Джон Норвич - Срединное море. История Средиземноморья

• Название: Срединное море. История Средиземноморья
• Автор: Джон Норвич
• Издательство: АСТ, АСТ Москва
• Жанр: История
• Год: 2010
• ISBN: 978-5-17-052189-0, 978-5-403-02767-0

Средиземноморье. Колыбель цивилизаций. Тут не единожды сталкивались Восток и Запад, ислам и христианство. Перед вами история Средиземноморья — от финикийских и египетских мореплавателей до Первой мировой войны!

---

После поражения экспедиции на императора начали оказывать еще большее давление, с тем чтобы он начал новый поход, а также взял новую жену. Императрица Констанция умерла в июне 1221 г., а годом позже великий магистр Тевтонского ордена Герман Зальца, герцог Швабский, прибыл от папы со следующим предложением: Фридрих должен теперь жениться на Иоланде Бриеннской, наследной королеве Иерусалимской, которой исполнилось двенадцать лет.[148] Титул она унаследовала от матери Марии — внучки короля Амальрика I, в семнадцать лет вышедшей замуж за Иоанна Бриеннского, которому перевалило за шестьдесят. Иоанн немедленно принял титул короля. После ранней смерти его супруги, последовавшей через год-два, законность его титула вызывала большие сомнения, но он продолжал править страной в качестве регента при своей малолетней дочери Иоланде — и, как мы видели, возглавил обернувшийся катастрофой Пятый крестовый поход.

Поначалу Фридрих не проявил энтузиазма. Предложенная ему невеста не имела состояния и едва вышла из детского возраста; он был старше ее более чем в два раза. Что до ее титула, то он был пустым звуком: Иерусалим находился в руках сарацин уже полвека. С другой стороны, в пользу этой идеи имелся один веский аргумент. Титул короля, каким бы формальным он ни был, существенно усилил бы основательность его претензий на власть над Иерусалимом, когда он наконец отправится в давно откладывавшийся им Крестовый поход. Итак, по размышлении он согласился на брак. В ходе дальнейших переговоров с папой он также выразил согласие с тем, что возглавляемый им Крестовый поход — с которым неразрывно была связана его женитьба — начался в день Вознесения, 15 августа 1227 г.; любая дальнейшая проволочка, как дал понять Гонорий, повлечет за собой его отлучение от церкви.

И вот в августе 1225 г. четырнадцать галер императорского флота прибыли в Акру — последний уцелевший форпост Отремера, владений крестоносцев, чтобы препроводить Иоланду на Сицилию. Еще до отъезда она была выдана за императора замуж по доверенности; затем, так как теперь она считалась совершеннолетней, ее короновали в Тире и она стала королевой Иерусалимской. Только после этого она взошла на корабль, увозивший ее к новой жизни, в сопровождении свиты, куда входила ее кузина, бывшая несколькими годами старше ее. Фридрих вместе с ее отцом ожидал прибытие корабля в Бриндизи, где 9 ноября в соборе состоялась вторая свадьба. Увы, то был несчастный брак. На следующий день император покинул город, не предупредив предварительно тестя; к тому времени как Иоанн догнал их, его дочь в слезах сообщила ему, что ее муж уже изнасиловал ее кузину. Когда Фридрих и Иоланда достигли Палермо, бедную девушку немедленно отправили в гарем. Одновременно ее отцу холодно сообщили, что он более не является регентом. Тем меньше у него было отныне каких-либо прав на королевский титул.[149]

Чем прежде всего была вызвана ярость Иоанна — обращением императора с его дочерью или утратой королевства, пусть он и владел им лишь формально, — остается неясным; во всяком случае, он тут же отправился в Рим, где папа Гонорий, как и ожидалось, принял его сторону и отказался признать законным присвоение Фридрихом королевского титула. Это не могло не усилить напряженность отношений папы и императора, которые и так были хуже некуда из-за того, что Фридрих продолжал медлить с Крестовым походом, начало которого он так долго откладывал (впервые он дал свое обещание одиннадцать лет назад), а также из-за его отказа признать власть папы над Северной и Центральной Италией. Этот последний спор еще более усугубился, когда Гонорий скончался в 1227 г. и ему наследовал кардинал Гуго Остийский, принявший имя Григория IX.[150] Григорий, человек уже немолодой, с самого начала действовал последовательно и решительно. «Берегись, — писал он Фридриху вскоре после восшествия на папский престол, — ставить свой разум, который роднит тебя с ангелами, ниже чувств своих, которые роднят тебя со скотом и растениями». Для императора, о дебошах которого быстро распространялись легенды, это был удар не в бровь, а в глаз.

