Борис Клосс - Очерки по истории русской агиографии XIV–XVI вв.

• Название: Очерки по истории русской агиографии XIV–XVI вв.
• Автор: Борис Клосс
• Издательство: Языки Русской Культуры
• Жанр: Религия
• Год: 2001
• ISBN: 5–7859–0087–4

---

Чувановский список позволяет восстановить пропуск Рогожского, касающийся дня освящения церкви святого Афанасия (ср. Рогожский, л. 229 об.), а также пропуск после слов «и мы дѣвы» (Рогожский, л. 230 об.).

Можно утверждать, что Чувановский список почти на всем протяжении содержит верные чтения по сравнению с Рогожским, за исключением, пожалуй, только одного места: в Чувановском (л. 399— 399 об.) читается «священнымъ Андреемъ», правильным представляется чтение Рогожского (л. 229 об.): «священоепископомъ Андреемъ».

Что касается времени создания Жития Софьи Ярославны, то Л. В. Тиганова предположительно отнесла его ко второй половине XV в.[397] С этим, однако, нельзя согласиться. Во–первых, пострижение Софьи (в Чувановском списке) датировано по мартовскому стилю, а применение на Руси мартовского стиля ограничено первой третью XV в. Во–вторых, указание автора, что он не может подробно описывать события по причине «скудости ради харатии» (л. 399 об.), вводит нас в век господства харатейного писчего материала, т. е. в XIV век. Но в тексте Жития содержатся уникальные подробности исторического характера, отсутствующие в дошедших до нас источниках: приведена дата пострижения Софьи (10 февраля 1294 г.), указано имя игумена монастыря архангела Михаила (Юрьи Явидович), постригшего Софью; уточнено, что в момент пострижения (10 февраля 1294 г.) князь Михаил Ярославич находился в Орде; воспроизведены даты закладки и освящения церкви святого Афанасия; отмечены день отъезда в 1305 г. Михаила Ярославича в Орду (1 мая), день и час похорон Софьи (20 октября, в 7 часов дня) и факт отсутствия в Твери в тот день князя Михаила.

Полученные данные могут свидетельствовать о том, что автор составлял Житие Софьи во время, близкое к описываемым событиям. Однако — не в начале XIV в. Стремление поставить в центр повествования Михаила Ярославича указывает уже на существование культа Тверского князя. Эту мысль подтверждает фраза, что Михаил Ярославич отправился в Орду, «заступая крестьяне от нашествия поганых» (Чувановский, л. 398 об.). Хотя отмеченная фраза отражает общую идею Жития князя Михаила Тверского, но ближайшим образом она связана с текстом Службы Михаилу Ярославичу:

«град свои заступи от нахожения поганых»,

«кровию своею избавилъ еси нас поганых нашествия»[398].

Принимая во внимание, что Служба Михаилу Ярославичу написана на основании его Жития[399], признаем, что наиболее вероятным временем создания Жития Софьи Ярославны являются 20—30–е годы XIV в. (тем самым утверждается факт составления в те же годы и Службы Михаилу Ярославичу).

Ниже публикуется текст Жития Софьи Ярославны по списку РГБ, ф. 775 (Собр. М. И. Чуванова), № 1 (л. 398 об. — 400 об.):

В лѣто 6801–е месяца февраля въ 10 день, на память святого мученика Харлампия, въ седмыи час нощи, пострижеся госпожа наша Софиа, великая княжна, Ярославна, и постриже ю епископъ Андрѣи и Юрьи Явидовичь, тои бо бѣ игуменъ у святого Михаила. Ту бо пострижеся Софиа в манасътыри в мужскомъ святого архистратига Михаила, поне же убо таяшеся матери своеа великиа княини и всих домашних своихъ.

И в то бо время не бѣ брата ея в градѣ великаго князя Михаила, но бяше в Ордѣ, заступая крестьяне от нашествиа поганых. Брат же ея князь велики Михаило любляше свою сестру, акы свою душю, великую княжну Софию, и не можаше же долго терпѣти, не видѣвъ сестры своея, рано и поздо бьяше еи челомъ. Егда же поиде в Орду и вниде к неи, пролиявъ слезы своя, и рече: «Госпоже моя, сестрица милая, послушаи мене, брата своего, не мози сего сотворити без мене, еже еси умысълила въ сердци своемъ», — вѣдяше бо хотѣние сестры своея, како любляше чинъ аньгилскыи. Се же бесѣдующу брату к неи, она же видѣвши скорбяща и ея ради, и обѣщася не створити без него. Он же рад бывъ и, цѣловавъ ю, и отъиде от нея и тако поиде в Орду. Она же помысли въ себѣ, глаголющи: «Аще послушаю брата моего, обрящюся боящися брата, а не Бога». И нача сице молитися Богу: «Господи, открыи очи мои умнеи, да разумею чюдеса от закона Твоего», — поне же жадаше чину ангелскаго, яко елень источника, яко рыба воды, и яко земля росы, и яко птичь въздуха, и яко младенецъ сытости.

И егда же отвержеся мира и яже въ мире, по заповедемъ Господнимъ, и начатъ почитати житья преждних святых девъ, Феклы, Февронии, Еупраксии и прочих, како презреша славу мира сего и света сего прелестнаго. И вниде умиление въ сердце ея любити Бога всею душею и всимъ сердцемъ своимъ, и нача томити плоть свою постомъ и жажею, и пениемъ нощным, и наголеганиемъ[400], и железа ношаше на теле своемъ. Тогда бо уже омерзе еи злато и сребро и камение драгое, и моляшеся Богу, помощи просящи на супостата врага.

