Пьер Шоню - Цивилизация Просвещения

• Название: Цивилизация Просвещения
• Автор: Пьер Шоню
• Издательство: У-Фактория; АСТ
• Жанр: Культурология
• Год: 2008
• ISBN: 978-5-9757-0332-3; 978-5-9713-8358-1

Пьер Шоню, историк французской школы «Анналов», представляет уникальную в мировой культуре эпоху европейского Просвещения, рожденную из понятия прогресса (в сфере науки, технике, искусстве, общественных структур, философии) и приведшую к французской революции. Читатель увидит, как в эту эпоху повседневность питала дух творчества, открытий и философских размышлений и как, в свою очередь, высокие идеи претворялись на уровне обыденного сознания и мира материальных вещей. Автор показывает, что за великими событиями «большой» истории стоят не заметные ни на первый, ни на второй взгляд мелочи, играющие роль поистине пусковых механизмов исторического процесса. Попробуйте задуматься, каким образом завезенная англичанами из колоний привычка пить чай привела к увеличению продолжительности жизни европейцев и возможности получить лучшее образование, или, например, поразмышляйте, какая связь между «Энциклопедией» просветителей и заменой в домах XVIII века сундуков шкафами.

---

Лагранж, Жозеф-Луи

1736–1813. Несомненно, величайший математический гений XVIII столетия наряду с Эйлером. Выходец из Турени, он в 1766 году занял место Эйлера в Берлинской академии наук; жил в Берлине до смерти Фридриха II. После этого по просьбе Людовика XVI обосновался в Париже. Наполеон сделал его сенатором и графом. Автор «Аналитической механики» (1788), «Теории аналитических функций» (1797) и множества оригинальных работ.

Ла Ир, Филипп де

1640–1718. Геометр и астроном, сын художника Лорана де ла Ира (1606–1656), последователь Декарта, автор «Нового геометрического метода конических и цилиндрических сечений поверхностей» (1672). Профессор Коллеж де Франс и сотрудник Пикара в Парижской обсерватории.

Лами, Бернар

1640–1715. Педагог и эрудит, член Конгрегации ораторианцев. Был изгнан из Анжера, где преподавал, за картезианство.

Ланкре

1690–1743. Один из многочисленных художников второго ряда — учеников Ватто, у которого он заимствовал сельские и галантные темы. Его шедевр — «восхитительный эскиз „Завтрака с ветчиной”» (П. Жамо). Добавим сюда «Урок музыки», «Галантную беседу»…

Лаперуз

1741–1788. Жан-Франсуа де Гало, граф де Лаперуз. Выпускник Морской школы, выдвинулся как способный офицер во время американской Войны за независимость. Научная экспедиция, которую он возглавил в 1785 году, проявила себя серией подробных исследований Тихого океана (1770–1788), важным подспорьем в которых служил хронометр. Наряду с Куком (и Бугенвилем) окончательно разработал технику подготовки научных экспедиций. Корабли-лаборатории, оснащенные каютой с картами, библиотекой, астрономическими инструментами. Специально подобранная команда (вместе с Лаперузом плавали Луи Монж, Ламанн, ла Мартиньер, Лессепс и др.). Выйдя из Бреста, Лаперуз описал северные берега Тихого океана: от Монтеррея до горы Святого Ильи (Америка), потом от Манилы до Камчатки (Азия). Брошенные штормом на коралловые рифы после тридцати месяцев плавания, корабли Лаперуза «Буссоль» и «Астролябия» затонули вместе с экипажем и грузом вблизи Ваникоро (архипелаг Новые Гебриды). Их обломки были обнаружены в 1829 году Дюмон-Дюрвилем.

Лаплас

1744–1817. Пьер Симон, маркиз де Лаплас. Математик и астроном. Член Академии наук с 1795 года. Автор «Записок», посвященных теории вероятностей и ее применениям. Его труды, непосредственно продолжающие традицию XVIII века, обобщают научные достижения его времени.

Ларжильер

Никола де Ларжильер, 1656–1746. Учился в Антверпене и Лондоне (у Питера Лели). Портретист первой половины XVIII века, превосходный колорист. «Портрет художника, его жены и дочери».

Латур

Морис Кантен де Латур, 1704–1788. Автор пастелей, был еще более искусным рисовальщиком, чем живописцем. Никто не умел лучше, чем он, передать игру света и мысли на человеческом лице.

