Манфред Бур - Фихте

• Название: Фихте
• Автор: Манфред Бур
• Издательство: Мысль
• Жанр: Философия
• Год: 1965

Иоганн Готлиб Фихте (1762—1814) — один из выдающихся философов, социально-критических и гуманистических мыслителей немецкой буржуазии периода ее прогрессивного развития. Его творчество относится в основном к лучшим достижениям классической буржуазной немецкой философии. Его взгляды, идеи и цели выходят за рамки отсталых общественных отношений в Германии на рубеже XVIII — XIX вв.

Причина этого заключается в том, что Фихте, как и другие прогрессивные представители классической буржуазной немецкой философии и литературы, ориентировался в своем отношении к общественным проблемам времени на тот новый период развития буржуазного общества, начало которому было положено Французской революцией. Включив ее проблемы и идеи в свои философские, общественно-политические и исторические исследования, Фихте сумел высказать такие идеи, которые благодаря их критической, гуманистической направленности, правда во многом еще утопической и иллюзорной, предвосхищают уже более высокую ступень общественного развития.

Предисловие книги написано выдающимся русским германистом и историком философии А. В. Гулыгой.

---

с) X стоит в отношении к тому А, которое в вышеуказанном положении занимает логическое место субъекта, а равно и к тому А, которое занимает там логическое место предиката, ибо оба они воссоединяются через X. Стало быть, оба они, поскольку они полагаются, полагаются в Я; и то из них, которое стоит в роли предиката, полагается безусловно на том условии, что полагается также и то, которое стоит в роли субъекта. Соответственно этому вышеуказанное положение может быть выражено также следующим образом: если А полагается в Я, оно полагается или же оно существует.

4. Таким образом, Я через посредство X полагает следующее: А есть в наличности для судящего Я безусловно и исключительно в силу его положенности в Я вообще, т. е. им полагается, что в Я — будет ли оно преимущественно полагающим, или судящим, или еще каким — есть нечто, что равно себе всегда, что всегда остается одним и тем же. И безусловно полагаемое X можно выразить также следующим образом: Я = Я; Я есмь Я.

5. Путем такой операции мы уже достигли незаметным образом положения Я есмь (правда, не как выражения некоторого дела-действия, но все же как выражения некоторого факта).

Ибо X полагается безусловно, — это факт эмпирического сознания. X же равно положению Я есмь Я; следовательно, и это положение полагается безусловно.

Но положение Я есмь Я, имеет совсем другое значение, чем положение А есть А. А именно это последнее положение обладает содержанием лишь при некотором определенном условии. Если А полагается, то оно как А полагается, конечно, вместе с предикатом

А. Но этим положением совершенно еще ничего не решается относительно того, полагается ли оно вообще, следовательно, полагается ли оно с каким-либо предикатом. Положение же Я есмь Я имеет безусловную и непосредственную значимость, так как оно тождественно положению X [20]; оно имеет значимость не только по форме, но также и по своему содержанию. Им Я полагается не под условием, а, как таковое, с предикатом его равенства самому себе. Оно, стало быть, положено; и положение может быть также выражено следующим образом: Я есмь…

6. Возвратимся к той точке, из которой мы вышли:

а) положением А=А осуществляется суждение. Всякое же суждение есть согласно эмпирическому сознанию некоторое действие человеческого духа, ибо оно обладает в эмпирическом самосознании всеми условиями действия, которые в целях рефлексии нужно предполагать известными и установленными;

в) в основании же этого действия лежит нечто в свою очередь уже не основывающееся ни на чем более высоком, именно Х = Я есмь;

с) следовательно, нечто безусловным образом положенное и на себе самом основанное есть основание некоторого достоверного (и, как то станет ясно по изложению всего наукоучения, всякого) действия человеческого духа, стало быть, являет собой его чистый характер, чистый характер деятельности, как таковой, оставляя в стороне ее отдельные эмпирические условия.

