Янка Купала - Павлинка

• Название: Павлинка
• Автор: Янка Купала
• Издательство: Художественная литература
• Жанр: Драматургия
• Год: 1969

Янка Купала стоял у истоков белорусской национальной драматургии. В его первой пьесе «Павлинка» (1912) решается традиционный для драматургии мотив разоблачения шляхетской горделивости, ограниченности. Действие разворачивается кругом дочки Степана Криницкого Павлинки, деревенского учителя Якима Сороки и тщеславного шляхтича Адольфа Быковского. Павлинка и Яким — представители молодого поколения — олицетворяют лучшие черты этого поколения, его стремления к новому образу жизни.

---

Степан. Если еще не имею теперь, так будет в четверг. Это, видишь, он только еще собирается подмазаться к нашей Павлинке; а чтобы гладко все шло, так он сперва меня подмазал.

Альжбета (садится). Так бы и говорил сразу. А кто же это такой?

Степан. Адольф Быковский!

Альжбета. Э-э! Я думала — кто такой! Оказывается, ничего путного. Только ездит да вынюхивает, у какой девушки больше приданого, а сам гол как сокол.

Степан. Приданое вынюхивает, потому что нос имеет. Но все-таки это для нас блин, да еще смазанный маслом. Он сам мне, коханенькая-родненькая, хвалился, что у него хозяйство во сто раз лучше, чем у всех здешних хозяев. Говорит, за одного только коня заплатил в этом году три сотни. «На этом самом коне, говорит, завтра заеду к вашей милости с ярмарки». (Щупает карман, про себя.) Куда ж она девалась? (Альжбете.) Ты, баба, не видала книжки, что я купил сегодня? Куда она пропала?

Альжбета. Что я, пастушка твоим книжкам? Может, пропил с этим своим зятем.

Степан (идет к сундуку, находит в армяке книжку и кладет ее за икону, куда Павлинка положила фотографию). Коханенькая-родненькая, не думай, что я какую-либо дрянь выбрал себе в зятья. Завтра он приедет, посмотришь, так сразу запоешь иное. Одним словом, парень шляхетского рода, с форсом, со всякой деликатностью, и все такое.

Явление 6-е

Павлинка, Степан, Альжбета.

Павлинка (входя с миской, с ложками и хлебом под мышкой). О ком это, папа, говорите, что имеет всякую деликатность и все такое? (Ставит еду на стол и садится за шитье.)

Степан (ест). Очень ваша милость любопытна! Много будешь знать, коханенькая-родненькая, скоро состаришься,

Павлинка (просит). Скажите, скажите, папочка!

Степан. Ага, ни село, ни пало — захотела баба сала! Если уж тебе, коханенькая-родненькая, так хочется, то скажу. (С почтением.) Значится, этот паныч с деликатностью и со всяким таким — мой зять.

Павлинка (прыскает со смеху). Зять?!

Степан. Значится, он еще не совсем зять, но скоро им сделается.

Павлинка. А как же фамилия этого… этого, ну как его… что когда-нибудь сделается папиным зятем?

Альжбета. Да этот же, это… Ты, верно, когда-либо видела его… Адольф Быковщик.

Павлинка. Быковщик?!

Степан. Да, да! Пан Адольф Быковский.

Павлинка. Ну, разве папа для него обзаведется другой дочерью или сам с ним поженится, чтобы сделать его своим зятем.

Степан. А ты что? Лом?

Павлинка. Лом не лом, но и за ломаку не пойду.

Степан. А ремень для чего?

Павлинка. Для чего угодно, только не для того, чтобы гнать замуж.

Степан. Коханенькая-родненькая, еще придется посмотреть, где кто будет сидеть.

Альжбета (Степану). Ешь лучше, чем переливать из пустого в порожнее. Как приедет свататься, тогда то и будет.

Павлинка. Папа давно знает, за кого я пойду, или уж совсем ни за кого.

Степан (изменившись в лице, бросает ложку на стол). Что? За кого?

Павлинка (встает и идет к кровати). За кого? За Якима!

Степан (стучит кулаком по столу). Молчи, гадюка! Раз сказал, чтобы этого негодяя не было в моем доме, чтобы его имени я не слышал никогда… этого безбожника, этого… этого забастовщика. Так и не забывай об этом, коханенькая-родненькая…

Павлинка (с обидой). Зачем напраслину взводишь? Он никакой забастовки не делал и не делает.

Степан (со злостью закуривает трубку). Черт его возьми, не тут будь помянут, — делал или не делал! Знать и видеть его не хочу в своем доме, этого хама, это ничтожество.

Альжбета. Павлинка, убирай со стола!

Павлинка (бросив на кровать шитье, идет к столу). А давно ли папа с ним целовался?

Степан. Коханенькая-родненькая, не попадайся на глаза. А не то — и тебя с этой дрянью выгоню из дома.

