Лев Славин - За нашу и вашу свободу: Повесть о Ярославе Домбровском

• Название: За нашу и вашу свободу: Повесть о Ярославе Домбровском
• Автор: Лев Славин
• Издательство: Политиздат
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 1980

Повесть известного советского прозаика и драматурга Льва Славина «За нашу и вашу свободу!» выходит в серии «Пламенные революционеры» вторым изданием. Первое издание получило широкий отклик читателей и прессы. Эта книга посвящена короткой, но прекрасной жизни Ярослава Домбровского. Перед читателем откроются картины польского восстания 1863 года и борьбы французских коммунистов на баррикадах восставшего Парижа. Автор прослеживает судьбу своего героя с детства до последних дней, когда генерал Парижской коммуны Ярослав Домбровский вместе с французским народом отстаивал святое право человека на свободу.

---

— Тут у нас, душа моя, немножко иначе, чем там у вас в кадетских корпусах и всяких там тыловых заведениях. Народ у нас обстрелянный, сам знает, что к чему. Да… Офицерство наше, душа моя, — это боевое братство. Вот так-то… А солдата сердить тоже не надо, солдат — наша опора. Помилуйте, как же пороть, да еще перед боем. Да он после этого и пулю-то пустит не в черкеса, а в вас, душа моя…

Глава 10 Победа не по уставу

Три атаки мюридов были отбиты одна за другой. Нарезное оружие производило в их рядах большое опустошение. Но и у русских были ощутительные потери. «Когда же мы пойдем в атаку?» — нетерпеливо спрашивал себя Ярослав. Он лежал в цепи, на правом фланге своей роты, чуть впереди. К нему подполз Гедройц. Голова его была обмотана бинтом.

— Хороша чалма? — крикнул он, смеясь. — Чепуха, царапнуло, шрам будет, даже красиво.

— Что медлят с атакой? Момент пропустим, — сказал Ярослав.

— Генерала ждем. Сам поведет.

— Это еще что за новости?

— Беленького «Георгия» захотелось. А его ведь — только за личное участие.

Гедройц хлопнул себя по груди, где болтался серебряный крестик — солдатский «Георгий».

— А вот такого, — сказал он с мальчишеской хвастливостью, — он уже иметь не будет.

Ярослав посмотрел на крестик с некоторой завистью. Солдатский «Георгий» на офицерском мундире — ничего не может быть красивей и почетней. Это уж ясно, что заработано честно, потому что выдают его только нижним чинам. Гедройц получил его, когда был солдатом. А ему, Ярославу, такого уж не получить. Разве разжалуют… А в конце концов и офицерский, из белой эмали, тоже неплох. Сам генерал на него зарится… Ярослав удивился и даже огорчился этим своим мыслям: «Неужели во мне еще так сильно несерьезное, детское?..»

— Слушай, Никита, — сказал он Гедройцу, — а ведь мюридам необязательно ждать нашего генерала.

— Ты как в воду смотрел! — крикнул Гедройц. — Они пошли!

Действительно, со стороны противника двинулась конная лавина.

— Бегу к своим! — крикнул Гедройц и, не пригибаясь, пустился опрометью на правый фланг.

— Прапорщик, почему не стреляете? Стреляйте же! Огонь! — услышал Домбровский чей-то задыхающийся голос.

Он оглянулся и увидел Столбикова. Майор лежал на земле и пытался втиснуть себя в ямку. Тучное тело его не влезало туда. Лежавший рядом солдат протянул ему лопатку. Столбиков схватил ее и принялся насыпать впереди себя бугор.

— Лопаточку дозвольте, ваше высокоблагородие, — попросил солдат.

Но майор не слушал его. Он прикрыл лопаткой голову и кричал почти истерически:

— Почему нет огня? Измена! Огонь!

Домбровский отвернулся и сказал лежавшему рядом с ним унтер-офицеру:

— Передай по цепи: огонь без моей команды не открывать.

Он глянул влево вдаль. По шевелениям голов он увидел, что приказ его пошел по цепи.

Не обращая больше внимания на беснующегося майора, Ярослав смотрел перед собой. Уже виден был блеск шашек над головами мюридов, слышно было ржание коней. Чьи-то нервы не выдержали. Справа и слева раздались выстрелы. Из тыла, с артиллерийских позиций, над головами лежащей пехоты полетели ядра. Они врезались в сплошную массу скачущих мюридов, но ряды их смыкались, и лавина продолжала катиться вперед, на русских. А рота Домбровского все еще не стреляла. Глядя на надвигавшуюся компактную неразделимую стену черкесских конников, Ярослав подумал: «Какая неумная тактика! Им бы надо рассредоточиться…» Когда до наступающих оставалось не более двухсот саженей, Домбровский поднес ко рту висевший у него на кисти свисток и дважды пронзительно свистнул. Рота грянула залпом.

