Павел Макаров - Адъютант генерала Май-Маевского

• Название: Адъютант генерала Май-Маевского
• Автор: Павел Макаров
• Жанр: Исторические приключения

В 1929 году ленинградское издательство «Прибой» десятитысячным тиражом издало книгу воспоминаний одного из участников Гражданской войны на юге России, бывшего командира партизанского отряда знаменитой Крымской повстанческой армии Павла Макарова.

Несмотря на то что Макаров был известен как лихой партизанский командир, его мемуары носили неожиданное название -- «Адъютант генерала Май-Маевского». В них рассказывалось о допартизанском периоде боевой биографии Макарова, когда молодой подпольщик волею судеб стал одним из первых советских разведчиков-нелегалов в глубоком белогвардейском тылу.

Однако случилось так, что книга Павла Макарова уже в начале 30-х годов стала библиографической редкостью. К тому времени и об авторе, и о его боевой судьбе, полной опасностей и невероятных приключений, стали забывать. Надо учесть и тот факт, что во второй половины 30-х годов само упоминание о том, что человек когда-то служил в белой армии, грозило в лучшем случае заключением, в худшем -- расстрелом. Поэтому только через 40 лет уже не отдельные люди, а сразу миллионы телезрителей в Советском Союзе впервые познакомились с некоторыми эпизодами боевой биографии одного из первых советских разведчиков: в 1969 году Центральное телевидение показало многосерийный телевизионный художественный фильм «Адъютант его превосходительства», снятый по мотивам книги воспоминаний Павла Макарова.

---

— У меня тоже имение, и я очень интересуюсь про­изводством.

Выслушав подробный отчет о состоянии хозяйства, я приказал открыть несгораемую кассу.

— Почему, зачем? — растерялся управляющий.

— Не будем играть в прятки. Мы краснозеленые, а я тот самый Макаров, о котором вы говорили при встрече с нами.

Эти слова разразились над управляющим как гром среди ясного неба. Он смешно вытаращил глаза и мед­ленно вытащил часы из бокового кармана. Дрожащими руками он положил часы на стол.

— Что вы делаете? Вы нас, действительно, принимаете за бандитов! Кому принадлежат эти часы?

Управляющий пролепетал:

— Часы мои.

— Так возьмите их обратно. Откройте кассу, я вам говорю!

Управляющий подошел к несгораемой кассе, но от страха ключ долго не попадал в замочную скважину. Мы терпеливо ждали. В кассе оказался один миллион врангелевских денег. Деньги предназначались для отправки Юсупову.

Управляющий заодно предложил осмотреть его комнаты. Он серьезно думал, что мы возьмем его «барахло». Я по­вторил, что мы возьмем только необходимое, что при­надлежит трудовому народу. Управляющий, наконец, по­верил нам и очень обрадовался. Он раскопал нам на чер­даке шесть штук хороших седел военного образца. Помимо денег и седел, мы взяли восемнадцать пудов сливочного масла, до двадцати ведер сметаны и девять лошадей. Расписку по всей форме, за полковой печатью, посовето­вали переслать, как оправдательный документ, в Италию, Юсупову.

Растроганный управляющий не мог выразить словами благодарность за наше отношение. Он прямо поражался такой постановкой дела. Долго стоял на крыльце дома и махал платком, прощаясь с неожиданными гостями.

Военком конного полка Григорьев решил преподнести «подарок» советской власти — взять Гурзуф. Не сообщая об этом командующему армией, военком привел полк к Красному Камню.

Осматривая местность и разрабатывая план захвата Гурзуфа, полк заметил на Ялтинской Яйле движение пе­хоты и кавалерии. Григорьев ждал меня с полком по этой дороге, но конная разведка ввела его в заблужение. У меня перед выступлением в поход не было ни одного всадника.

Рассудив, что несвоевременно вступать в бой с белыми, военком снялся и с горечью донес Мокроусову о своем неудавшемся плане и о встрече с противником. Коман­дующий от души хохотал над моим и григорьевским до­несениями. Вот уже воистину «своя своих не познаша»!

Отдохнув несколько дней в лагере, мой полк двинулся в деревню Аратук, в девяти верстах от Симферополя. Мне дано было секретное поручение очистить ближние деревни от банд. Партизаны сосредоточенно всматривались в лица комсостава, как бы стараясь разгадать, куда их ведут. Некоторые, смеясь, спрашивали: «Наступать будем на Сим­ферополь, что ли?» — «Еще не время с нашими силами наступать на такие города, как Симферополь», — также смеясь, отвечал идущий рядом со мной Александр Иванов. Военком Африканец шутил всю дорогу: «Подождите не­много. Скоро займем Симферополь!» Африканец служил в русском корпусе, переброшенном во Францию. За аги­тацию в войсках был сослан в Африку, где пробыл два года, из них один год в одиночном заключении. Его ува­жали все партизаны.

В Аратуке мы обезоружили стражников и часовых. 

ЕСАУЛ СЫЧЕВ.

В это время из города прибыли т. Дутов и три офи­цера: полковник Шулькевич, есаул Сычев и капитан Оси­пов. Офицеры бежали с гауптвахты, куда их засадили за разные преступления: Сычев убил в Ялте жену и ее любовника, Шулькевич сидел за агитацию в пользу крас­ных, Осипов — также за пропаганду. Возврата в ряды белых офицерам не было. Есаула Сычева я знал по Харь­кову. Он являлся главным представителем по отправке и продаже на Кубань эшелонов с сахаром. Участник пер­вого похода Корнилова, боевой офицер генерала Шкуро, Сычев имел георгиевский крест за империалистическую войну, был ранен девять раз. Сычев абсолютно не инте­ресовался политикой; он просто любил войну, как любят основную свою профессию.

