Манфред Бур - Фихте

• Название: Фихте
• Автор: Манфред Бур
• Издательство: Мысль
• Жанр: Философия
• Год: 1965

Иоганн Готлиб Фихте (1762—1814) — один из выдающихся философов, социально-критических и гуманистических мыслителей немецкой буржуазии периода ее прогрессивного развития. Его творчество относится в основном к лучшим достижениям классической буржуазной немецкой философии. Его взгляды, идеи и цели выходят за рамки отсталых общественных отношений в Германии на рубеже XVIII — XIX вв.

Причина этого заключается в том, что Фихте, как и другие прогрессивные представители классической буржуазной немецкой философии и литературы, ориентировался в своем отношении к общественным проблемам времени на тот новый период развития буржуазного общества, начало которому было положено Французской революцией. Включив ее проблемы и идеи в свои философские, общественно-политические и исторические исследования, Фихте сумел высказать такие идеи, которые благодаря их критической, гуманистической направленности, правда во многом еще утопической и иллюзорной, предвосхищают уже более высокую ступень общественного развития.

Предисловие книги написано выдающимся русским германистом и историком философии А. В. Гулыгой.

---

(33, стр. 75–76, 78–82, 101–103)

ИЗ «НАЗНАЧЕНИЯ ЧЕЛОВЕКА»

Не знание само по себе, но деяние, сообразное твоему знанию, есть твое назначение — вот что ясно слышится в глубине моего существа, если я хотя на мгновение сосредоточиваю все свое внимание на самом себе. Не для праздного самосозерцания и размышления над самим собой и не для самоуслаждения своими благочестивыми чувствами, нет, для деятельности существуешь ты; твое действование, и только оно одно, определяет твою ценность…

Все мое мышление должно иметь отношение к моей деятельности; оно должно признать себя средством, хотя и отдаленным, для этой цели; вне этого оно — пустая бесцельная игра, трата силы и времени и извращение благородной способности, которая дана мне для совершенно иной цели…

Мы действуем не потому, что познаем, но познаем потому, что предназначены действовать; практический разум есть корень всякого разума…

Даже внутри государств, где закон, по-видимому, объединил людей для равенства, под почетным именем закона властвуют большей частью насилие и хитрость; война ведется здесь тем постыднее, что она не признает себя открыто войной, и у подвергающегося нападению отнимается даже решимость защищаться против несправедливой силы. Маленькие общественные группы громко радуются невежеству, глупости, пороку и нищете, в которые погружены многочисленные массы их собратьев, и открыто делают своей важнейшей целью держать их в этом состоянии и еще глубже погружать их в него с тем, чтобы вечно иметь их своими рабами; они губят всякого, кто осмелится просвещать эти массы и улучшать их положение. Вообще еще невозможно составить проект улучшения, который бы не разбудил и не вызвал на войну против себя целое войско самых разнообразных эгоистических целей и в борьбе против которого не объединились бы самые разнообразные и противоречащие друг другу образы мышления…

Возможен только один мир, абсолютно хороший мир… Этот высший мировой план и есть то, что мы называем природою, когда говорим: природа вещей ведет людей через недостаток к трудолюбию, через бедствия всеобщих неурядиц к правовому устройству, через невзгоды беспрестанных войн к конечному вечному миру…

Всякая смерть в природе есть рождение, и в умирании особенно ясно проявляется повышение жизни. В природе нет умерщвляющих начал, ибо природа вся есть только жизнь; умерщвляет не смерть, а более живая жизнь, которая зарождается и развивается, скрытая за старою жизнью. Смерть и рождение— только борьба жизни с самою собою, и цель этой борьбы — все более просветленное и соответствующее требованиям жизни проявление ее.

(32, стр. 72, 79, 84, 90, 122–123, 131)

ИЗ «ОПЫТА НОВОГО ИЗЛОЖЕНИЯ НАУКОУЧЕНИЯ» Первая глава

Всякое сознание обусловлено непосредственным сознанием нас самих

I

Да позволит нам читатель, с которым нам предстоит достигнуть согласия в мысли, обратиться к нему с увещанием и вести увещание на дружеское ты.

1. Ты, без сомнения, можешь мыслить Я; и, когда ты мыслишь это, ты мысленно находишь свое сознание известным образом определенным; ты мыслишь только нечто, именно то, что ты охватываешь в понятии Я, и отдаешь себе в этом отчет; и в это время ты не мыслишь ничего другого, что бы ты мог также мыслить в другое время и, может быть, уже и мыслил. Мне пока нет надобности заботиться о том, охватываешь ли ты в понятии Я больше или меньше, чем я сам. То, о чем идет речь, уже наверняка у тебя имеется также, и этого с меня довольно.

