Анна Смолякова - Замок из песка

• Название: Замок из песка
• Автор: Анна Смолякова
• Издательство: ЭКСМО-пресс
• Жанр: Современные любовные романы
• Год: 1998
• ISBN: 5-04-001581-X

Красота, талант, трудолюбие — всем этим обладает юная балерина Настя Суслова. Вот-вот осуществится ее мечта — она будет танцевать с самим Алексеем Иволгиным, уже давно покорившим ее сердце. Но репетиции неожиданно прерваны, рухнули надежды на счастье — Алексей уезжает в Москву. Бросив все, Настя отправляется в столицу на поиски любимого и находит его, увы, только для того, чтобы убедиться, что Иволгин недостоин ее чувства. В самые трудные минуты жизни Настя встречает Антона — мужчину, с которым наконец находит настоящую любовь и счастье…

---

К моему удивлению, Юля, похожая на Нефертити, не дернулась, не оскорбилась, не стала испепелять меня взглядом, полным бешенства. Она вроде бы даже не особенно огорчилась. А впрочем, скорее всего просто умела держать себя в руках.

— Девушку зовут Настя Суслова, — продолжала между тем балетмейстер. — Прошу любить и жаловать. Сегодня она просто посмотрит, а с завтрашнего дня подключится к урокам и репетициям…

Репетировали второй акт «Жизели»: выход Мирты и танцы «виллис». И тут мои первоначальные восторги немного померкли. «Виллисы» допускали такие вещи, за которые Георгий Николаевич нещадно лупил нас по ногам и по задницам. Да и Мирта, откровенно говоря, была тяжеловата. Конечно, при ее довольно высоком росте и вес был соответствующим. Но можно же было элементарно делать маленькое плие после больших прыжков! Тем не менее эта голубоглазая блондинка с нежным румянцем продолжала опускаться на прямую ногу и грохотать так, что делалось за нее неловко.

Раиса Николаевна взирала на это безобразие с олимпийским спокойствием. Замечания делала изредка и только в совсем уж вопиющих случаях. У нее был вид человека, отчаявшегося что-либо изменить и смирившегося с ситуацией.

Я опустила веки и посмотрела на сцену сквозь полусомкнутые ресницы. Силуэты танцовщиц сделались размытыми, краски приглушенными. Теперь картина не так раздражала. И мне вдруг подумалось, что человек, неискушенный в балете, может даже восхищаться этим зрелищем, так же как горе-меломан восторгается знакомой мелодией «Полонеза» Огиньского в исполнении неуклюжего приготовишки.

Раиса тем временем объявила перерыв. Концертмейстерша вышла из-за рояля. Часть девчонок устало побрела за кулисы, некоторые спустились в зал. Я ожидала примерно такого же приема, что и четыре года назад в экспериментальном классе. Но, к моему удивлению, одна из девушек, ясноглазая, с волосами цвета спелой пшеницы, тут же подошла ко мне и села рядом.

— Значит, тебя зовут Настя? — Она улыбнулась, обнажив чуть крупноватые зубы. — Меня Кристина. Будем знакомы. Ты ведь, по-моему, не из академии? Правда?

— Да, не из академии… — Я, обрадованная неожиданным поворотом дела, только-только собралась рассказать про то, откуда приехала, и про то, каким чудесным образом попала в этот театр, как, к моему ужасу, увидела, что к нам направляется Юля Десятникова. Та самая, которой я невольно перешла дорогу, уведя из-под носа партию Одетты.

— Крись, эластичный бинт есть? — поморщилась она, усаживаясь в кресло и вытягивая вперед правую ногу. — Я, кажется, колено потянула.

Эластичный бинт был у меня, но заискивать, кидаясь с поспешной услужливостью, не хотелось. Тем более что Кристина тут же поднялась с места и, бросив на ходу: «Сейчас принесу», легко побежала к сцене.

Возникла неприятная пауза. Мне было немного не по себе, и в то же время я не чувствовала за собой никакой вины. Юля, разувшись, разглядывала стертый в кровь большой палец и отслоившийся ноготь. А перерыв все не кончался.

— Вот ведь зараза какая! — Она произнесла это так неожиданно, что я даже вздрогнула. Хотя сказанное явно относилось не ко мне. — Ну, сегодня не день, а сплошное недоразумение. Криську вон за бинтом отправила, а тут еще и лейкопластырь нужен.

Теперь моя любезность была вполне уместной. Я расстегнула сумку и достала аптечную коробочку с пластырем, намотанным на катушку. Юля, сдержанно поблагодарив, принялась заклеивать палец.

— Послушай, — первое слово мне пришлось выдавить через силу, — я хотела тебе сказать… В общем, я не знала, что так получится с Одеттой. Мне просто предложили работу, репертуар даже не оговаривался. Для меня это такая же неожиданность, как и для тебя.

— Для меня? Неожиданность? — Десятникова расширила глаза, блеснувшие чистейшим изумрудом. — Вовсе нет. На Одетту все равно должны были найти кого-то другого. Тебя вот нашли… Да и потом, я отчасти даже благодарна. Меньше мелькать буду, ты же удар на себя оттянешь…

Что она подразумевала под словом «удар», было непонятно, а переспрашивать я не решилась. Тут и Раиса захлопала в ладоши, объявляя о возобновлении репетиции. В общем, к этому разговору мы так и не вернулись. А потом мне и вовсе стало не до того. После репетиции меня повели в отдельный кабинет подписывать договор о найме на работу.

