Григорий Марченко - Финансы как творчество: хроника финансовых реформ в Казахстане

• Название: Финансы как творчество: хроника финансовых реформ в Казахстане
• Автор: Григорий Марченко
• Жанр: Экономика

Современным миром рулят финансы. А кто рулит финансовыми потоками? Разумеется, финансисты. Григорий Марченко – практикующий банкир, живущий в Казахстане. Казахстан – страна, одной из первых построившая на постсоветском пространстве современную финансовую систему. А Марченко принято считать одним из «архитекторов» национальных финансовых реформ. И, кстати, в мировых финансовых рейтингах он тоже «светился» не раз. Так что о событиях на верхушке финансового Олимпа этот человек знает совсем не понаслышке. Книга «Финансы как творчество» рассказывает захватывающую историю о том, как и кем принимаются решения, влияющие потом на жизнь миллионов людей. И какова может быть цена таких решений.

---

А новые российские рубли тем временем благополучно ввели, вот только нам их никто не выдал.

Лично я момент смены национальной валюты пережил как глубоко личный опыт. Он меня, можно сказать, глубоко перепахал. Дело в том, что в начале сентября я с группой коллег прилетел по делам из Алма-Аты в аэропорт Домодедово. Мы загрузились в рейсовый автобус и попытались оплатить проезд в столицу бывшей общей нашей родины. Советскими рублями, естественно, – относительно новых российских денег мы еще не были в курсе. И я очень хорошо помню, как именно порекомендовала нам поступить с этими купюрами приветливая обаятельная женщина – кондуктор автобуса.

Так мы и поняли, что власть переменилась.

Словом, в конце октября 1993 года нашу группу собрали снова и сказали, что необходимо срочно вводить тенге. Нас вывезли за город, в санаторий «Алмалы», и работа наша протекала там как абсолютно засекреченная. В принципе, это обычный загородный дом отдыха, где для нас была выделена отдельная дача, надо заметить, довольно ветхая. Прочих отдыхающих никто не вводил в курс дела относительно секретности нашей работы. Так что отдыхавший народ шел себе на ужин и вдруг начинал наблюдать, что в коридоре возле телевизора сидит мужчина невыразительной внешности, но зато с очень цепким взором. И в армейской форме. И, самое главное, с автоматом Калашникова. Увидев человека с ружьем, простые люди сильно пугались.

Когда начались дожди, на нашей древней даче стала протекать крыша, и нас переселили в основное здание. С крышей там было получше, зато с вентиляцией существенно хуже, так что из-за духоты все время приходилось открывать двери. И однажды, выйдя в рабочую паузу проветриться, я с легким ужасом убедился в том, что, если стоять под окном, то все наши государственной важности разговоры элементарно прослушиваются. При желании их даже можно зафиксировать – на любой, по выбору, носитель.

За три недели мы успели все доделать и подготовить. Приходилось торопиться, потому что экономическая ситуация была крайне тяжелой и притом стремительно ухудшалась – из-за уже упомянутого колоссального наплыва советских рублей (деньги валили к нам не только из России, но еще из Прибалтики, Туркменистана и даже Китая). В ноябре 1993 года месячная инфляция в Казахстане (месячная, подчеркиваю) составила 55 %. Времени не хватало даже на проведение референдума.

Тем не менее при введении тенге были приняты определенные меры по соблюдению легитимности мероприятия. Казахстан провел переговоры с международными финансовыми организациями. С Россией 3 ноября 1993 года было заключено соглашение «О взаимных обязательствах и взаимной поддержке в связи с введением национальных денежных знаков Республикой Казахстан». Правительства соседних стран также были своевременно извещены об этом событии.

Когда процесс разработки процедуры введения тенге приближался к концу, мы пригласили для консультаций московских коллег. В частности, приезжал наш большой друг Александр Потемкин, который тогда работал в Центральном банке России. Причем его мы пригласили, даже не объяснив цели приезда: у нас же все было ужасно секретное. Тогда у нас побывали также специалисты Московской межбанковской валютной биржи (ММВБ) – Александр Захаров и Алексей Мамонтов. Пользуясь случаем, хотел бы сейчас выразить коллегам искреннюю признательность за действенную помощь в решении наших проблем: их поддержка была и полезной, и своевременной.

В целом проект по введению тенге получился коллективным трудом. Мы решали тогда три блока вопросов. Во-первых, политические – ими занималась Государственная комиссия по введению национальной валюты. Во-вторых, разработали сценарий всех действий: было подробно расписано, что делать не только в «день Х», но и в день «Х-45», «Х-30», «Х-2», «Х+5» и так далее. В-третьих, следовало продумать сугубо технические действия Национального банка. Было написано около 20 инструкций: сколько денег выдавать в одни руки, каковы действия кассира, как вести пересчет, и многое другое. Коллектив Национального банка провел огромную работу по развозу валюты, по пересчету и приему денег. В обмен на тенге было принято более триллиона старых советских рублей.

