Никандр Алексеев - Охотничьи тропы

• Название: Охотничьи тропы
• Автор: Никандр Алексеев
• Издательство: Новосибгиз
• Жанр: In-verse, стихи
• Год: 1948

Рассказы, очерки, стихи.

---

Сделав «затесы» на деревьях и тщательно запомнив местность, Саша окликнул Моряка и стал выбираться из чащи на дорогу.

Зимний день короток. Уже стемнело, когда впереди показались огоньки поселка.

Сашин отец с интересом выслушал рассказ сына и на другое же утро заявил, что чувствует себя совсем здоровым и собирается на охоту, потому что «к новому году медведя надо добыть обязательно».

Елизавета Ивановна Юданова в таких случаях не спорила с мужем и сыном. Ей всегда приходилось уступать и она просила их только быть осторожнее.

Прошло несколько дней. Добывать медведя выехали вчетвером: Саша с отцом и сосед Герасим Андреевич Густов с сыном Георгием. День выдался морозный, но на редкость тихий и солнечный.

Олени быстро домчали их до того места, где надо было сворачивать в чащу. Снег был так глубок, что пришлось упряжки оставить у дороги. К берлоге двинулись на лыжах. «Затесы» быстро привели к логову зверя.

Сашин отец сделал небольшой круг, чтобы убедиться, что зверь не стронулся с лежки.

Следов не было. Иван Николаевич осторожно подошел к берлоге с южной стороны и стал влево от «чела», отойдя от него шагов на восемь. Саша занял такую же позицию с правой стороны. Герасим Андреевич Густов, вооружась «шатиной», зашел за берлогу с севера и, просунув жердь в отверстие снеговой покрышки, начал энергично орудовать ею в берлоге. Георгий Густов оставался поодаль «в резерве».

Прошла минута-две напряженного ожидания. У Герасима Андреевича выступил под шапкой пот. Но в берлоге не было заметно движения, и хозяин ее даже не «нащупывался». Герасим Андреевич еще повертел шатиной, бросил ее, звонко захлопал в ладоши, заулюлюкал.

Никакого результата.

Иван Николаевич Юданов, выждав еще несколько минут, опустил ружье и вопросительно взглянул на сына.

— Ушел. А, может быть, шатун был? — сказал он.

Недавняя болезнь, дорога и волнение утомили Сашиного отца. Возбуждение, вызванное интересом к охоте, улеглось, и он почувствовал себя нехорошо. Захотелось есть и пить. Отойдя, старшие охотники утоптали снег, быстро разожгли костер и, повесив подальше от огня ружья, занялись приготовлением завтрака.

Расстроенный неудачей, Саша решил с приятелем осмотреть берлогу. Ухватясь за «шатину», Георгий Густов хотел разворотить «небо» берлоги и двинул жердью в сторону.

Внезапно он ощутил, что конец ее ткнулся во что-то упругое.

— Сашка! Есть! — шопотом, словно выдохнул возбужденный Георгий.

Все еще державший ружье наготове Саша шагнул на помощь приятелю. То, что произошло в следующие секунды, юные охотники осознали лишь много позже.

Георгий еще раз ткнул «шатиной». Почти в то же мгновенье его отбросило жердью и в отверстие с ревом высунулась и снова исчезла свирепая морда медведя. Саша выстрелил. Следом за этим, пробив «нёбо», огромный бурый хищник с окровавленной головой вылетел из берлоги и, сбив с ног юношу, не успевшего выстрелить вторично, в один миг бросился на его отца.

Иван Николаевич Юданов очутился под медведем, успев, однако, выхватить кинжал и всадить его в брюхо зверя.

Меткий выстрел подоспевшего Герасима Андреевича Густова спас охотника от тяжелого увечья, а может быть даже смерти.

Медведь оказался восемнадцати пудов весом. Впоследствии Саше приходилось убивать таких же крупных хищников и в одиночку ходить на медведей. Но этот случай, когда необдуманная горячность его едва не стоила жизни отцу, запомнился навсегда.

* * *

Под покровом ночной темноты советские войска неожиданно атаковали вражеские укрепления. Удар был стремительным и внезапным. Немцы отступили, ослабив на этом участке кольцо блокады Ленинграда. В операции отличился пулеметно-автоматный взвод Гвардейской дивизии. В числе награжденных медалью «За отвагу» был помощник командира взвода — стройный юноша с буйной копной курчавых каштановых волос на голове, свежим лицом и острым взглядом светлосерых глаз. Он вышел вперед, когда было названо имя младшего лейтенанта Александра Юданова.

Саша Юданов и его отец были призваны в Армию в один и тот же день в августе 1941 года. Отец был отправлен в пехотные войска на 2-й Украинский фронт. Сын попал в пулеметный полк на Дальнем Востоке. Вскоре комсомолец Юданов был послан на курсы младших лейтенантов, оттуда — на оборону Ленинграда.

