Дмитрий Кленовский - Полное собрание стихотворений

• Название: Полное собрание стихотворений
• Автор: Дмитрий Кленовский
• Жанр: Поэзия
• Год: 2011
• ISBN: 978–5–91763–054–0

«Последний акмеист», «последний царскосел», «последний поэт серебряного века» - так именовали критики Дмитрия Иосифовича Кленовского (наст. фам. Крачковский; 1892–1976). Выпустив первую книгу перед самой революцией, Кленовский в советские годы замолчал и вновь начал писать стихи лишь четверть века спустя, уже в эмиграции, где он оказался в 1942 году. Однако в отличие от ранних изящных и утонченных стихов, напоминающих стихи Кузмина, эмигрантские сборники Кленовского представляют собой философскую лирику самой высокой пробы.

После смерти Георгия Иванова Кленовский многими признавался первым поэтом эмиграции и одним из лучших поэтов второй половины ХХ века.

В издании объединены все одиннадцать его книг плюс стихи, не вошедшие в сборники. В приложении впервые публикуются две книги, подготовленные Кленовским в начале двадцатых годов, но так и не увидевшие свет: книга стихов «Предгорье» и перевод «Сельских и Божественных игр» Анри де Ренье.

---

218

Сколько раз я нарушал обычаи
На извечном празднике любви!
Сколько раз в моем косноязычии
Захлебнулись радости мои;

Сколько раз засматривался молча я
Там, где нужно было подойти,
Сколько раз другие хваткой волчьею
Крали женщин с моего пути.

И за это горькое незнание
Как любить быстрей и веселей -
Я казнен теперь воспоминанием,
Самой страшной казнью на земле.
1957

219

Когда бы жизнь пришлось начать сначала -
Пусть будет снова именно такой:
Доверчивой, как путник запоздалый,
Беспомощной, как стебель под рукой.

Не уклонюсь ни от единой боли,
Ни от одной из казней и обид.
Пусть снова и согнет и приневолит
И жалостью ненужной оскорбит.

Все для того, чтобы опять и снова
Изведать, задыхаясь и спеша,
Прикосновение карандаша
К трепещущему, пойманному слову.
1956

Уходящие паруса

Моей жене

220

Мы все уходим парусами
В одну далекую страну.
Ветра враждуют с облаками,
Волна клевещет на волну.

Где наша пристань? Где-то! Где-то!
Нам рано говорить о ней.
Мы знаем лишь одни приметы,
Но с каждым днем они бледней.

И лишь когда мы все осилим
И всякий одолеем срок -
Освобождающе под килем
Прибрежный зашуршит песок.

И берег назовется ясным
И чистым именем своим.
Сейчас гадать о нем напрасно
И сердца не утешить им.

Сейчас кругом чужие земли,
Буруны, вихри, облака
Да на руле, когда мы дремлем,
Немого ангела рука.
1961

221

Не потому, что мне когда-то
О нем рассказывала мать,
Не потому, что Фра Беато
Меня учил ему внимать,

Не потому! - А просто где-то,
В той изначальной тишине,
На грани вспыхнувшего света
Он сам приблизился ко мне.

С тех пор прошли земные сроки,
Которых не произнести.
Я иссушил свои истоки
И расточил свои пути.

И только ты, воспоминанье
О той дожизненной стране,
Вернее веры, ярче знанья
Меня ведешь и светишь мне!

Я помню, помню! Этим словом
Все решено в моей судьбе!
Мой ангел, спутник мой суровый,
На всех путях, под всяким кровом
Я буду помнить о тебе!
1960

222

На италийском мраморе плиты -
Простое имя и скупая дата.
Но почему остановился ты
И вздрогнул я, смущением объятый?

Не потому ль, что вновь коснулся нас
В своем захолодевшем начертаньи
На плитах всех повторенный рассказ
О жалком человеческом незнаньи.

Смотри: сквозь надпись проступает ложь!
Лгут имена! Нас всех зовут иначе!
Нам роздали их просто как пришлось!
Где то, каким в веках я обозначен?

И даты лгут! Нам миллиарды лет!
Не эти шестьдесят, не эти тридцать!
Обратно нам уже дороги нет,
Но впереди нам не остановиться.

Уйдем отсюда! Что нам говорят
Случайно здесь разбросанные плиты?
Пройдут века - и мы придем назад.
Еще мгновенье - и они разбиты.
1960

223

Когда я перед зеркалом стою,
Меня томит щемящее желанье
В него войти, проверить жизнь мою
Какой-то новой мерой расстоянья.