Павлинка идет с миской к двери; неожиданно дверь отворяется, в комнату вваливается пьяный Пранцысь Пусторевич, за ним его жена. Пранцысь нечаянно выбивает из рук Павлинки миску.

Павлинка. Аи! Что ж это вы, дядя, сделали?

Явление 7-е

Павлинка, Степан, Альжбета, Пранцысь, Агата.

Пранцысь. Пустяки, пустяки, пане добродею. Похваленый Езус! Собственно, откупим, откупим, вось-цо-да!

Степан и Альжбета. Аминь!

Альжбета. Мои вы родненькие! Неужели вы все еще с базара едете? Кажется, раньше нас выехали?

Пранцысь. Собственно, вось-цо-да, кобыла заблудилась, пане добродею!

Агата. Туды-сюды, разве этот пьяница приезжал когда-нибудь вовремя домой? Он же, как тряпичник, шатается то туда, то сюда по дороге.

Пранцысь. Пане добродею, твое бабье дело — молчать. Я, собственно, вось-цо-да, ловкий, тонко понимаю, что и как делаю.

Альжбета. Садитесь же, мои миленькие!

Агата. Туды-сюды, где уж тут садиться! Ночь на дворе, кобыла у забора, полверсты до дома, а этот, туды-сюды, филин косоглазый, не выдержал, чтобы не наделать ночью беспокойства людям. (Садится, а за нею остальные.)

Степан. Э, что там! Выспимся! Слава богу, ночка не петровская, а покровская.

Павлинка (подбирая черепки). Завтра гости будут, а дяденька последнюю миску раскокал. Надо, чтобы на ярмарке две откупил.

Пранцысь. Пустяки, пане добродею, пустяки. Поминальную по миске, собственно, выпьем. (Достает из бокового кармана бутылку, потягивает из нее и снова прячет назад.)

Альжбета (смеясь). А если бы, сваток, и нам дал пососать эту соску. Разве мы со сватьей поскребыши…

Павлинка (уходя с черепками). Ого! Этих святых капель дядя и умирающему не дал бы, не то что… (Уходит.)

Явление 8-е

Степан, Альжбета, Прапцысь, Агата.

Пранцысь (вслед Павлинке). Пустяки, пустяки, пане добродею. Молоденькая еще, молоденькая! Лозы надо, собственно, вось-цо-да!

Агата (Альжбете). Что, сватейка, туды-сюды, купили хорошего на базаре?

Альжбета. Да так, кое-что. Посмотрите, если хотите. Ничего интересного.

Встают, обе идут к сундуку и рассматривают брошенные на него покупки.

Пранцысь (Степану). Слыхал, сват, пане добродею, что сегодня говорили люди?

Степан. Нет, нет, коханенький-родненький, не слыхал: некогда было. А что?

Пранцысь. Да как же, вось-цо-да! Говорят, пранцуз, пане добродею, идет на Борисов за шапкой и рукавицами, которые когда-то там оставил. Четыреста тысяч войск с собой ведет и, собственно…

Агата (перебивая, с места). Не четыреста тысяч, а четыре сотни тысяч…

Пранцысь. Пустяки, пустяки, пане добродею. Все равно идет, вось-цо-да. Пружинный костел с собой несет, пане добродею.

Агата (с места). Туды-сюды, не несет, а везет на машине, что по воздуху летает.

Степан и Альжбета (удивленно). Ай-я-яй! По воздуху костел везут!..

Агата. Да, да! Туды-сюды, я сама своими ушами слышала.

Степан. Вот когда пошло все вверх ногами! Как поставят этот пружинный костел, так можно надеяться на какое-либо облегчение и для нашего брата. Слава богу, слава богу! А вот моя экономка, доченька моя, щебетушка, спуталась с этим… с этим безбожником, и хоть ты у нее кол на голове теши.

Пранцысь. Молоденькая, собственно, вось-цо-да. Березовой каши не мешало бы, пане добродею.

Альжбета. Очень трудно с теперешней молодежью. Такая распущенность пошла на свете, что не дай бог. Вместо молитвенников читают какие-то дрындушки. Ветер у всех у них в голове гуляет. Вот мне когда-то сказали: выходи за Степана — я и пошла без всякого спора со своими стариками.

Агата. А верно, верно, туды-сюды! И мой как ко мне посватался, так покойный отец и говорит: иди, все равно тебя никто лучший не возьмет; я подумала, туды-сюды, ну и пошла.

Смотрят обе на своих мужей, потом — друг на друга, плюют каждая в разные стороны и снова рассматривают покупки.

Пранцысь. Да, да, пане добродею, когда-то иначе было. (Достает бутылку и пьет, а потом дает Степану.) Собственно, пустяки, вось-цо-да, было, а ты, сват, выпей, чтобы то, что было, память позабыла.