Лафатер, Иоганн Каспар

1741–1801. Сын цюрихского врача, привлеченный пиетизмом, от которого позже отдалился, обратившись к оккультизму и теософии. Властитель дум, объект страстного обожания, он стал создателем новой науки о взаимосвязях между физикой и моралью — физиогномики, само название которой завораживало Бальзака. Терзаемый навязчивой идеей «знаков» и ожиданием близкого просветления, которое так никогда и не наступило (отсюда его работа «Перспективы вечности» и поэма, озаглавленная «Жажда присутствия Христа»), он предстает «магом» своего рода отчаявшегося барокко. Как и Месмер, Лафатер был выразителем потребностей, оставшихся неудовлетворенными при эсхатологическом укорочении эпохи Просвещения.

Левенгук, Антони ван

1632–1723. Знаменитый пример экспериментатора, опередившего науку. Значительная часть его наблюдений о мире бесконечно малых (инфузорий, красных кровяных телец, сперматозоидов) осталась в числе «курьезов», не получив непосредственного научного применения: у этого самоучки не было для них теоретического объяснения.

Лежандр, Адриен Марио

1752–1833. Французский геометр, автор замечательных исследований по теории чисел.

Лейбниц

См. Справочный индекс к «Цивилизации классической Европы». Автор философских и научных работ. Одновременно с Ньютоном изобрел исчисление бесконечно малых.

Лессинг, Карл Готхольд Эфраим

1729–1781. Драматург («Минна фон Барнхельм», «Натан Мудрый») и театральный критик («Гамбургская драматургия»), Лессинг, подобно Лейбницу, чьим учеником он себя считал, интересовался всеми философскими проблемами своего времени. Насколько можно судить, в последние годы жизни его религиозный рационализм, отчасти под влиянием знакомства с религиозной мыслью Индии, эволюционировал к новой форме спинозианства — Deus sive Natura (Бог или природа). Лессинг был не просто человеком эпохи Просвещения: он был представителем того неогуманизма, который возник в Германии — до появившихся почти одновременно классицизма и романтизма — как своего рода короткое Возрождение после Реформации.

Линней

1707–1778. Карл фон Линней. Шведский натуралист, автор классификации растений, основанной, в отличие от предыдущих, не на расположении венчика (Турнфор), а на расположении репродуктивных органов цветка. Предложенный им способ наименования растений словосочетанием существительного и прилагательного (Rosa Gallica), указывающих соответственно на род и вид, сохранился до наших дней. Его «Система природы», подвергшаяся критике со стороны Бюффона, была принята большей частью натуралистов.

Лиссабон

Оказался в плачевном состоянии после обрушившихся на него несчастий: чумы 1723-го и катастрофического землетрясения 1755 года. Коварный удар по стараниям Помбала. Лиссабон, в конце XVI века преодолевший отметку в 100 тыс. (наверняка даже в 130 тыс.) жителей, в XVII веке, подобно Севилье, стал жертвой неблагоприятной конъюнктуры. В начале эпохи Просвещения, на рубеже 1680—1690-х годов, в нем насчитывалось не более 70–75 тыс. жителей. Несмотря на пережитые потери (число жертв катастрофы 1755 года, по некоторым оценкам, достигало 80 тыс. человек), он не нарушил общей тенденции двукратного роста в течение ста лет: в последние десятилетия XVIII века число его жителей достигло 180 тыс. человек. В ту пору город находился далеко позади Неаполя (426 тыс.), несколько впереди Мадрида и Рима (160–165 тыс.), Палермо (138 тыс.), Милана, Венеции (135 тыс.), Марселя, а также Барселоны (100 тыс.) — второго по значимости города «средиземноморской» Европы. В пользу Лиссабона играло его местоположение. Эстуарий Тежу расширяется по направлению к океану от 2 до 5–6 км; город построен на перерезанном холмами естественном амфитеатре, возвышающемся над бухтой примерно на 100 м. Да, превосходный городской ландшафт, но и очень сложный. Его переустройство можно считать образцовым. Оно сделало Лиссабон наряду с Санкт-Петербургом самым оригинальным архитектурным комплексом XVIII века.

Локк, Джон

1632–1704. См. его биографию в индексе к «Цивилизации классической Европы». Оказал значительное влияние на Вольтера.

Лонги

Пьетро Фалька, известный как Лонги, 1702–1785. Сын литейщика серебра. Учился в Болонье у Креспи. С 1730 года создал в Венеции великое множество жанровых картин и портретов, составляющих, подобно пьесам Гольдони, своеобразную хронику венецианских нравов.

