Эльхан Мирзоев - Мои останкинские сны и субъективные мысли

• Название: Мои останкинские сны и субъективные мысли
• Автор: Эльхан Мирзоев
• Жанр: Биографии и Мемуары

---

Смотрит на меня с удивлением. Читаю в глазах: «Ты что себе позволяешь? Перед камерой-то, а? Мне сказали, я приехал…» Но сник. Сдулся. Почуял ироничность ситуации, комичность положения, в которое он попал — вокруг атмосфера дышит антисистемным недоверием. Лёгким, но возмущением. Специально я такое место перед судом неуютное для него выбрал — место, где записывали с ним интервью.

— Ну… как же? Конечно. Ведь его же судят тут… — мямлит Александров, но вспоминает о спасительной шпаргалке. — Справедливым я признАю любой приговор суда.

— А если суд их оправдает? А? Прямо тут — в зале суда освободит?

Питерец ошеломлён. Страдает. Потеет. И быстро-быстро дышит. Становится меньше ростом и легче по весу. На глазах. Но… Вот озарение — появляется во взгляде. Удовлетворение. Что-то нашёл. Берёт под козырек перед Системой. И далее — снова по шпаргалке:

— Справедливым я буду считать любой приговор суда! Да!

Поразительно!

Гениально, юрист.

Нет, это же школа! Университеты жизни. Хороший он преподаватель был, видимо…

Однако… Люди, занимающиеся пиаром — где креатив? Что за хрень?!

Звоню Кузьмину:

— Лёша, этот, так сказать, сенатор понёс полную чушь. Ни рыба, ни мясо. «Синхрон» никакой.

Пересказываю редактору интервью с парламентарием.

— О! Вот! Вот! — радуется Кузьмин. — Это подходит! Перегоняй. То, что нам так нужно. Там, где он в начале говорит — ну, про мошенничество. И про справедливый приговор…

Да, именно. Вот, вот. То есть у человека нет никакой позиции. И так, и эдак — этого юриста из бывших милиционеров устраивает. Вот, вот. Человек с определенным, чётким мнением не нужен. Нужны вот такие — бесхребетные. Беспозвоночные. Исполнители. С почётным значком ФСБ России…

Да… Повторяюсь, но всё же. Судили Ходорковского-Лебедева-Крайнова — вроде бы, а права-то нарушали мои. И всех других. Ну, общества что ли. Населения. Но в первую очередь — так как говорю за себя — мои! Мне показывали, права на справедливую судебную защиту не существует. Как я мог быть к этому равнодушен?!

Судили право граждан на справедливое общество, на справедливые правила игры. Называйте это хоть демократией, хоть как угодно. Здесь судили нас.

И люди молчали. Это была игра. Это было видно даже слепому. Но почему так много тех, кто стал участвовать в этой игре.

Молчали.

Слепые.

Близорукие.

Мещанское равнодушие.

В первую очередь, к самим себе. К своей стране.

Мещанство.

Да, кстати, «Иван Иванович» был не виноват, если кто-то этого не понял. То есть виноват. Но… в меньшей степени.

Тоже не сразу понял. Вернее не сразу осознал. Почувствовал-то сразу.

В разгуле дембеля вина «запахов».

Однако вопрос…

Сам-то Ходорковский встраивался в эту Систему. И сам участвовал в выстраивании этой Системы. Участвовал в её жизнедеятельности. Да, они играли по тем правилам игры, что тогда — в 90-е — действовали. Но разве это оправдание? Да, ребята из ЮКОСа были не самыми «правильными олигархами» — не сильно шиковали (а сам Ходорковский вообще жил очень скромно), не ограничивались только экспортом сырья и вкладывали в производство, убыточные компании стали прибыльными (в чём хозяевам ЮКОСа также помог рост мировых цен на энергоносители). Но разве это оправдание? А жёсткий лоббизм, обналичка, «распиливание» бюджета, банальное рейдерство, участие в коррупции и хищнический раздел собственности страны? Конечно, это не доказано, но всё же…

Я не злорадствую. Нет. Обвинение в работе на Систему любому можно предъявить. Моральные обвинения, в первую очередь…

Очень интересно.

Когда будут судить Путина и компанию, они, уверен, предпочтут, чтобы их судили по правилам. Не верится? Ничего. Комплекс полноценности и не таких подводил. И не такие системы рушил.

Ну, решили судить — так судите нормально. Проведите грамотное следствие. Что за половинчатость. И бездарность.

Нормальное расследование. А то столько пришитых зря к делу материалов. Лишь бы за объёмом скрыть халтуру. Кто не верит, пусть проанализирует все доказательства. Пусть прочтёт и проанализирует.