Еще накануне Домбровский уговорил Небольсина выдать ему дополнительные ружья. Две трети его солдат были вооружены двумя ружьями. Одна треть роты лежала несколько позади, и на ее обязанности было заряжать ружья и передавать впереди лежащим. Домбровский позаботился обеспечить свою роту достаточным количеством боеприпасов. Все это, как и предусмотрел Домбровский, привело к тому, что огонь его роты был сплошным и беспрерывным. Это была непроходимая стена из пуль. Центр атакующей конницы был смят. Остатки ее повернули назад, оба фланга оказались разорванными и отступили. «Вот сейчас бы в атаку!» — подумал Ярослав, Но без приказа генерала нельзя было идти в атаку, и Домбровский лежал, кусая в досаде губы.

Наконец прискакал генерал Евдокимов. Он был в белом бешмете, выглядел браво. Соскочив с коня, он пошел вдоль цепи. Дойдя до роты Домбровского, нахмурился.

— Командира роты ко мне! — приказал он. Домбровский подошел и взял под козырек.

— Почему люди расположены не по уставу? — спросил он строго.

Домбровский объяснил, что передний ряд — стрелки, задний — заряжающие.

— Это кто ж так придумал? — сказал генерал.

Неожиданно вмешался майор Столбиков:

— Разрешите доложить, ваше превосходительство! Налицо — грубое нарушение Устава полевой службы. Сделано самовольным распоряжением командира роты прапорщика Домбровского.

Генерал посмотрел на Домбровского.

— Давно на Кавказе? — спросил он отрывисто.

— Первый год, ваше превосходительство.

— Молодец! — рявкнул генерал. — Объявляю тебе за полезный почин благодарность от имени службы.

И, повернув голову, бросил через плечо следовавшему за ним полковому начальству:

— Прапорщика Домбровского представить к награде.

А проходя мимо присмиревшего Столбикова, добавил:

— Запомните, майор: не устав создает командиров, а командиры создают устав.

В это время артиллерия противника открыла ожесточенную стрельбу. Ядра падали и в передовых цепях, и в глубине расположения русских. Генерал словно не замечал этого. Из подражания ему и вся его свита словно не замечала падавших неподалеку ядер. Генерал искоса глянул на присевшего на корточки майора Столбикова и неторопливым шагом проследовал в штабную палатку, чтобы со старшими офицерами обсудить план атаки. Внезапно его догнал Столбиков.

— Ваше превосходительство! — сказал он, волнуясь и спеша. — Разрешите проследовать к начальнику артиллерии и передать ему приказ об усилении огня…

Генерал с секунду изучающе смотрел на него. Потом повернулся к адъютанту и, указав кивком головы на Столбикова, сказал:

— Убрать это дерьмо в тыл!

Ярослав издали наблюдал, как Столбиков взобрался на повозку с ранеными и укатил туда, где ядра не падают. Больше он его не видел.

Вся весна и лето прошли в непрерывных боях. Русские планомерно выжимали отряды имама Шамиля из Черкесии. Мягкая зима не остановила военных действий. В следующем году войска князя Барятинского подошли к реке Белой и основали здесь новую кордонную линию укреплений, в центре которой заложили город Майкоп.

Домбровский был произведен в подпоручики и награжден орденом Станислава 3-й степени. Не только Небольсин (он был к этому времени уже подполковником), но и в штабе дивизии оценили военные дарования Домбровского и его блестящую храбрость. Поражали его хладнокровие и выдержка.

— Домбровский опрокидывает установившееся мнение о вспыльчивости поляков, — говорил в своей компании Небольсин.

— Нет ли в нем голландской крови? — высказывал предположение вновь прибывший поручик Бровцев. — Они ведь известные флегматики.

— Ты не видел его в бою, — возражал Гедройц.

— Братцы, я знаю, на кого похож был Ярослав, — заявлял поручик Пересветов.

Они сидели в палатке при свечах и играли в банчок.

— На кого? — заинтересовались друзья.

— На штатгальтера Нидерландов Вильгельма Оранского, — важно заявил Пересветов, самый образованный из всей компании, — того самого, которого прозвали Молчаливым…

— Да, ваш поляк не из разговорчивых, — заметил Бровцев.

— …И такой же у него, как и у Вильгельма, огненный темперамент, — закончил Пересветов. — В нем храбрость двух народов. От русских он взял спокойствие, а от поляков — отчаянность.

Бровцев проигрывал и был в дурном настроении. Он проворчал:

— Вечно за книгами. Компании чурается. Польская фанаберия!

Прапорщик Гедройц сказал холодно:

— Тот, кому не нравится Домбровский, будет иметь дело со мной.

Небольсин поднял голову от карт:

— Душа моя, не задирайся.

А Бровцев поспешил сказать:

— Да нет, князь, вы меня не поняли, я ничего против него не имею. Но просто странно: всегда за книгами.

— А ничего странного, поручик, — сказал Небольсин. — Домбровский готовится в Академию генерального штаба.

— А что, господа, — предложил Пересветов, — не послать ли нам за Домбровский? Пусть развлечется немного. Соорудим глинтвейн. Князь нам споет под гитару. Завтра тяжелый день. Повеселимся напоследок.