Наверно, если в зеркало войти,
Очутишься в пространствах небывалых,
Где все не так, как на земном пути,
И где, быть может, легче для усталых.

Там тишина, конечно, и покой,
А если где и сбереглись рояли -
То можно, не коснувшись их рукой,
Любое вспомнить, что на них сыграли.

Мне кажется, что там всегда светло.
Все зеркала - хранилища сияний.
О, сколько в их глубинах расцвело
Земных огней и солнечных касаний!

Ты не найдешь там горестных могил
(Ведь зеркалам нет до трагедий дела!),
Но непременно ту, что ты любил -
Она так часто в них тогда гляделась!

Но как туда войти? Как отыскать
Запретный путь в такое новоселье?
Какое слово надо прошептать?
Поклясться чем? Хлебнуть какого зелья?

Вот так и смерть встает передо мной
На зеркало огромное похожей,
Такой же неподвижной и немой, -
И кто мне, кто в нее войти поможет?

Что если, дерзновеньем окрылен,
Я кинусь к ней и вдруг, в последней муке,
Лишь битого стекла услышу звон,
Увижу в кровь изрезанные руки?

А может быть, простое слово есть?
Чуть слышное... И надо лишь неспешно
Приблизиться и слово произнесть...
И вот вошел я и уже не здесь,
А там, в краю зеркальности утешной!
1961

224

Заложница несбыточной мечты!
Моя душа! Все променяла ты
На право быть невольницею этой!
Ну что же! - каменные плиты мерь,
Оглядывайся на глухую дверь,
Тянись к окну под потолком и сетуй!

И вот за это все тебе дана
Никем не тронутая тишина,
Никем не смятый луч через решетку,
Ни с кем не разделенная звезда,
А в каждодневном хлебе иногда
Нездешней преломленности находка.
1959

225

Пока мой ангел на плечо
Кладет мне руку бережно,
Я знаю, что не все еще
И не совсем потеряно.

Но невозможно распознать
Его прикосновение,
Не отличить, не угадать
Чудесного мгновения.

Оно не радость, не испуг,
Не видится, не слышится,
Оно лишь в том, что сердцу вдруг
Чего-то легче дышится.
1960

226

Мы потому смотреть на небо любим,
Что поиски пространства - наш удел,
И навсегда дано в дорогу людям
Томленье душ и нетерпенье тел.

Так прежде мы на океан смотрели,
Материки предчувствуя вдали,
И бредили открытьями америк,
И в бездну вод кидали корабли.

Теперь опять томит нас жажда далей,
Их древний зов в крови еще не стих!
И чтоб они нам звезды разыскали -
Кидаем в небо посланцев своих.

И только на какой-нибудь планете,
Где светят три смарагдовых луны,
Иль по дороге к альфе или бете
Какой-то звездной золотой страны -

Поймем мы наконец, что подвиг странствий
Загадок всех еще не разрешил,
Что мы забыли об одном пространстве -
Пространстве нашей собственной души,

Что, миллиарды лет скитаясь с нею,
Мы к ней самой свой потеряли след,
И до нее нам дальше и труднее,
Чем до америк и до андромед!
1960

227

Стала жизнь что сон перед рассветом,
Этот чуткий, этот хрупкий сон.
Спишь еще, но знаешь: мягким светом
Занялся далекий небосклон.

И, тяжелых век не подымая,
Чувствуешь: он в комнату вошел,
По предметам, их не задевая,
Расстелил свой сероватый шелк.

Подождать - и неизбывным светом
Озарится узкая кровать,
И досадно только, что об этом
Не успею никому сказать.

Вот за дверью кто-то шевельнулся...
Постучат, откроют и войдут...
Но того, что я уже проснулся,
По глазам закрытым не поймут.
1960

228

Время! Спутник мой таинственный
На моих земных путях!
Враг смертельный! Друг единственный!
Наслаждение и страх!

Кто-то умный (не оспаривай!),
Но, конечно, не поэт,
Объяснил, что ты лишь марево,
Что тебя и вовсе нет.

Пусть! Но раз еще мы связаны
С нашей медленной землей -
Мы с тобой дружить обязаны
И дрожать перед тобой.

Я тебя в беспечной младости
Не берег и не ценил,
Лишь сейчас, и то без радости,
Огорченно полюбил.

И слежу вперед известное:
Как, не глядя мне в лицо,
Всходишь ты чужой невестою
На соседнее крыльцо.
1961

229