Джули Пауэлл - Путешествие мясника

• Название: Путешествие мясника
• Автор: Джули Пауэлл
• Издательство: Амфора
• Жанр: Путешествия и география
• Год: 2011
• ISBN: 978-5-367-01872-1

Увлекательный роман о молодой американке, которая решила осуществить свою заветную мечту — поступить на работу в мясную лавку.

---

Может, мне просто надо на что-нибудь отвлечься. Мы с Д. спим уже почти два года. Мне не понаслышке знакомы симптомы одержимости, и я понимаю, что у меня успела развиться нешуточная зависимость от этого мужчины, такая же реальная, как привычка к алкоголю, которая становится все сильнее, по мере того как накапливаются стрессы. А в последнее время в моей жизни все вообще идет наперекосяк. При одной только мысли об этом мне невыносимо хочется выпить.

Конечно, Эрик знает, что я трахаюсь с кем-то на стороне; знает почти все время, пока это происходит. Он даже знает, что я люблю этого человека. Мне ничего не пришлось рассказывать. В конце концов, у нас с ним одна душа на двоих. Когда-то я гордилась этой сверхъестественной связью. То, что мой муж так хорошо знает меня, а я его, казалось мне доказательством нашей небывалой любви. А потом случился Д. Сначала мы, разумеется, ссорились, вернее, я плакала, а Эрик орал на меня и, хлопнув дверью, уходил куда-то в ночь и не возвращался несколько часов. А потом наступили бесконечная усталость и молчание, и вот уже несколько месяцев мы об этом почти не говорим. Порой, и довольно часто, мне кажется, что все правильно, что так и должно быть. Но потом мы вспоминаем о том, как хорошо понимаем друг друга, и это понимание становится самым опасным, самым смертельным оружием в нашем арсенале. Мы легко можем заглянуть в сердца друг друга и извлечь оттуда все обрывки тайных грязных желаний, стыда и неудовлетворенности. И одним словом или взглядом ткнуть друг друга лицом в эти обрывки, как собаку тычут мордой в кучу, оставленную на ковре в гостиной.

Бывает так. Мы сидим на диване перед телевизором, приканчиваем вторую бутылку вина, смотрим фильм.

Дома я всегда переключаю свой телефон на беззвучный режим, но не забываю о нем ни на минуту и каждый раз, когда муж выходит в туалет или на кухню, чтобы помешать суп, лихорадочно выхватываю его из кармана и проверяю, нет ли пропущенных звонков или эсэмэсок. Эрик возвращается, садится на диван, и я прижимаю босые ступни к его ноге, демонстрируя, что всем довольна и вполне счастлива. Но нервное напряжение внутри продолжает нарастать, и, сама того не замечая, я начинаю нетерпеливо постукивать ступней по бедру Эрика. «В чем дело? — спрашивает он, не отрывая глаз от экрана. — Он сегодня недостаточно внимателен к тебе?» Я замираю, перестаю дышать и жду, что последует дальше. Но дальше ничего не происходит, да этого и не нужно. Мы продолжаем пялиться в экран, словно ничего не произошло, а когда Д. все-таки присылает сообщение, я не решаюсь ответить на него.

И я поступаю с Эриком так же. Иногда мой муж задерживается после работы. «Хочу выпить с ребятами, — говорит он. — Буду дома в девять». Но он не приходит ни в девять, ни в десять. Когда, месяца через два после того, как он узнал про нас с Д., это случилось в первый раз, я удивилась и встревожилась. Эрик вернулся в половине третьего, разбудил меня, признался, что был с другой женщиной, и клялся, что больше это никогда не повторится, хотя я вновь и вновь — до чего же приятно иногда быть обиженной стороной! — повторяла, что он имеет право встречаться, с кем пожелает. Теперь я уже привыкла и не жду мужа раньше рассвета. По его голосу в трубке или по словам, в каких составлена эсэмэска, я всегда безошибочно понимаю, что он сейчас у той женщины, с которой встречается с тех пор, как я начала спать с Д. Я даже не сержусь. Я радуюсь. И где-нибудь после одиннадцати посылаю Эрику ласковое сообщение: «Милый, пожалуйста, напиши, ждать тебя сегодня или нет? Я ничего не требую, просто не хочу зря беспокоиться». Иногда он отвечает мне минут через двадцать, иногда через два или три часа, но всегда одно и то же: «Скоро приду. Я знаю, что сам все порчу».

«Нет, — пишу я ему еще более ласково, — ничего ты не портишь. Приходи, когда захочешь». А потом, услышав, как поворачивается ключ в замке, я притворяюсь спящей, жду, пока Эрик разденется и виновато скользнет под одеяло, после чего легонько пожимаю его пальцы, словно утешая. А утром нарочито не замечаю, до чего же мужу хочется, чтобы я заплакала, начала кричать, обвинять его и доказала бы таким образом свою любовь. Вместо этого я с улыбкой варю яйца на завтрак и ни словом не упоминаю о прошедшей ночи. Так я наказываю его.

Когда Эрик уходит на работу, я рассказываю обо всем Гвен, она в курсе моих дел.