— Не для налоговой, естественно. Это так, наши внутренние бумажки, — улыбнулась Эвелина Витальевна, проставляя цифры в графе «гонорар за спектакль». А мои глаза медленно и неудержимо поползли на лоб. В самых смелых мечтах о хорошей зарплате мне представлялась сумма, раз в десять меньшая! Теперь я не только могла платить Жанне Викторовне за проживание, но и получала возможность ездить от ДК до ДК на такси! А значит, скорость моих поисков и вероятность того, что я разыщу Алексея в ближайший месяц, увеличивались многократно…

* * *

Но, Господи, чего мне стоил этот месяц! Сразу оговорюсь, что Иволгина я так и не нашла, хотя круг поисков сузился почти до точки. Зато в театре достигла невиданных высот. Раньше мне и в страшном сне не могло привидеться, что партию Одетты можно сделать за месяц! «Сделать»! Именно так говорила Раиса Николаевна, когда я, усталая и мокрая, как мышь, падала на свободный стул возле рояля. Мои робкие возражения на тему того, что я «не чувствую» Одетту, в технике «плаваю» и вообще не танцую еще, а жалко копирую позы и прыжки, ее только смешили.

— Настя, я вас умоляю! — говорила она, воздевая к небу руки. — Кому здесь нужны и ваша техника, и ваша душа? Нет, к совершенству стремиться, конечно, надо, но не зацикливаться же на этом! Побольше томности, плавности, широких жестов. Благо с вашими ногами это получится очень эффектно… Лицом там поиграйте, бровки домиком сделайте… Крылышки, лапки лебединые, шейку выгните — и все! И готова Одетта!

А я все чаще задумывалась об «элитности» нашего театра и никак не могла взять в толк: зачем сильным мира сего тащиться за тридевять земель на посредственный спектакль весьма посредственной труппы, если всегда к их услугам ложи Большого с золотым шитьем портьер и персональными официантами? Да, девочки у нас, конечно, были красивее не сыщешь, но танец их от этого не делался изящнее.

Самое смешное, что никто из девчонок не пребывал в счастливом заблуждении. Все совершенно реально оценивали и свои собственные способности, и общий уровень труппы. Как-то после репетиции, трясясь в полупустом вагоне электрички, я разговорилась с Юлей Десятниковой — той самой несостоявшейся Одеттой. Оказалось, что она закончила Московскую хореографическую академию, но хорошего распределения не получила.

— Никого из покупателей мое искусство не прельстило, — спокойно рассуждала она, пожевывая резинку. — По «классу» — тройка, по «народному» — тройка. Смешно сказать, в миманс приглашали — ну, это из-за физиономии, естественно… Нет, был вариант в Оперетте, в Детском театре. Но там зарплата копеечная. Еще в рекламу звали, в шоу на подтанцовки. Отказалась. Я ведь тогда сильно гордая была, мне классики хотелось. Недаром же столько лет училась!

— А сюда как? — Я отодвинулась от деревянной спинки и размяла затекшие плечи.

— Так же, как ты. Эвелина со мной поговорила, соблазнила хорошими деньгами… Да и потом, у меня же здесь Жизель, «Мазурка» в «Шопениане»…

— Но ты ведь не можешь не понимать, что все, чем мы здесь занимаемся, ерунда на постном масле?

Юля только усмехнулась и выразительно посмотрела на меня своими удивительными изумрудными глазами.

— Ведь понимаешь же? А почему не пробуешь куда-нибудь уйти? Деньги деньгами, конечно…

— А ты почему не уходишь? — Она смахнула с рукава нежного кашемирового свитера несуществующую пылинку. — Ты же у нас вроде самая талантливая? Все это знают…

— Мне просто перекантоваться надо. Немного совсем. Вот закончу кое-какие дела и сразу сбегу.

— И всем так. Одной совсем немного денег на квартиру не хватает, другая собирается дамский журнал открывать. Третью вот-вот должны пригласить в какой-то суперкрутой «импортный» театр, но это «вот-вот» затягивается до бесконечности.

— Ну, понятно, в основном из-за денег, — я кивнула. — А что, девчонкам из корды тоже хорошо платят? Или это коммерческая тайна?

— Да почти так же, как примам, — снова усмехнулась Юля. — У прим другой источник дохода. Хотя, по идее, надо доплачивать за вредность производства.

За окнами электрички качались темные деревья. Тяжелые тучи грозили вот-вот пролиться дождем. Небо было мутным. И так же мутно и муторно было у меня на душе. Я уже о чем-то догадывалась, но пока боялась произнести вслух то, что уже обретало в моем мозгу конкретные очертания.

— А ты что так загрузилась-то? — Десятникова весело и зло ущипнула меня за локоть. — Не хочешь, силой заставлять не будут. Но сколько ты в нашем борделе после этого продержишься — большой вопрос…