2. Вместо этого определенного ты мог бы мыслить и что-нибудь другое, например: твой стол, твои стены, твои окна, и ты в самом деле мыслишь эти предметы, если я вызываю тебя на это. Ты делаешь это, следуя некоторому приглашению, следуя некоторому понятию о том, что подлежит мышлению, каковое понятие согласно твоему допущению могло бы, говорю я, быть и другим. Поэтому в этом своем мышлении ты замечаешь деятельность и свободу в этом переходе от мышления Я к мышлению стола, стен и т. д. Твое мышление для тебя есть действование. Не бойся, что этим признанием ты уступишь мне столько, что впоследствии, быть может, будешь в этом раскаиваться. Я говорю только о той деятельности, которую ты в этом состоянии непосредственно сознаешь и поскольку ты ее сознаешь. Но если окажется, что ты при этом не будешь осознавать совсем никакой деятельности — в таком положении находятся некоторые известные философы нашего века, то давай сейчас же разойдемся здесь с миром, ибо, начиная отсюда, ты не будешь и впредь понимать ни единого моего слова.

Я обращаюсь к тем, кто понимает меня в этом отношении. Ваше мышление есть действование, следовательно, ваше определенное мышление есть определенное действование, т. е. то, что вы мыслите, таково именно потому, что вы именно так действуете в мышлении; и оно было бы чем-то другим (вы бы мыслили что-либо другое), если бы вы действовали в вашем мышлении как-либо иначе (если бы вы мыслили иначе).

3. И вот здесь, в частности, вы должны мыслить Я. Так как это определенная мысль, то согласно только что высказанным положениям оно осуществляется через определенный способ действования в мышлении; и моя задача в отношении тебя, вдумчивый читатель, такова: заставить тебя настоящим и самым интимным образом осознать, как ты поступаешь, когда мыслишь Я. Так как может оказаться, что мы оба понимаем под этим понятием не одно и то же, то я должен прийти тебе на помощь.

Так как ты как вдумчивый читатель, разумеется, отдаешь себе отчет относительно деятельности в своем мышлении, то, когда ты мыслил свой стол или свою стену, ты был для себя мыслящим в этом мышлении, мыслимым же был для тебя не ты сам, а нечто от тебя отличное. Коротко говоря, во всех понятиях этого рода, как ты легко обнаружишь это в своем сознании, мыслящее и мыслимое отличны друг от друга (sind zweierlei). Когда же ты мыслишь себя, ты для себя не только мыслящее, но также и мыслимое; в этом случае мыслящее и мыслимое должны быть единым; твое действование в мышлении должно обращаться на тебя самого, на мыслящее.

Таким образом, понятие или мышление о Я состоит в действовании самого Я на себя, и, наоборот, подобное действование на самого себя дает мышление о Я и не дает абсолютно никакого другого мышления. Первое ты только что нашел в себе самом и в этом мне признался; если ты затрудняешься принять второе и питаешь сомнение относительно нашего права обратить положение, то я предоставляю тебе самому испытать, получится ли через обращение твоего мышления на тебя как на мыслящее какое бы то ни было другое понятие, кроме понятия тебя самого, и можешь ли ты мыслить для себя возможность того, чтобы получилось какое-нибудь другое. Поэтому оба понятия, понятие обращающегося на себя мышления и понятие Я, покрывают друг друга взаимно. Я есть полагающее самого себя и ничего больше; полагающее самого себя есть Я и ничего больше. Через описанный акт не получается ничего, кроме Я; и Я получается не через иной какой-нибудь возможный акт, а только через описанный.

Здесь ты видишь вместе с тем, в каком смысле требуют от тебя мышления о Я, ибо словесные обозначения побывали в руках у безмыслия и кое-что позаимствовали от присущей ему неопределенности; с их помощью нельзя вполне сговориться. Только через указание акта, благодаря которому возникает понятие, последнее вполне определяется. Делай то, что я тебе говорю, и ты будешь мыслить то, что я мыслю. Эта метода будет соблюдаться нами без изъятий в дальнейшем ходе нашего исследования. Так, может быть, ты не прочь был бы включить в понятие Я многое такое, чего я в него не включал, например понятие твоей индивидуальности, ибо и последнее обозначается тем же словесным знаком. Все это отныне будет тебе позволено; но лишь то есть Я, о котором я здесь веду речь, что возникает через одно только обращение твоего мышления на тебя самого.

4. Выдвинутые положения, непосредственное выражение нашего только что сделанного наблюдения могли бы вызывать сомнения лишь при том условии, если бы они принимались за нечто большее, чем за это непосредственное выражение. Я осуществляется, говорю я, только через обращение мышления на самого себя; и я говорю при этом исключительно о том, что может осуществляться только через одно мышление, о том, что происходит в моем сознании, если я мыслю так, и что происходит в твоем сознании, если ты мыслишь так, короче говоря, я веду речь только о понятии Я. Здесь еще вовсе нет речи о бытии Я вне понятия; в свое время будет показано, может ли и в какой мере может вообще возникнуть речь о таком бытии, Поэтому, чтобы предохранить читателя от всяких возможных сомнений и от всякой опасности увидеть в ходе исследования признанное положение взятым в таком смысле, которого он не хотел бы признавать, к только что выдвинутым положениям: Я есть некоторое полагание самого себя и т. д., я прибавляю: для Я.