Алекс Новиков - Английские эротические новеллы

• Название: Английские эротические новеллы
• Автор: Алекс Новиков
• Издательство: Самиздат
• Жанр: Эротика

Из предисловия:

«События, о которых я хочу рассказать, решившись на весьма вольный перевод эротических английских новелл, охватывают довольно большой период царствования двух английских королей Генриха VII, 1485–1509, и Генриха VIII, 1509–1547. В те далекие времена, новеллы о которых собраны в этой книге, на территории доблестной старой Англии были в ходу множество языков и наречий. Еще не было забыто обращение на «вы». Не случайно мною оставлены ссылки на французские, итальянские слова и латынь. Читателя, не знакомого с бытом и нравами того времени могут шокировать жестокость, царившая в обществе, но тогда такое обращение было в порядке вещей!

…Кроме того, где любовь, там и нечистая сила, а где старые замки — там без привидений никак не обойтись. По причине большой отдаленности от нас времени, и малого количества сохранившихся реальных письменных свидетельств о событиях, потрясающих Англию в первой половине 16 века, переводить исторически точно было чрезвычайно трудно. Конечно, кое-где авторы новелл, а вместе с ними и я грешник, может, и приврали, но только чуть-чуть.

И, наконец, в книге будет достаточно много жестоких сцен: женщинам приходилось платить очень дорогую цену за свою любовь и свои прегрешения. Кому читать такое не нравится — просьба нажать на крестик в верхнем правом углу экрана».

---

Били ее без всякой жалости. Но теперь экзекуторы изменили тактику. Сначала матушка ударяла розгами, задерживая их на теле, и следом бил отец ревизор.

— «Они засекут ее до смерти! — Подумала Катрина. — Она слишком молода, чтобы стерпеть такое!»

— На теле несчастной от шеи до икр не осталось живого места. Кожу пересеки, багровые рубцы успевшие набраться крови. Теперь они были сине-багрового цвета.

— Монашки молились, но слова застревали в глотках. Постепенно крики стали хрипами, а потом остались только слабые подёргивания.

Отец ревизор произнес просительную формулу к Богу и повелительную формулу, изгоняющую дьявола во имя Иисуса Христа.

Обряд завершается песней благодарения, молитвой и благословением, но его Селина уже не услышала.

— Изыди сатана! — матушка и ревизор ударили по последней розге.

— Amen!

Монашки стояли на коленях и глотали слезы. От чистого белого нежного тела не осталось и следа. Несчастная Селина уже ничего не чувствовала.

— Охолоните ее! — Приказала матушка.

Катрина вылила на нее ведро холодной воды.

Девушка слабо застонала и столь же слабо зашевелилась.

— Жива! — Монашки отвязали девушку, перекинули на конскую попону и вынесли на воздух. — Еще водички! — Отец Ревизор собственноручно вылил на девушку ведро воды и перекрестил ее.

— Селина застонала громче, но не дёрнулась. Двигаться не хотелось совсем.

— «Ну, это дорого тебе обойдется!» — Инкуб не смел сесть на монастырский двор, наблюдая за трагедией сверху. Меллюзина скоро прилетит!

— Инкуб дал ей задание: соблазнить и съесть ревизора, как только тот покинет монастырь.

«А не перестарались ли мы? — Думала матушка Изольда, глядя на бесчувственное тело. — Но по грехам и награда!» Катрина и Селина унесли девушку в келью. Там Монашки разжав девушке зубы, влили немного микстуры грешника Авраама, на трехкратно перегнанном вине, настоянном на грибах, змеиных головах и прочей гадости.

— Отец ревизор отдал Матушке Изольде необходимые бумаги у пошел пить пиво с привратницей. Девушкой простой в обращении и радой любому мужскому ласковому взору, не говоря уже о мужской ласке.

— О том, что Ревизор чуть не убил монашку — он уже и думать забыл. «Умрет с искупленными грехами и попадет в рай!»

Католическая церковь определяет экзорцизм как приказ, данный демону именем Бога, чтобы тот покинул место, вещь либо человека. И, по мнению матушки Изольды, приказ был выполнен.

* * *

— Ожила! — Опытная монахиня успела перевернуть девушку на живот и подставить тряпку. — Теперь надо ее растереть! Той же микстурой!

И монашки стали натирать иссеченные места. Девушка очнулась и отчаянно завизжала.

— Хорошая микстура! — Монашка взяла покрывало и стала работать им, как опахалом.

— Сейчас мы ее обезболивающей мазью на гусином сале натрем! — Улыбнулась вторая монашка. — А на сладкое у меня есть утешитель Святого Антония![245]

— Как тебе опахало?

— После микстуры ТАААК печёт…

— Сейчас будет легче! — Монашка стала натирать девушку мазью на сале. Там была добавлена мята и арника. Мазь чуть-чуть охлаждает и частично снимает боль.

— Хорошая мысль. — Вторая монашка раздвинула девушке ноги и привычным движением нашла клитор.

Селина чуть вздрогнула и застонала.

После страшного ритуала несчастная чувствовала боль, сменившуюся зудом, усталость, ослабление, боли в животе, голове, и спины. Жить не хотелось.

Монашка ввела в девушку два пальца, нашла внутри волшебную точку и стала нежно на нее давить, продолжая ласкать клитор. Вторая монашка продолжала обрабатывать иссеченное тело.

— Полностью — боль не уйдет! Но мазь и мои ласки принесут облегчение! Рассказывала монашка, продолжая внутренний массаж. — Но легче должно стать!

