солнца и воды -
Ты, ослепительно нагая,
Виденье неги и беды.

С тех пор (прости мое признанье,
Ты будешь им удивлена...),
С тех пор в моем воспоминаньи
Ты навсегда обнажена.
И пусть известно мне, что где-то,
Давно уже немолода,
Живешь ты, тщательно одета
И оскорбительно горда, -
Ты вот такою сохранилась
Сквозь все нагроможденье дней
В прозрачной памяти моей.

Благодарю за эту милость!
1955

174