— Понимаешь, я правда не возражаю. Наверное, он ее любит. Ну и пусть. Он заслужил хоть какое-то утешение.

— Джули, ты это серьезно? Я к тебе очень хорошо отношусь, но я не понимаю, почему Эрик не бросает тебя. Правда, не понимаю.

Гвен говорит мне все, что должна говорить хорошая подруга, и время-от времени обещает поколотить то моего мужа, то любовника, в зависимости от того, кто в данный момент достает меня сильнее. Это приятно. Но все-таки даже Гвен до конца не разобралась в ситуации.

— Я все понимаю. Я только не могу понять, откуда между нами появилась эта озлобленность. То есть она не всегда бывает, далеко не всегда. Но…

— А ты правда думаешь, будто что-то меняется к лучшему?

У меня нет ответа на этот вопрос. Я знаю только одно: несмотря ни на что, Эрик не уходит от меня. И как бы плохо ни было нам вместе, мне страшно даже представить, какую боль я испытаю, если он вдруг меня бросит (в который уже раз я вспоминаю свой любимый сериал «Баффи — истребительница вампиров»: «Это все равно что потерять руку. Или еще хуже. Половину туловища»). Мне просто надо найти убежище, место, где я смогу иногда спрятаться от отравляющих наш дом невидимых испарений боли и гнева и от непредсказуемости Д., из-за которой я последнее время живу, словно в слишком тесной одежде. Странно, конечно, что при слове «убежище» я первым делом представляю себе блеск кафельной плитки и нержавеющей стали, влажный красный срез сырого мяса, острый запах созревающей говядины и ощущение зажатой в ладони рукоятки ножа.

Найти такое убежище, однако, оказалось гораздо сложнее, чем я ожидала. И не только потому, что в присутствии мужчин в белых куртках я теряю дар речи. Дело в том, что в этой стране осталось совсем мало настоящих мясников. В это трудно поверить, да? Ведь нас, американцев, сейчас гораздо больше, чем было, скажем, сто лет назад, и почти все мы едим мясо. Но на смену мясным лавкам пришли гигантские мясоперерабатывающие заводы, целые комплексы, которые пожирают животных и через некоторое время извергают из себя бифштексы в аккуратной вакуумной упаковке. Возможно, не слишком удачное сравнение, но все, что происходит внутри, скрыто от глаз так же надежно, как физиологические процессы внутри нашего тела. Нам известно, что на этих заводах имеется масса мощных, утыканных острыми ножами механизмов, потому что они то и дело калечат или убивают работников (в Америке мясоперерабатывающее производство считается одним из самых опасных, и, возможно, поэтому в нем заняты в основном нелегальные иммигранты). Еще мы знаем, что там работают настоящие виртуозы ножа, живые винтики бездушного механизма, которые снова и снова привычно отсекают одну и ту же часть туши до тех пор, пока у них не начнет сводить руку.

Вернее, обо всем этом я могу только догадываться, потому что, как правило, воротилы мясного конвейера не спешат расстелить красную дорожку и пригласить посторонних за кулисы своего бизнеса. В наш век нанотехнологий и неотвратимости судебной ответственности проще проследить за прохождением жвачки по пищеварительному тракту бычка, чем за его путем с пастбища на вашу тарелку. Да и в любом случае, меня это не слишком интересует. Я хочу стать ученицей настоящего мастера, а не детали конвейера.

Поэтому, исчерпав все возможности в городе, я взялась за телефон и добыла еще несколько пригородных адресов, по которым истинные профессионалы продолжали превращать животных в порции мяса старым дедовским способом. Сейчас я как раз и направляюсь по одному из этих адресов на юг штата Нью-Джерси.

Я не отпускаю педаль газа даже на поворотах и чувствую, как машина накреняется, а иногда цепляет колесами зеленую обочину. Но по мере приближения к цели скорость приходится сбавлять. Во всяком случае, я надеюсь, что приближаюсь к цели. Я живу на Восточном побережье уже пятнадцать лет, с тех самых пор как закончила школу в Техасе и поступила в колледж в Массачусетсе, то есть у меня была куча времени для того, чтобы привыкнуть к этим пейзажам с их зыбкими границами городов и переплетением поселков. И все-таки иногда я ловлю себя на том, что скучаю по широким просторам моего родного штата, на которых города стоят отдельно друг от друга и при помощи карты для автомобилистов всегда можно определить, где ты находишься.

Я люблю ездить на машине, особенно в одиночку. Похоже, я так и не переросла восторга подростка, едва научившегося водить: это ощущение полета, возникающее, когда, превысив миль на пятнадцать разрешенную скорость, легко обгоняешь других, более осторожных водителей и точно знаешь, что до нужного тебе поворота еще очень и очень далеко. Вот чего я не люблю, так это высовывать голову из окна едва ползущего автомобиля, вглядываться в номера домов на почтовых ящиках и пытаться понять, куда же я, черт побери, заехала. Подозреваю, что никто этого не любит. Как всегда, когда я не могу найти дорогу, мне хочется позвонить Эрику. Я знаю, он где-то близко и готов помочь, но телефон все еще не ловит.