Тем временем крестоносцы собирали силы. Через Альпы непрерывно двигались молодые германские рыцари, шедшие нескончаемым потоком по паломническим дорогам в Италию, чтобы присоединиться к императору в Апулии, где армия должна была погрузиться на суда и отправиться в Святую землю. Но затем, когда в Апулии стояли жаркие августовские дни, разразилась эпидемия. Был ли это брюшной тиф или холера, неизвестно, однако болезнь немедленно распространилась в лагерях крестоносцев. Фридрих отвез Иоланду, к тому времени беременную, вначале в Отранто, а затем на маленький прибрежный остров Сан-Андреа, чтобы обезопасить, но затем и сам стал жертвой ужасного вируса. Не избежал заражения и ландграф Тюрингии, который привел с собой несколько сотен всадников. Тем не менее в сентябре эти двое больных взошли на корабль и отплыли из Бриндизи, но через день-два ландграф скончался, а Фридрих почувствовал, что слишком болен, чтобы продолжать путешествие. Он послал вперед оставшихся в живых крестоносцев, распорядившись, чтобы они сделали все возможные приготовления; он же последует за ними, когда почувствует себя достаточно здоровым, — самое позднее в мае 1228 г. Он также немедленно направил послов в Рим, чтобы те объяснили ситуацию папе.

Григорий, однако, отказался их принять. Вместо этого в яростной энциклике он обвинил императора в вопиющем нарушении клятв, которые тот дал относительно своего участия в Крестовом походе. Не он ли сам, после многочисленных проволочек, назначил новую дату своего отъезда? Не он ли признал, что подвергнется отлучению от церкви, если не исполнит свой обет? Разве он не предвидел, что, если тысячи солдат и паломников соберутся вместе жарким летом, эпидемия неизбежна? Разве он не несет по этой причине ответственности за эту эпидемию и за все последовавшие смерти, которые она вызвала, включая кончину ландграфа? И кто поверит, что император действительно заболел? Разве это не всего-навсего еще одна попытка увильнуть от выполнения своих обязательств? 29 сентября он объявил Фридриха отлученным от церкви.

Однако в результате папа создал себе новую проблему. Само собой разумеется, отлученный не мог возглавить крестоносцев, и по мере того как проходила неделя за неделей, становилось все очевиднее, что Фридрих рассчитывал именно на это. Постепенно выяснилось и другое щекотливое обстоятельство: папа весьма переоценил свои силы. Фридрих ответил открытым письмом, обращенным ко всем, кто принял знак креста, в котором спокойно и рассудительно объяснил свою позицию, взывая к пониманию и призывая к примирению; короче говоря, он подавал его святейшеству пример такого тона, который было бы неплохо усвоить самому папе. Письмо произвело впечатление. Когда в Пасхальное воскресенье 1228 г. папа Григорий начал произносить злобную проповедь, направленную против императора, его паства в Риме взбунтовалась; ему пришлось покинуть город и искать убежища в Вероне. Но и оттуда он продолжал вести свою кампанию. Однако если всего несколько месяцев назад он настоятельно призывал Фридриха отправиться в Крестовый поход, то теперь оказался в нелепом положении, столь же настойчиво призывая императора не делать этого. Он понимал, что если тому суждено вернуться с победой, то престиж папства получит такой удар, от которого ему не скоро удастся оправиться.

В среду, 28 июня 1228 г., император Фридрих II отплыл в Палестину из Бриндизи; его флот насчитывал примерно 60 судов. К тому моменту он полностью поправился, но отношения с папой Григорием не претерпели таких положительных изменений, как его собственное здоровье. Обнаружив, что император действительно готовится к отплытию, папа 23 марта нанес ему удар в виде нового отлучения. (Еще одно последовало 30 августа.) Тем временем Фридрих вновь стал отцом. Двумя месяцами до этого шестнадцатилетняя Иоланда дала жизнь мальчику Конраду, а сама через несколько дней скончалась от родовой горячки. Бедная девочка! Она никогда не хотела становиться императрицей и пролила немало слез, когда ей пришлось покинуть Палестину. В интеллектуальном отношении она ничем не могла заинтересовать своего мужа с его потрясающей эрудицией; он же, в свою очередь, выказывал к ней слишком мало интереса — по крайней мере до тех пор, пока не узнал, что супруга носит его ребенка. По-видимому, она провела тридцать печальных месяцев своего замужества, тоскуя по Отремеру; кто знает, быть может, если бы Фридрих, отправляясь туда, разрешил ей сопровождать его, она бы осталась жива? Горевал ли он о ней хоть немного? Мы никогда не узнаем об этом. Вероятно, его скорее занимала мысль о том, что ее смерть серьезно ослабила обоснованность его претензий на Иерусалимское королевство, поскольку сейчас он оказался точно в таком же положении, как старик Иоанн Бриеннский. Он твердо решил: если Иоанн удерживал за собой титул, будучи лишь консортом при законной королеве, то так же поступит и он; со смертью Иоланды титул по всем правилам передается ее сыну, младенцу Конраду.