На сей раз тебе досталось без всякой жалости. Ни матушка, ни ревизор тебя не пожалели. Если бы розги не распарили, то сняли бы шкуру напрочь! А так только кожу просекли! И как дела, красавица?

— Может, попьешь? — Монашка поднесла к губам девушки кубок с водой.

— Селина постепенно стала стонать громче, но любая попытка шевельнуться отбрасывала всё назад, а не шевелиться от возбуждения было невозможно.

Хотелось просто полежать, чтобы никто не трогал, но сил даже на то, чтобы сказать внятно не было.

— Пить она вроде не хочет! — Ничего! В сознание пришла! На свидание с Господом еще успеет! — Селина, мы помолимся за твою грешную душу, а сейчас попей! В напитке маковый сок — обезболивающее и снотворное!

Поднять голову девушка всё ещё не могла. Монашки сами приподняли ей голову и поднесли кубок к губам.

— Пей, грешница!

— Не будешь пить, — монашка потискала иссеченную промасленную попку. — Сама нашлепаю!

Селина прогнулась с визгом.

— Пей! А то хуже будет!

Девушка постаралась дотянуться до жидкости.

— Optimum medicamentum quies est![246] — Селина врачевала изуродованное тело греховной монашки.

Игрушку матушки Изольды он честно заслужила.

Монашки почти насильно влили в нее почти весь кубок и уложили спать.

В последствии Селина могла вспомнить ход экзорцизма только приблизительно, из воспоминаний не было ничего, кроме боли.

Глава седьмая. Искушение цыганки

Отец ревизор показал монастырь в замечательном настроении. Фляга монастырского пива, окорок и приличная сумма денег придавали ему бодрости. «Lucri bonus est odor ex re qualibet![247] Хорошо провел время! И дьявола изгнал из монашки… И Матушка привратница такая вкусная!» Смирный мерин шел шагом по лесной тропинке. И тут он увидел хорошенькую девушку. Цыганка мыла ноги в ручье подоткнув юбки. На ветки сохла немудреная одежонка.

«Хорошенькая цыганка!»— подумал он.

Конь сам свернул к шалашику.

— Кто ко мне едет! — девушка увидела монаха в рясе, перепоясанного веревкой, но сидевшего в седле по-военному.

— Сейчас я ее… — не додумал он мысль и повёл своё тело к шалашу, куда направился и конь с седоком. Цыганка лишь подхватила с сучка свои одежды.

— Красавица! — Монах спешился и привязал коня к дереву. — Ты что тут делаешь? Как зовут тебя, дитя мое?

— Что в имени тебе моём? — улыбнулась девушка, — ты ведь не за этим сюда свернул? Nihil habeo, nihil curo![248]

Улыбнувшись, скрылась в шалаше.

— Выгляни, красавица! — Ревизор глянул шалаш. — Поймал голую ножку и потянул на себя. Какая она вкусная. Как говорится, memento mori![249]

Красавица слабо попыталась вырваться и высунула наружу голову.

Какая курчавая, черноволосая красавица… Или сюда! Я сделаю тебя христианкой!

— Христианкой? — Девушка с любопытством посмотрела на монаха. — Чем же такой христианин отличается от язычника?

— А иди сюда, объясню! — Монах стал срывать с девушки одежду. — Окрещу в ручье! Узнаешь! Монаха уже одолевала похоть.

— Будешь молиться и каяться!

— Так вода уже холодная! Каяться? — Цыганка нисколько не стеснялась наготы, и не препятствуя раздеванию. — Quid brevi fortes jaculamur aevo multa?[250]

— А много ли я от тебя хочу, о грешница египетского племени, знающая латынь. А я тебя потом согрею! Собственным телом!

«Смугленькая, стройненькая! Вкусная! — Монах порвал на девушке рубашку. — Каяться, поститься и грешить!»

Наградой монаху послужил удивлённый взгляд.

Монах увидел клеймо на девушке. И сразу понял, что есть шанс сломать гордячку быстро. Не согласишься — сдам стражникам, и тебя повесят за бродяжничество! — Он сорвал девушки остатки одежды. — Ты согласна стать христианкой?

Цыганка грустно вздохнула и ничего не ответила.

— Не хочешь по хорошему — Монах сорвал с себя веревку, сложил вдвое и засунул голову цыганки между ног. — будет по плохому! Еще не поздно! Покрестишься, грешница?

«Красивая смуглая попка!»

«Ну почему эти англичане так любят драться? Неужели нельзя по-хорошему? Впрочем, и так и так я его съем!»

Девушка громко завизжала:

— ДАААААААААААААААА!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!

Церемониться с клейменой цыганкой монах не собирался и стал стегать грешницу веревкой.

Шлеп! Шлеп! Петля веревки впивалась в грешное тело. «Давно я не порол девушек с таки удовольствием! — Ревизор чувствовал, как цыганка пытается вырваться из его колен, но безуспешно! Научу ее покаянию и раскаянию!»

Лес огласился девичьими визгами, сопровождаемыми принятием различных весьма непристойных поз.

— Хорошо поешь! — Ревизор продолжал бить девушку веревкой.

На попке расцветали полоски и колечки.

А девушка продолжила визжать и корчиться, одновременно возбуждаясь от наказания.

— Ну, покаешься — повешу на этой самой веревке!

Пару раз он стегнул по спине.

— ДАААА!!!!!!!!!!!! — провизжала девушка, когда немного перевела дух.