…Регулярно изо-дня в день, в один и тот же час прилетал немецкий разведчик, методично вели обстрел дальнобойные орудия. В последние дни на этом же участке с дьявольской точностью начал работать вражеский снайпер. Вчера его жертвой стали три бойца, сегодня — связист и санитарка.

Поражала быстрота и меткость выстрелов фашистского молодчика. Стоило на секунду показаться из-за укрытия, как откуда-то, точно определить направление не удавалось, уже неслась смерть. Монотонный пейзаж лежащей перед окопами равнины, покрытой высохшей травой, невысокими кустиками и лишь кое-где чуть заметными пригорочками, не выдавал здесь присутствия человека. Как тщательно ни высматривали наблюдатели, им ни разу не удалось заметить какое-либо движение среди мертвой равнины.

Зорким взглядом охотника младший лейтенант Юданов тоже разглядывал в бинокль разбросанные впереди кустики.

Трудно было предполагать, чтобы снайпер мог находиться в отдаленном лесу, темная полоска которого узенькой лентой тянулась на горизонте. Слишком далеко. Решая задачу «путем исключения», Юданов сосредоточил свое внимание на двух пунктах, где, по его мнению, наиболее вероятно мог укрываться стрелок: камень, выдавшийся на одном из пригорочков, и группа кустиков среди лучше сохранившейся в этом месте травы.

«Камень надо тоже исключить, — уже через минуту думал охотник. — Слишком просто. А видно, что зверь умный, хитрый»…

Юданов ощутил привычное возбуждение, всегда сопутствовавшее ему на охоте. Ветер гнал по небу серые облака, сквозь которые временами проглядывало солнце. В один из таких просветов Юданов внезапно обратил внимание на то, что не все кустики в замеченном им месте с одинаковой силой пригибаются к земле.

Две крошечных березки, на которых ветер трепал остатки листьев, почему-то клонились гораздо сильнее растущего за ними еще более тонкого кустика. Тот стоял почти неподвижно, как будто опираясь на что-то. Трепетали лишь концы веточек. Это было противоестественно и во всяком случае странно. Младший лейтенант отправился доложить о результатах своих наблюдений.

Около полуночи Юданов вылез из окопа и пополз в замеченном им днем направлении. Две гранаты, пистолет и небольшой кинжал составляли все его вооружение. Ветер дул с прежней силой. Облака неслись сплошной массой. Слившись с землей, Юданов явственно различал шелест сухой травы, который временами казался ему дыханием притаившегося зверя.

Миновав чуть выдавшийся пригорок и нащупав рукой замеченный днем небольшой гладкий камень, он убедился, что ползет туда, куда нужно.

Вот, наконец, и кустики. До крайности напряженным взглядом Юданов разглядел их очертания. Взял в руку пистолет и пополз в обход.

За кустиками никого не оказалось. Но примятая трава, что Юданов определил на ощупь, выдавала здесь чье-то недавнее присутствие. Из-за туч на мгновение показался месяц, осветив согнутый почти вдвое искусно скрытый в траве щиток от пулемета, служивший, очевидно, стрелку защитой, несколько гильз от патронов и валявшиеся неподалеку пустые консервные банки.

Все было ясно. Снайпер приползал сюда до рассвета, жил здесь, пил, ел и на ночь снова уползал.

Юданов потрогал березовый кустик, опиравшийся на пулеметный щиток. Вот почему он не гнулся, как другие, от ветра. Зоркий глаз охотника, выросшего в лесу и привыкшего подмечать в нем каждую мелочь, и на этот раз открыл присутствие зверя. И, как всегда в этих случаях, явилось жгучее желание взять его, перехитрить. Надо было спешить, но действовать осторожно, чтобы не выдать себя.

Юданов положил перед пулеметным щитком обернутую в траву противотанковую гранату и перед ней одну из консервных банок, повернув ее блестящей стороной в сторону советских окопов.

Едва ли можно было предполагать, что немецкий снайпер пересчитывал брошенные им пустые консервные банки. Следовательно, не мог он заметить и отсутствие одной из них. Было еще менее вероятным, чтобы немец мог увидеть устроенное Юдановым маленькое сооружение. Для этого немецкому стрелку пришлось бы высоко высунуться из-за своего укрытия и заглянуть за щиток, рискуя при этом быть замеченным и убитым.

Окончив приготовления, Юданов пополз к своим окопам. На другое утро едва ли кто-нибудь был так рад солнцу, как он.

Сквозь оптический прицел снайперской винтовки Юданов ясно различал поблескивавшую поверхность положенной им ночью консервной банки. До нее было больше двухсот метров. Но меткий стрелок должен был легко поразить такую цель, а, следовательно, и лежавшую за ней противотанковую гранату. Оставалось только выждать и убедиться, что немецкий снайпер находится на своем месте.