Джим Батчер - Холодные деньки

• Название: Холодные деньки
• Автор: Джим Батчер
• Жанр: Ужасы и Мистика

Гарри Дрезден ЖИВ!

После того, как был убит таинственным противником, проложил себе путь через царство между жизнью и смертью, и вернулся обратно в мир смертных, Гарри понял, что, возможно, смерть была не так уж и плоха. Потому теперь он больше не Гарри Дрезден — единственный профессиональный чародей в Чикаго.

Он теперь Гарри Дрезден — Зимний рыцарь Мэб, Королевы Воздуха и Тьмы. После того, как у Гарри не осталось другого выбора, кроме как дать клятву верности, Мэб не собиралась позволить чему-то столь незначительному, как смерть, украсть приз, который она стремилась заполучить так долго. И каждое её слово стало для него приказом — что бы она ни требовала сделать, куда бы ни велела пойти, кого бы ни приказала убить.

Угадайте, кого Мэб закажет в первую очередь?

Конечно, это не будет обычным, повседневным убийством. Мэб хочет, чтобы её новый миньон совершил невозможное: убил бессмертного. Неплохое задание, а? И что ещё хуже, возникла растущая угроза от непостижимого источника магии, который может создать Гарри такие проблемы, по сравнению с которыми смерть похожа на праздник.

Окружённый старыми и новыми врагами, Гарри должен собрать своих друзей и союзников, предотвратить уничтожение бесчисленных невинных людей, и найти выход из своего вечного рабства, прежде чем новоприобретённые силы лишат его того единственного, что он ещё может назвать своим…

Его души.

---

Немало времени прошло, прежде чем я начал понимать это, мысли вечно затревают в моем толстом черепе. Я не стану заниматься рестлингом с огром, даже в мантии. Я не одержу победы в дуэли с Мэб или Титанией. Наверно - даже с Мэйв или Лилли. Я не опережу сидхе.

Но я могу бросить вызов кому угодно.

Я могу противопоставить свою волю кому угодно - и знать что драка не проста, но не безнадежна. И я точно, гром меня порази, не собираюсь дать кому-то разделать меня как ягненка на бойне.

Я перестал давить на свои оковы телом - и начал использовать разум. Я не пытался их отпихнуть, или сломать, или выскользнуть из них. Я просто повелел им не быть. Мое тело должно было стать свободным, и я сфокусировался на реальности этого, призывая всю свою концентрацию, чтобы сделать это реальным, подлинным, настоящим.

Тогда я скрестил пальцы и мысленно потянулся вглубь себя – туда, где один архангел дал мне доступ к одному из первичных сил Вселенной, энергии, называемой Огонь души. Я понятия не имел, как он может взаимодействовать с мантией Зимнего Рыцаря плащ на постоянной основе. Я имею в виду, раньше он работал, но это не значит, что он будет продолжать работать. Я чувствовал себя так, словно проглотил бутылку нитроглицерина, а потом стал прыгать вверх и вниз, чтобы посмотреть, что будет дальше, но в этот момент мне было почти нечего терять. Я собрал Огонь души, наполнил им свою чистую волю, и направил полученное соединение на оковы.

Огонь души, по словам Боба, является одной из основных сил Вселенной, первоначальной силой Творения. Он не предназначен для смертных. Когда используешь его, то отделяешь кусочек собственной души, своей жизненной энергии, превращая его в нечто иное.

Боб, конечно, умён, но есть некоторые вещи, которые он просто не может понять. Его определение было подходящим для начала, но, пожалуй, слишком сведено к поддающемуся количественному измерению. Душа — это не то, что можно взвесить и измерить. Это нечто большее, чем вещь. И поскольку Огонь души взаимодействует с самой душой таким образом, что вряд ли кто способен это уразуметь, следовательно, тоже способен не только на простые вещи.

И сейчас, в этот момент, я почему-то точно знал, что именно сделал Огонь души. Он обратил меня, мою суть, всё, что делает меня самим собой, в энергию, в свет. Когда я соединил волю и пылающее ядро своей сущности вместе, я не просто усилил магическое заклинание. Я не просто нашёл слабое место в колдовских чарах. Я не просто применил познания в магии, чтобы обратить действия врага в свою пользу.

Я направил всё, что делал, всё, во что верил, всё, чего желал — всего себя — против воли древнего порождения тьмы, ужаса и злобы, против фундаментальных сил мира.

Оковы и воля Матери Зимы не смогли сдержать меня.

Сначала послышался резкий, переливчатый звук — похожий на тот, что издаёт металл, не выдерживающий нагрузки и начинающий ломаться, но более музыкальный — сопровождаемый ослепительной белой вспышкой, отбросившей тьму и слепящей мне глаза. Затем раздался громоподобный треск, и страшная сила вырвалась из моих запястий и лодыжек, порождая ударную волну кинетической энергии — что была всего лишь тенью истинной мощи, её побочным эффектом — распространяющуюся вокруг меня. В наступившей на миг ослепительной белизне я разглядел очертания сгорбленной тёмной фигуры, которую этим импульсом сбило с ног, словно чем-то твёрдым.

Освободившись, я заставил себя подняться на ноги.

Я попятился, надеясь, что во время вспышки не повернулся в обратную сторону, и волна облегчения прокатилась по мне, когда моя спина упёрлась в каменную стену. Пошарив по обе стороны от себя, я задел рукой что-то твёрдое, видимо, небольшую полку, сделанную из деревянной дощечки. Я сбил её с крючка. Она упала на грязный пол с грохотом и звоном стоявших на ней маленьких, тяжёлых стеклянных банок.