Лондон

Главный город Европы эпохи Просвещения, далеко опередивший все остальные. Лондон догнал Париж около 1670—1680-х годов и долго не сдавал своих позиций. Начиная с середины XVII века он играл ключевую роль как в подъеме британской экономики, так и в развитии крупномасштабной колониальной торговли. Реально взлет Лондона начался еще в начале XVII века, задолго до великого пожара сентября 1666 года, расчистившего территорию для великих творений урбанизма. Это прекрасно осознавал Яков I, которому приписывают пророчество: «Скоро Лондон станет всей Англией». В 1600 года Лондон с 200 тыс. жителей шел на третьем месте, далеко позади Парижа (около 400 тыс.) и Неаполя (280 тыс.). Оценка Н. Г. Бретта Джеймса — 250 тыс. в 1603 году — представляется несколько завышенной. В 1625 году лондонцев было 320 тыс. человек, в 1660-м — 460 тыс. В конце XVII века Лондон с его более чем 500 тыс. жителей заметно опередил Париж (несколько меньше полумиллиона). Сэр Уильям Петти, известный политический арифметик, называет для 1682 года цифру 670 тыс. человек — это чересчур. Подсчет Грегори Кинга, основанный на количестве очагов и потому гораздо более точный, но, несомненно, слишком осторожный, дает 527 тыс. в 1695 году.

Вопреки слишком завышенным оценкам миссис М. Д. Джордж, Э. А. Ригли принимает цифру 575 тыс. для 1700 года, 675 тыс. для 1750 года и 900 тыс. для 1800 года. Перепись 1801 года дает только 745 тыс., но для территории, не покрывающей агломерацию целиком. Париж, с его 550 тыс. жителей, отныне остается далеко на втором месте. Первая особенность — необычно высокая доля, принадлежащая Лондону в общей численности населения Англии. Париж с 1650 по 1800 год никогда не насчитывал более 2,5 % населения от королевства. Конечно, Амстердам мог охватывать 8–9 % населения Соединенных Провинций; Лондон, уже в 1650 году составлявший 7 % Англии, добирается до 11 % в 1750 году, и даже в 1800-м его доля еще составляет 9,5—10 %. Этот необычайный вес Лондона отнюдь не благоприятно сказывался на общем приросте населения Англии. Лондон, особенно во время jin drinking mania 1725—1730-х годов, был огромным домом престарелых, и тем не менее с 1650 по 1750 год население Лондона увеличилось на 275 тыс. человек. Поскольку превышение смертности над рождаемостью можно оценить минимум в 10 % в год, то для того, чтобы объяснить прирост 2 750 человек в год, следует предположить, что чистое миграционное сальдо на протяжении столетия составляло 8 тыс. человек в год. По сути дела, это миграционное сальдо обеспечивалось молодыми людьми, относительной подвижностью населения до вступления в брак, резко контрастирующей с исключительной тяжестью на подъем, наступающей с появлением семейного очага. Беглый подсчет позволяет установить, что Лондон впитал, поглотил и растратил по крайней мере половину естественного прироста населения Англии с 1650 по 1750 год. Аналогичным образом, на основе сравнения данных рождаемости и смертности в Лондоне и в остальной Англии (см. Е. A. Wrigley, Past and present, 1967, № 37, p. 49) можно заключить, что в Лондоне проживала одна шестая часть взрослого населения Соединенного Королевства Англии и Уэльса. Поразительный плавильный котел, где можно было встретить выходцев из всех графств, но также и молодых шотландцев, валлийцев, ирландцев, а кроме того — голландцев, французов (в основном гугенотов) и немцев. Главное, в чем можно быть уверенным, — этот плавильный котел способствовал быстрому разрушению обычаев, предрассудков, образа жизни, мыслей и чувств традиционной сельской Англии. Поскольку часть приезжих были временными жителями, Лондон путем ответных реакций осуществлял преобразование остальной части королевства. Париж, конечно, играл ту же роль во Франции, но в куда более ограниченном масштабе: соотношение составляет примерно четыре или пять к одному. Э. А. Ригли отмечает, что происходящее в городах перемешивание в соответствии с моделью Макса Вебера, превосходно применимой в данном случае, усиливает тягу к «рациональному» поведению в противоположность «традиционному» образу действий.