— Здорово, Сычев, каким образом попал к нам, расска­зывай,— обратился я к есаулу.

Офицер чистосердечно рассказал свои похождения.

— Для меня не существует никаких партий, — закончил он: — вся моя жизнь — война, сопряженная со множеством приключений. В них я нахожу суть жизни.

— Но, подумай хорошенько, закончится война, будет мирная обстановка. Что же ты тогда будешь делать?

Сычев, не задумываясь, твердо заметил:

— Красные победят, я в этом уверен. Когда будет не с кем воевать, то поеду в Персию или в Америку. Буду драться против индейцев, арабов и негров, или за них. Для меня безразлично, с кем бы ни воевать. А теперь ты мне дай небольшой отряд, и я покажу тебе свою работу.

— Нет, Сычев, я тебе охотно верю, что ты будешь полезен для повстанческой армии, но не могу тебя на­значить хотя бы командиром роты. Лучше пошлю тебя к товарищу Мокроусову, — он вас всех использует.

Сычев перебил:

— Нет, товарищ Макаров, лучше расстреляй меня здесь! Зачем ты меня будешь посылать? Лишь для формальности!

С большим трудом Сычев согласился передать Мокро­усову мое письмо. Я давал о Сычеве характеристику, как о крупном спекулянте по продаже сахара для соста­вления капитала генералу Шкуро. Указал, что он очень храбрый офицер, хороший спец, что его можно исполь­зовать.

Характерен разговор Сычева с Мокроусовым о военных действиях под Батайской (станица вблизи Ростова).

Сычев напоминал командующему:

— Помнишь, как твои матросы бегали по камышам, это я их гонял; и жара им тогда была!

— А как мы вас разбили, ты забыл? — спрашивал Мо- кроусов.

— Помню, помню, нам тоже доставалось от тебя. Тебя все знали и боялись. Я даже не хотел к тебе итти. Думаю, «шлепнешь» за прошлое. Но теперь я убедился, какой ты человек. Дай мне приказ! Любую задачу вы­полню!

Мокроусов назначил есаула командиром конного полка, под контролем опытного партизана Григорьева. Действи­тельно, Сычев через некоторое время проявил себя как спец военного дела, а своею храбростью служил примером для остальных. 

НЕСКОЛЬКО СТРОК ОБ АРАТУКЕ.

В Аратуке стояли офицеры. Начальник разведки Яку­шев и еще несколько опытных партизанов постучали в дверь офицерского общежития.

— Идет размещение марковского батальона по квар­тирам, откройте дверь, — сказали партизаны.

— Здесь находятся офицеры. Помещения нет, — по­слышался грубый ответ.

Партизан Поцелуев громко крикнул:

— Господин полковник, здесь находятся офицеры и говорят, что помещение небольшое. Как прикажете по­ступить?

Я важно бросил:

— Поручик, что за разговоры? Вам приказано раз­мещать людей. Осматривайте помещение, по мере воз­можности размещайте людей на «ночлег».

Ничего не подозревая, офицеры открыли дверь.

— Осмотрите, у нас очень мало места.

— Руки вверх! — скомандовали партизаны.

— А-а, вы зеленые, зёленые! — заговорили офицеры все враз.

Мы захватили трех офицеров, изъявивших, как и страж­ники, желание служить в повстанческой армии. 

МОЯ МАТЬ В КОНТР-РАЗВЕДКЕ.

По возвращении на прежнюю стоянку, мы нашли у себя гостей: партизан Сапожников привел из Симферополя двух матросов — Чернова и Костина. Их прислали на подпольную работу из Николаева. Товарищи долго искали связи, познакомились с т. Зальцманом, который держал в Сим­ферополе конспиративную квартиру, работал в боевой группе комсомола и имел постоянные сношения с лесом.

Прощаясь с матросами, я попросил их зайти к моей матери и потихоньку передать письмо и деньги. Я под­черкивал необходимость быть осторожным. После моего побега мать познакомилась с тюрьмой: ее держали недолго и, после допроса о моем происхождении, отпустили.

Чернов благополучно прибыл в Севастополь и вручил матери деньги и письмо. Но среди турок, с которыми под­польщики начали сговариваться о поездке в Николаев, оказался контр-разведчик. Товарищей арестовали. При обыске нашли мандаты и записку матери ко мне. Контр­разведка арестовала мать. Ее привели под конвоем в ка­бинет начальника контр-разведки. Здесь мать увидела за большим столом около двенадцати офицеров, среди них были и генералы.

— Садитесь, м-м Макарова,— любезно обратился на­чальник:— мы с вами хотим посоветоваться; для вас бу­дет хорошо, если ваш сын вернется со своим отрядом и сдаст оружие. Мы дадим ему хорошую должность, восста­новим его положение, и все, что он сделал, ему простится. Вы должны, мамаша, на автомобиле поехать в лес к сыну. Берите из нас трех-четырех человек, кого хотите, и по­едемте на переговоры. Но только предупреждаем, если ваш сын оставит вас у себя, а наших расстреляет,— тогда мы повесим всех ваших родственников, от малого до боль­шого, а имущество конфискуем. Что вы на это скажете, мамаша?