Дэвид Лоуренс - Психоанализ и бессознательное. Порнография и непристойность

• Название: Психоанализ и бессознательное. Порнография и непристойность
• Автор: Дэвид Лоуренс
• Издательство: «Эксмо»
• Жанр: Философия
• Год: 2003
• ISBN: 5-699-03099-9

В этой книге великий английский писатель Дэвид Герберт Лоуренс (1885–1930), автор блестящих и беспрецедентных по своей откровенности литературных произведений, открывается отечественному читателю с неожиданной стороны. Убедительностью аргументов и обезоруживающей смелостью философские эссе Лоуренса не уступают по силе воздействия его прославленной художественной прозе. Лоуренс удивляет, шокирует и… подтверждает репутацию писателя, которому всегда есть что сказать по-настоящему нового.

В оформлении книги использованы фрагменты гобеленов работы Уильяма Морриса.

---

После этого автоматизированная душа, как мотор какой-то сложной машины, должна будет работать по схеме, основанной на неких заранее известных принципах. И вот тут-то вступают в силу идеи и мысли. Они-то и являются схемой механизма и механическими принципами автоматизированной души.

Вот таким образом человечество продолжает сводить себя с ума или самоавтоматизироваться на основании рационального сознания. И то и другое — психические расстройства. Точно так же отождествление воли с любой другой основной функцией обязательно приведет к психическим отклонениям. Сумасшествие медленно, но верно прогрессирует в нашем обществе. Так что совершенно справедливо русские и французские писатели-авангардисты провозгласили безумие великой целью человечества. Это и есть истинная цель самоавтоматизации и превознесения рационального сознания.

Разумеется, все мы должны совершенствоваться в рациональном сознании. Но рациональное сознание — это ведь не цель. Это скорее тупик. Оно лишь обеспечивает нас бессчетным количеством приспособлений, которые мы можем использовать для того, чтобы попытаться решить труднейшую для нас задачу: прийти к нашей спонтанно-творческой полноте существования.

Более того, оно даже дает нам достаточные средства, чтобы мы смогли подчинить внешнюю, материально-механическую Вселенную самим себе как венцу творения. И кроме того, оно предоставляет нам ясные указания, как нам избежать сползания к автоматизму, и даже полунамекает о должном употреблении воли, о необходимости ослабить контроль ложных, автоматизированных схем и сохранить верность глубоким импульсам души. Вот как нам следует применять наш разум — путеводную звезду и инструмент самопознания. Но разум как творец и руководитель жизни — это проклятие.

Итак, на сегодняшний день мы не можем так уж много сказать о бессознательном. Собственно, почти ничего не можем сказать. Но это только начало. Еще остаются неоткрытыми другие большие центры бессознательного. Пока что мы знаем только четыре, которые составляют две пары. И на все про все семь уровней. То есть существуют шесть дуальных центров спонтанной полярности и еще один, завершающий. И если большое верхнее и большое нижнее сознание мы только начали изучать на ощупь — то другие высоты и глубины нам не удалось пока что даже нащупать.

Нам так много предстоит еще узнать, и каждый шаг на пути познания будет представлять собой смертельную угрозу человеческому идеализму, который сегодня так отвратительно, так беспощадно терроризирует нас. Он должен умереть, и мы непременно вырвемся на свободу. Да и можно ли вообразить более страшную тиранию, чем тирания автоматически идеальной гуманности?!

Фантазия на тему о бессознательном Fantasia of the Unconscious 1922

Первичное сознание человека не рационально и не имеет ничего общего с пониманием. Оно совершенно такое же, как у животных. И это до-рациональное, до-разумное сознание остается в нас на всю жизнь, являясь могучим корнем и стержнем нашего сознания. Разум же — это расцветший на нем цветок, это кульминация и в то же время предел.

Конечная цель — не знать, а быть. Человечество не знало более рискованного девиза, чем девиз «познай самого себя». Да, знать самого себя необходимо, насколько это, конечно, возможно. Но не для того, чтобы просто знать. Знать самого себя необходимо скорее для того, чтобы по крайней мере быть самим собой. «Будь собой» — вот самый важный девиз.

…Мудрость — это не теория, а состояние души…

Я не верю в прогресс как таковой. Но я верю в удивительные, вспыхивающие, как радуга, и вновь угасающие цивилизации.

Д. Г. Лоуренс

Перевод В. Звиняцковского, В. Чухно

Предисловие

Эта книга — продолжение книги «Психоанализ и бессознательное». Общей массе читателей я посоветовал бы не утруждать себя ее чтением. Общей массе критиков тоже. Я ее писал не для того, чтобы кого-нибудь в чем-нибудь убеждать. Это совершенно не в моем характере. Мои книги не предназначены для общей массы читателей. Я считаю ошибочным распространенное мнение о том, будто всякий человек, умеющий читать печатные буквы, способен прочесть и уяснить себе все, что напечатано этими буквами. И я полагаю настоящим несчастьем то обстоятельство, что серьезные книги выставляют у нас на продажу, как некогда работорговцы выставляли на рынках обнаженных рабов. Но тут уж ничего не поделаешь: живя в эпоху ложно понимаемой демократии, нам некуда деться от ее порядков.