И хотяше, дабы умножити черноризицъ, и поставиша манастырь на поли, обложиша церковь месяца маия на память святого апостола Андроника, въ 17 день маия, и священа же бысть церковь святого Афанасиа месяца сентября въ 17 день, на память святых трех девъ Веры, Любви, Надежи и матери ихъ Софии, священнымъ [епископомъ][401] Андреемъ и игумены его, их же именъ не писах скудосъти ради харатии, и с презвитеры и зъ дьяконы. И тогда бысть радость велика Софии о священии церковнемъ.

Оттоле начат болми подвизатися на труды иноческаго житья и понужати сродници свои отврещися мира, глаголющи сице: «Госпожи и сестрици мои, помяните, где цари, где князи, где деди и прадеди наши? Не все ли земля и попелъ, въ малъ бо час красится, а в веки мучитися. Но подтщитеся внити тесными враты, узок бо путь и тесни врата, въводяи въ жизнь вечную, а широкии путь и пространна врата вводяи в пагубу». Они же слышаще словеса ея, инии отверзоша сердца своя и приемлюще со страхомъ и радостию и надеждею вечных благъ, и уневестишася Христови. А инии заткоша уши свои, да не слышать, возлюбивъши прелесть света сего и надеющеся в немъ вечновати.

София же молящися Богу и святому Афонасию, кого приведетъ во ограду свою. И колико их имяше во обители своеи, учаше я, глаголющи: «Сестры и матери, Бога деля внимаемъ къ своему спасению, възыщи Бога и жива будеть душа ваша. И самъ Христосъ то же глаголеть: Аще кто хощеть по Мне ити, да отвержется себе, сиречь своих хотении душепагубных и всякиа утѣхы плотския, и возметъ крестъ свои и по вся дни по Мне ходить, сиречь да зря на крестъ и помня Христовы страсти, по вся дни терпитъ всяку нужю и хулная словеса». И паки рече: «Ищите писаниа и в томъ живота вечнаго Христа обрящете, и по тому разумети, ажь гнилою и мертвою вещью, образомъ Святыа Троица, сущимъ в нас умьнымъ талантомъ и словомъ и душею. Аже ли кто умныи талантъ, даръ Божии, свѣтилникъ спасенаго промысла, погребъ въ земли, погибающих вещеи, начнет ленитися о своемъ спасении». Или паки кому въсеетъ врагъ въ сердце изыти изо ограды святого Афонасиа, похуляюще небрежениемъ иноческое житие, глаголюще сице: А которая чюдеса или знамениа дѣются въ манастыри семъ, почему разумети, аже добро житье общее; тако глаголя: «Причитается в часть неверных жидовъ, просящих знамении от Христа, на них же Спасъ страшенъ отвѣтъ отвеща, глаголя: Род золъ лукавъ любодеивыи знамениа ищетъ, и знамение не дасъться ему. Мужи Ниневгитстии и царица Южская въ последнии день страшнаго пришествия, вставше на суд, судят ищющих знамении и чюдесъ в муку вечную. Лѣпо было комуждо насъ того боятися, поне же дѣвы есмы. И паки о семъ молю вы, сестры, Бога ради не укаряите стариць, глаголющи: Мы девы. Блюдитеся сего, еже глаголетъ писание: Мнози от блудниць девы быша, и мнози девьство соблюдше, прокажены быша». И сице учаше, глаголющи, яко мати чадолюбивая, учаше чада своя умилно.

Наставъшю же 2–му на 10 лету пострижениа ея, месяца маия въ 1 день, на память святого пророка Еремея, поиде брат ея князь Михаило во Орду, тогда прия великое княжение. Того жде лета София начат тужити и плакати много о отхождении брата своего, глаголющи, яко «уже брату моему не видѣти мене въ свѣтѣ семъ». И тако разболеся и предасть душю свою Господеви въ 6 часъ нощи.

И бысть великъ плачь и рыдание во всемъ граде, не токмо въ градѣ, но и по селомъ, вси слышаще и плакаху, и глаголаху «прибѣжище наше и утѣха», а инии заступления и помощи, многия бо в печали утѣшающе, и бѣднымъ помагаше. Прииде же епископъ со игумены и прозвитеры и дьяконы, и тако отпевше над нею погребеное пение, и положиша ю в гробѣ мѣсяца октября въ 20 день, на память святого мученика Артемия, въ 7 часъ дне, о Христе Исусе Господе нашемь.

§ 3. Житие Михаила Александровича

Два древнейших вида Жития князя Михаила Александровича Тверского имеют летописное происхождение: 1–й вид представлен в Новгородской IV и Софийской I летописях, 2–й вид — в Рогожском летописце и Симеоновской летописи. Оба рассказа посвящены в основном описанию последних дней жизни Михаила Александровича (скончавшегося 26 августа 1399 г.), прославлению его христианских добродетелей и завершаются похвалой тверскому князю. Включение 1–го вида Жития Михаила Александровича в Новгородскую IV и Софийскую I летописи свидетельствует о том, что памятник уже содержался в их общем источнике — Своде митрополита Фотия 1418 г. В Софийской I летописи Житие читается в урезанном виде, без Предисловия[402]. Однако доказано, что как Предисловие, так и остальной текст атрибутируются известному русскому средневековому писателю Епифанию Премудрому[403]. Житие Михаила Александровича Тверского написано Епифанием явно в Троице–Сергиевом монастыре, поскольку адресовано тому же архимандриту Кириллу тверского Спасо–Афанасиева монастыря, которому Епифаний отправил другое свое послание в 1415 г. Таким образом, епифаниевское Житие Михаила Александровича можно датировать серединой второго десятилетия XV века.