В своём последнем слове 11 апреля Ходорковский назвал выдаваемое Шохиным на этом процессе за доказательства «дешевым криминальным чтивом, скроенным группой литераторов из прокуратуры». Ох, как прав мужик. Прав! И в этом тоже с ним не поспоришь: «Я ждал этих широко анонсированных доказательств полтора года, причем ждал в не слишком комфортабельной тюремной камере. Где они? Как не было, так и нет». Прав, прав. Не он один ждал эти полтора года. Где доказательства? За что получали зарплату? На что потратили налоги?

Все имеют право на справедливый суд. Справедливые правила игры. И Масхадов, и даже Путин, и даже Горбачёв, и даже Шамиль Басаев, и даже Радуев. А что? Или надо договариваться об общих правилах, или давайте тянуть одеяло каждый на себя. Лично я первый выступлю за суд над Путиным, а не за самосуд. Нет, я и сейчас выступаю за это. Судить! До того, как он успеет сбежать в Китай. Пусть судят по закону. А потом и остальных — по закону.

Посадить в одну камеру с Шохиным Д.Э. — пусть подышат с ним одинаковым воздухом. Послушают его обворожительный голосочек. Помучаются.

Однако вопрос…

Вот вопрос — почему здесь столько правозащитников возмущается. Журналисты сочувствуют. Обычные граждане на пикеты приходят. Иностранцы сюда как в зоопарк спешат. А где сотрудники Ходорковского. Где население империи ОАО «Юганскнефтегаз»? Почему они молчат? Где его друзья? В том же последнем слове 11 апреля Ходорковский говорил: «Многие мои коллеги брошены в тюрьму, фактически превращены в заложников, но не разменяли своё человеческое достоинство, и сегодня продолжают идти путем правды. Спасибо Вам за всё, я с Вами, я всегда буду поддерживать Вас!» Это всё правда — и про заложников, и про преследования, давления. Но всё же.

Когда хоронили мэра Нефтеюганска Владимира Петухова — сколько тогда людей пришло? Сколько людей ходило на митинги, требуя «найти и наказать»? Почти всё население города. Да если бы сейчас к Мещанскому суду пришла такая поддержка — да в Кремле начались бы повальные обмороки.

Я помню, как в начале 2000-х работала пресс-служба ЮКОСа с журналистами. Отношение стало меняться к лучшему, как только стало ухудшаться положение руководства компании. Помню рассказы знакомых, работавших обычными сотрудниками ЮКОСа, о местных порядках — тоталитаризм и военный коммунизм для низов, буржуазный рай для верхов. Помню и то, как обычный планктон из центрального офиса ЮКОСа на Дубининской улице в любую погоду бегал курить пугливой и гибкой разнополой стайкой на углу соседнего дома — даже не перед самим родным зданием! нельзя! распоряжение руководства! ни внутри, ни рядом! — а топ-менеджеры оптимистично и вальяжно дымили (из заверений обычного планктона) сигарами в своих кабинетах-апартаментах. Нет, это не мелочь.

Ходорковский тогда не был мучеником. Он был панчер. Уверенный в себе, довольный собой виннер.

Виннер.

Я не злорадствую. Нет!

Не люблю виннеров.

Таких виннеров.

Легендарный геолог, первооткрыватель сибирской нефти Фарман Салманов тоже мог воровать, грабить в 90-е. Но не стал участвовать в приватизации, оправдываясь тем, что, дескать, всё равно — не он, так другие это сделают; мол, мы умные, а все остальные лохи и быдло, совки. Не стал пачкать руки и совесть — сам ушёл с высокого поста первого замминистра геологии СССР. Видел этого человека, общался с ним в начале 2000-х — он ходил без охраны, пользовался общественным транспортом, громко говорил, что думает, имел обычный доход и был счастлив.

Но…

Равнодушие ещё хуже.

Мещанское равнодушие.

Ниже плинтуса, как говорят модные ребята.

Пятиминутки ненависти по всей стране.

Смотреть равнодушно, как издеваются над судебной системой, также плохо, как равнодушно наблюдать за тем, как разворовывают общественное состояние — да, например, в 90-е. Обе позиции приводят к катастрофе.

Вот ещё вопрос. Когда будут судить Путина — придёт ли к Мещанскому суду хотя бы столько людей, сколько сейчас приходит поддержать Ходорковского и Лебедева? Хотя бы пара сотен?

А, может, он тоже превратится в «жертву политического преследования», в мученика?

Вопрос…

Ещё вопрос. Теперь к коллегам. Многие из них тут сопереживают Ходорковскому. И это можно понять. И всё же. Если бы в декабре 2004 года на процесс в Тверском суде Москвы по делу семерых нацболов, захвативших здание Министерства здравоохранения и социального развития, пришла хотя бы одна десятая часть побывавших тут — на деле менеджеров ЮКОСа — журналистов, насколько справедливее был бы приговор![67] Минимум — те подсудимые не подвергались бы избиениям прямо во время суда. Вот те ребята настоящие политзаключённые. А против скольких людей в стране фабрикуются дела, сколько людей сидит только за свою национальность или строгому следованию исламским законам!