Я прислонился к стене, ослеплённый, задыхающийся, и прохрипел во всю силу лёгких:

— Никто не может удержать цепями Халка!

В темноте послышалось шуршание ткани, потом слегка надсадное от усилий дыхание и свист рассекаемого воздуха. Вынужден признать, в моей выходке не было ничего умного и крутого. Какой-то инстинкт предупредил меня, куда летит тесак, и я резко мотнул головой в сторону. Искры посыпались, когда нож врезался в стену в том месте, где только что был мой череп, и воткнулся в неё, как если бы она была из гнилых сосновых досок, а не из камня. Он остался торчать, дрожа и издавая тихий вибрирующий звук.

Я должен научиться держать свой поганый рот на замке. Я стиснул зубы и замер на месте, чтобы не выдать себя движением в темноте.

На долгое время повисла тишина за исключением моего дыхания, которое я попытася сделать максимально медленным и бесшумным. И вдруг темноту пронзил ужасный скрежещущий звук. Он вырвался из древней глотки Матери Зимы и больше всего напоминало звук трущихся друг о друга панцирей роящихся жуков. Он пробуравил воздух словно рой личинок, прожирающий свой путь в гнилом мясе. Звук задел меня, легкий и отвратительный, как кишащее вшами перо стервятника, что заставило меня из всех сил вжаться спиной в каменную стену.

Мать Зима смеялась.

- Так, - сказала она. - Так, так, так и так. Возможно, ты не совсем бесполезен в конце концов, да, человечек?

Насколько я знал, у Матери Зимы есть полный набор столовых приборов. Я сконцентрировал волю, чтобы создать защитное заклинание, но остановился. Магия схожа с водой, с воздухом. Я понял, что Мать сразу же почует меня по созданному мной заклинанию.

- Это была проверка? - прошептал я прикрыв рот ладонью, чтобы не дать определить ей место, где я стою.

- Или ужин, - проскрипела она. - Мне подходят оба варианта.

И затем ослепительный свет затопил комнату.

Сначала я подумал, что окружающее меня пространство наполнила сила огромной мощи, но потом понял, что это открылась дверь. Это был солнечный свет золотистого оттенка, который так присущ осенней поре. Я снова прикрыл глаза и понял, что нахожусь в небольшом и простом домике в средневековом стиле, в котором уже бывал когда-то. Все в нем было изготовлено вручную из дерева, глины и кожи. Стекло в окнах было мутным и кривым. В целом, чистый и опрятный домик за исключением одного из углов, в котором стояло большое, уродливое и выглядевшее ободранным кресло-качалка.

— Временами ты бываешь чрезмерно драматичной, — посетовал старческий голос, настолько же мягкий и милый, насколько неприятным был голос Матери Зимы. Хозяйка голоса вошла мгновенье спустя — почтенная старушка в простом платье с зелёным передником. Её длинные волосы, серебристые и истончившиеся, были уложены в небольшой опрятный пучок. Она двигалась с чуть чопорной, суетливой энергичностью крепкой пенсионерки, а её зелёные глаза, несмотря на морщинки в уголках, были ясные и зоркие. Мать Лето в одной руке несла корзину, наполненную пучками, по-видимому, срезанной под конец сезона огородной зелени. Пока я смотрел, она вошла в комнату, пробормотала какое-то слово, тут же поднялись с десяток крошечных вихрей, стёрли толстый слой сажи с набранных из множества стёкол окошек, и домик залил более яркий свет. — Теперь нам понадобится новый тесак.

Мать Зима, в чёрной шали и капюшоне, оскалила железные зубы в молчаливой усмешке. Она указала кривым, уродливым пальцем на ближайшее к ней окно, и оно снова почернело от сажи. Затем она неторопливо подошла к креслу у окна и уселась, укрывшись образовавшимся клочком тени, как если бы это было уютное одеяло.

— Я делаю то, что должно быть сделано.

— Нашим тесаком, — проворчала Мать Лето. — Полагаю, ни один из ножей не годился?

Мать Зима снова оскалила зубы:

— Я не пользуюсь ножом.

Мать Лето неодобрительно хмыкнула и начала выгружать содержимое корзины на деревянный стол возле камина.

— Я же тебе говорила, — спокойно сказала она.

Мать Зима издала недовольный звук и указала пальцем. Большая кружка, украшенная изящным цветочным орнаментом, упала с полки.

Мать Лето спокойно протянула руку, поймала кружку и поставила на прежнее место.

— Э-э… Мать Лето, — сказал я после мгновенья тишины. — Прошу прощенья за то, что втогся в ваш дом.

— О, дорогой, это очень мило, — ответила Мать Лето. — Но тебе не за что извиняться. В конце концов, тебя привели сюда против твоей воли.

Она на секунду замолкла, потом добавила:

— И довольно грубо.

Мать Зима издала еще один недовольный звук.

Я переводил взгляд с одной на другую. Да в этой семье есть проблемы, которые тянутся веками, Гарри. Стоит вести себя осторожно.

— Э-э… Полагаю, я предпочел бы думать об этом как об очень настойчивом приглашении.

— Ха, — сказала Мать Зима, сверкнув зубами из-под своего капюшона. — По крайней мере, Рыцарь знает, кому служит.

Матери Лету удалось вложить в свой голос глубокий скептицизм:

— Ну конечно, наверняка он просто в восторге от необходимости служить тебе, — заметила она. — Почему ты решила притащить его сюда именно сейчас?