Общую массу читателей я должен предупредить о том, что настоящая книга покажется им еще более невразумительным набором словесной чуши, чем предыдущая. О том же я хотел бы предупредить и общую массу критиков: с этой книгой им нечего делать, разве что бросить ее в корзину.

Что до того ограниченного числа читателей и критиков, от которых, помимо воли, ожидаешь хоть какого-то отклика, то им я также вынужден честно признаться: я бью читателя этой книги в солнечное сплетение. Надеюсь, одного этого заявления будет достаточно, чтобы и их число значительно поредело.

И наконец, оставшейся горстке моих потенциальных читателей я хотел бы заранее принести свои извинения за неожиданное обращение к космологии и космогонии, что может их удивить в этой книге, но при этом сразу же спешу оговориться о его неизбежности. Я ведь не ученый. Я дилетант из дилетантов. Как сказал один из моих критиков, вы «вольны мне верить или не верить».

Да, я не археолог, не антрополог, не этнолог. Я не принадлежу ни к одной из разновидностей «исследователей». Но я чрезвычайно благодарен исследователям за ту огромную работу, которую они проделали и результатами которой я мог воспользоваться. Я находил намеки или подсказки по интересующим меня вопросам у самых различных ученых и в самых различных учениях — и в йоге[1], и у Платона[2], и в Евангелии от Иоанна, и у Гераклита[3], и у Фрейзера в его «Золотой ветви»[4], и даже у Фрейда и Фробениуса[5] — «даже» в том смысле, что у этих двоих я нашел и запомнил одни лишь намеки и отправился дальше, доверяясь собственной интуиции. Вот почему я оставляю вам полную свободу отмахнуться от того невразумительного набора словесной чуши, которую я поместил в этой книге, и не тратить на нее своего драгоценного времени.

Позвольте мне лишь заметить, что, по моему разумению, существует огромная потенциальная область научной деятельности, которая пока что остается для нас совершенно закрытой. Я имею в виду науку, которая, опираясь на жизненный опыт и интуицию, должна понять тайну самой жизни. Назовите ее, если хотите, субъективной наукой. Наша объективная наука как часть современного знания сосредоточена исключительно на феноменах, да и то лишь на феноменах, рассматриваемых в системе причинно-следственных взаимосвязей. Я ничего не имею против нашей науки. Она делает все от нее зависящее. Но наивная уверенность в том, что ею исчерпывается весь запас человеческих возможностей в познании, кажется мне ребяческим легкомыслием. Наша наука — это наука о мертвом мире. Даже биология никогда не рассматривает собственно жизнь, а лишь ее механические функции и инструментарий.

Я искренне полагаю, что великий языческий мир, последними представителями которого были Древние Египет и Греция, — тот языческий мир, который предшествовал нашему миру, — располагал своей собственной широкой, а возможно, и совершенной наукой. Наукой, которая рассматривала собственно жизнь. В нашу эру от этой науки остались одни лишь обломки в виде магии и шарлатанства. Что ж, и от мудрости могут оставаться одни лишь обломки.

Думаю, что эта великая наука, предшествовавшая нынешней и совершенно отличная от нее по составу и природе, некогда была всеобщим достоянием во всех населенных землях. Я полагаю, что наука эта носила эзотерический характер и что носителем ее было весьма широкое жреческое сословие. Подобно тому как сегодня математика, механика и физика изучаются и одинаково понимаются в университетах Китая и Боливии, Лондона и Москвы, — точно так же, мне кажется, великая наука и космогония того древнего мира, который предшествовал нашему, являлись единым эзотерическим учением, распространенным во всех концах тогдашнего мира: и в Азии, и в Полинезии, и в Америке, и в Атлантиде, и в Европе. Представления о географии этого предшествовавшего нам древнего населенного мира как о некоем «поясе» кажутся мне наиболее интересными. В так называемый ледниковый период все воды земли, по-видимому, были сконцентрированы в верхних широтах нашей планеты, представлявших собой огромные пространства сплошного льда. А дно сегодняшних морей и океанов было в то время сушей. Таким образом, нынешние Азорские острова, например, являлись тогда горами, высившимися на равнине Атлантиды, там, где сегодня плещутся воды Атлантики, а остров Пасхи или Маркизские острова величественно вздымались над огромным и прекрасным континентом, на месте которого ныне раскинулся безбрежный Тихий океан.