Новые деньги получили название тенге. Так называлась древняя денежная единица, широко ходившая, в том числе, в Средней Азии. Ее также чеканили в Золотой Орде, в связи с этим она появилась на Руси, называлась деньга, и, в принципе, именно с ней связано появление в русском языке слова «деньги».

На следующей после ввода тенге неделе россияне нам признались: они исходили из того, что мы сможем ввести собственную валюту не ранее середины декабря. Можно себе представить, что произошло бы с казахстанской экономикой в этом случае! А вот если б мы не останавливались на половине дороги из-за заявлений российских коллег о единой рублевой зоне и завершили работу по первоначальному плану, то можно было ввести тенге уже в сентябре, что существенно смягчило бы наши экономические проблемы.

Но необходимость такой меры очевидна сейчас, когда все уже случилось. А тогда ситуация характеризовалась высокой степенью неопределенности. Во-первых, возникал вопрос, как такой шаг отразится на отношениях с Россией. Во-вторых, тогда золотовалютные активы Национального банка вместе с золотом составляли всего 730 млн долларов, и у нас не было полной уверенности в том, что этого количества денежных ресурсов будет достаточно.

Практически одновременно один западный банк по просьбе властей одной соседней страны (бывшей советской республики) сделал для них проект введения их национальной валюты. Эти материалы попали и к нам. Мы, естественно, пошли (честно говоря, бросились) знакомиться с разработкой серьезных западных финансистов. И с огромным облегчением увидели, что наш вариант, во-первых, лучше, а во-вторых, куда дешевле.

Наши трудовые усилия родине обошлись недорого. В начале процесса наш тогдашний премьер-министр Терещенко обещал участникам щедрую награду – автомобиль каждому. По окончании проекта вознаграждение, реально полученное нами, усохло до размеров месячного оклада. Хотя на самом деле эта смешная деталь – абсолютная мелочь: ведь мы твердо знали, что, как поется в одной правильной песне, «первым делом самолеты». Все остальное – потом!

Зато какой был драйв – вот, мы сделали это!

По стране ходили новые деньги – тенге. Мы держали их в руках. И, обменяв новенькие тенговые купюры на доллары, я купил билет на самолет и улетел учиться в университет Джорджтауна, США. Мне такую поездку давно обещал Асанбаев.

В тот период я очень хотел получить дополнительную порцию знаний в магистратуре какого-нибудь американского университета. В начале 1993 года такая возможность появилась. Но когда я пришел к Асанбаеву с идеей отправить меня на учебу в Колумбийский университет, тот сказал: «В текущем году не получится. Ты же сам писал записку о введении национальной валюты, так что придется теперь доделывать проект. Но в следующем году я тебя отпущу». Если б отпустил в первый раз, кстати, то я бы поехал учиться в университет округа Колумбия и во введении тенге не участвовал. И тогда все последующее, наверное, сложилось бы в моей жизни по-другому. А так я поехал уже после осуществления проекта с национальной валютой. На другую программу, в другой город. С другим жизненным опытом.

В процессе американской стажировки все тоже могло сложиться иначе. Поскольку в Джорджтаун я приехал как помощник вице-президента Казахстана, то одним из вариантов была стажировка в офисе у тогдашнего американского вице-президента Гора. Там бы я, вероятно, получил навыки администрирования, управления государственным аппаратом – что-нибудь в этом роде. Но с этого момента жизнь каждый раз разворачивала меня именно в сторону финансов – вежливо, но твердо. А именно, вскоре начались телефонные разговоры с Жандосовым о том, что по возвращении я должен буду работать в Национальном банке (о разговорах чуть ниже). Так что я все переиграл и стажировку проходил в Международном валютном фонде (МВФ) и Федеральной резервной системе (ФРС).

В Вашингтоне мне было хорошо: масса новых людей и впечатлений, богатые библиотеки, мягкий климат. Опять же – тридцать три года. Но особо обжиться не пришлось. Потому что в Казахстане жизнь тоже не стояла на месте. Через месяц после введения тенге, в декабре 1993 года, руководителя нашей рабочей группы по тенге Даулета Сембаева назначили председателем Национального банка Республики Казахстан (НБК). В январе 1994-го Сембаев пригласил в Национальный банк (на должность заместителя председателя) Ораза Жандосова, который тоже раньше входил в рабочую группу по тенге.

И Жандосов взял за обычай, пообедав, набирать мой вашингтонский номер. Разница во времени между Вашингтоном и Алма-Атой составляет 11 часов. Разбуженный среди ночи противным звуком телефона, я хватал трубку, предполагая нечто экстренное и нехорошее. Но слышал умиротворенный голос Жандосова.