Значит, положение Я самим собой есть его чистая деятельность. Я полагает себя самого, и оно есть только благодаря этому самоположению. И наоборот, Я есть, и оно полагает свое бытие благодаря только своему бытию. Оно является в одно и то же время и тем, что совершает действие, и продуктом этого действия, действующим началом и тем, что получается в результате этой деятельности. Действие и дело суть одно и то же, и потому Я есмь есть выражение некоторого дела-действия, и притом дела-действия единственно только и возможного, как то должно выясниться из всего наукоучения…

(30, стр. 67–72)

ИЗ «ОСНОВ ЕСТЕСТВЕННОГО ПРАВА ПО ПРИНЦИПАМ НАУКОУЧЕНИЯ»

I…Первый договор о собственности вообще, включенный в государственный договор, обосновывает правовое отношение каждого отдельного [лица] по отношению ко всем отдельным [лицам] в государстве и тем самым составляет основу того, что называют гражданским законодательством, гражданским правом и т. п. Нам, следовательно, надлежит рассмотреть лишь этот договор во всей полноте, и тогда предмет нашего исследования в настоящем разделе, гражданское законодательство, будет исчерпан.

Как было показано выше, содержанием первоначального права является длительное, зависящее исключительно лишь от воли личности взаимодействие ее с чувственным миром вне ее. В договоре о собственности каждому отдельному [лицу] исключительно присваивается определенная часть этого чувственного мира в качестве сферы его взаимодействия при соблюдении двух условий: он оставляет ненарушенной свободу всех остальных в их сферах и гарантирует ее, оказывая помощь в защите в случае покушения на нее со стороны третьего [лица].

Первоначально ему присвоена сфера его свободы, как таковая, и ничего более. Эта сфера содержит ряд объектов, определенных предоставленной ему свободой. В тех пределах, в которых распространяется эта его свобода, и не далее, распространяется и его право собственности на эти объекты. Он их получает исключительно для определенного употребления; и только из этого употребления и из всего, что не благоприятствует этому употреблению, он имеет право исключать каждого. Определенная деятельность есть объект договора о собственности.

(Вспомним сказанное выше. Первой основой всякой собственности согласно понятию первоначального права является то, что я нечто подчинил моим целям. Каким же целям? Этот вопрос встает перед каждым при заключении гражданского договора, который целиком должен быть определенным и определяющим. Гарантируется лишь эта объявленная и признанная цель в вещах и ничего более, а [право] собственности на объекты распространяется лишь на достижение этой цели, что очевидно.)

II. Эти цели в свою очередь могут быть различными даже при использовании одного и того же объекта и, следовательно, очень различными для разного рода объектов. Спрашивается: нельзя ли все возможные цели гражданина все же подчинить одной единственной цели?

Личность, поскольку она действует, всегда предполагает свое собственное дальнейшее существование; цель ее нынешнего действия всегда лежит в будущем; и она является причиной в чувственном мире лишь в такой мере, в какой она ведет от нынешнего момента к будущему. Свобода и дальнейшее существование существенно связаны, и, кто гарантирует первое, тот необходимо гарантирует и второе. В нынешней деятельности содержится будущее.

Природа определила людей (мы имеем здесь дело только с ними) для свободы, т. е. для деятельности. Природа достигает всех своих целей, следовательно, она и эту цель надежно обеспечила и, по всей видимости, действительно ее достигнет. Какую же систему она могла представить, чтобы побудить людей к деятельности?

Предположим, что каждый человек имеет желания на будущее, тогда природа наверняка достигла бы своей цели, сделав так, чтобы возможность будущего вообще была обусловлена для этого существа его нынешней деятельностью. И наоборот, в желании будущего тогда содержалась бы необходимость нынешней деятельности. Будущее было бы обусловлено нынешней деятельностью; в нынешней деятельности с необходимостью охватывалось бы будущее.

Но так как могли бы быть даже люди, не имеющие никаких пожеланий на будущее, то и жажда дальнейшего существования обоснована не чем иным, как нынешней деятельностью, которая сама же опять обусловлена пожеланием будущего; поскольку, следовательно, система природы оказалась порочным кругом, она должна объединить то и другое в чем-то третьем, нынешнем; таковым и является страдание (Schmerz). Если дальнейшее существование в опасности, то со страданием в настоящем связаны и нынешняя деятельность, и желание, и возможность дальнейшего существования. Это страдание— голод и жажда; и оказывается, что только потребность питания является первичной движущей силой, а ее удовлетворение— последней конечной целью государства и всей человеческой жизни и деятельности; само собой понятно, что, до тех пор пока человек остается исключительно под руководством природы и не возвышается благодаря свободе до более высокого существования, только эта потребность и составляет высший синтез, объединяющий все противоречия. Таким образом, высшая и всеобщая цель всякой свободной деятельности — возможность жить. Эту цель имеет каждый; и, поскольку свобода вообще гарантируется, гарантируется и эта цель. Без ее достижения была бы совершенно невозможна свобода, как и дальнейшее существование личности.