Никандр Алексеев - Охотничьи тропы

• Название: Охотничьи тропы
• Автор: Никандр Алексеев
• Издательство: Новосибгиз
• Жанр: In-verse, стихи
• Год: 1948

Рассказы, очерки, стихи.

---

Так Уйбааскы уговаривал белку, но она затаилась и не хотела показываться. Уйбааскы несколько отошел от дерева и увидел, что белка, сложив хвост в кольцо, притаилась на самой вершине дерева. Она с чем-то возилась и, казалось, совсем не обращала внимания на охотника. Уйбааскы выстрелил. Белка вся выпрямилась, начала падать, но зацепилась задней лапой за длинный сук и так повисла в воздухе; пушистый хвост ее свисал к спине. Уйбааскы не знал, что делать, а Моойтурук царапал когтями ствол дерева и раскатисто лаял. Вскоре подошел старик Василий. Три белки уже висели у него на поясе.

— Ну, как твои дела? — спросил он, будто не замечая волнения Уйбааскы.

— Плохо, одну стрелил и та зацепилась… — Уйбааскы показал на висевшую белку.

— Эка беда! Неужели ты не можешь ее достать? — старик прицелился и выстрелил. Пуля отбила сучок, и белка мягким комочком упала на снег. Он поднял ее и осмотрел.

— Слабенький же ты, оказывается, стрелок… — проговорил он. — Ну зачем же белку стрелять в грудь? Обычно целятся в голову. Напрасно попортил дорогую шкурку. А белка хорошая, пушистая… — Он раздвинул большими пальцами шерсть на спине и несколько раз дунул. — Первосортная белка…

Уже в сумерках они добрались до палатки. Разжигая костер, старик говорил:

— Ну и денек нам выдался! Только четырех белок добыли. Если так будем и дальше добывать, то и договорную пушнину не сможем сдать. Не похвалят нас наши колхозники. Другие охотники вдвое — втрое перешагнут нашу добычу, имя наше доброе зачернится… Как думаешь?

— Что ж, белок нет, а то и мы бы…

— Не в этом дело, друг… Раньше, в старое время, охотник уходил в тайгу бог знает как и добывал пушнину, а теперь нас снаряжают лучше некуда. Значит, на нас надеются, от нас ждут хорошей добычи. А зверь есть, только мы должны найти его пути-тропинки. Главное в охоте — уменье найти зверя… Ведь и мы-то не последние охотники. Не надо вешать головы. Сегодня плохо, завтра будет лучше!..

Над костром зафыркал чайник…

5. «ТЫ СТАНЕШЬ ХОЗЯИНОМ ЭТОЙ ТАЙГИ»

Сегодня Уйбааскы проснулся поздно. Старик уже растопил железную печку, на раскаленной сковородке шипели румяные оладьи. Их запах сладко щекотал ноздри Уйбааскы и ему казалось, что он давно-давно не ел оладий. Старик сидел возле печки и точил свой охотничий нож с двухсторонним лезвием. Он услышал, что Уйбааскы проснулся, и спросил:

— Выспался, сынок?

— Еще бы!.. Почему вы не разбудили меня раньше?

— Чтобы ты хорошенько выспался. Ведь и охотник должен иметь однодневный отдых… Вот оладьи готовы, теперь вставай…

Уйбааскы стал одеваться и, наблюдая за стариком, спросил:

— А вы, кажется, куда-то собираетесь?

— Да, нет… Хотел с Моойтуруком поблизости побродить…

«А нож точит. Значит, на медведя собирается, — подумал Уйбааскы. — Меня не хочет взять, за мальчишку считает»…

И ему вспомнился недавний поход. За ночь выпал глубокий снег, а к утру ударил мороз. Они встали на лыжи, подбитые камысом, и пошли проверить ход белки в междуречье. Они быстро спустились по крутояру к оврагу и сразу очутились на междуречье. Следов белок нигде не было видно. С восточной стороны клубился густой туман.

— Что это? — спросил удивленный Уйбааскы.

Старик схватил его за руку и потянул к дереву.

— Это стадо диких оленей, — прошептал он, но видно олени услышали голос Уйбааскы и быстро понеслись по оврагу, будто ветром угоняло серое облако.

Уйбааскы толком не разглядел ни одного животного и спросил:

— А почему же над ними туман?

— Это от их дыхания… — и старик рассказал Уйбааскы, как живут и чем питаются дикие олени в зимнюю пору, и пожалел. — Еще бы немного, и они приблизились бы к нам. Сегодня мы могли бы иметь хорошее мясо на ужин… Ну, ничего, наше от нас не уйдет…

Поход их оказался неудачным, но на обратном пути старик показал Уйбааскы медвежью берлогу. Уйбааскы еще ни разу не встречался с медведем, не был подготовлен и немножко оробел.

— Пусть спит почтенный старец в своем теплом доме, — сказал дедушка, — в другой раз мы его проведаем…

И вот сегодня, видно, старик решил проведать «почтенного старца» без Уйбааскы, иначе он с вечера сказал бы об этом.

— Я пойду с вами… — твердо сказал Уйбааскы, совсем еще не зная решения старика.

— Сынок, без тебя я еще никуда не уходил. Сегодня я решил проверить берлогу. Это, конечно, совсем другая охота, чем на белку. Тут за оплошность можно поплатиться жизнью. Почтенный старец шутить не любит… Вот я чего опасаюсь…

— Раньше я никогда не ходил на медведя, — сказал Уйбааскы, — но ведь когда-то и мне придется с ним встретиться. Могу же я чем-нибудь быть полезным в таком деле…

Старик подумал и согласился:

— Ну, быть по-твоему…

За завтраком старик вел себя так, словно предстояла не схватка с медведем, а простой поход за какой-нибудь легкой добычей. Он ел оладьи, прихлебывал чай и рассказывал о далекой старине.

После сильных морозов выпал глубокий снег и наступила теплая мягкая погода. Перед походом старик зарядил свою тозовку крупной пулей, а Уйбааскы подал берданку и три медных патрона.

— Протри хорошенько… В таком деле берданка будет понадежней…

Они взяли на веревку Моойтурука, надели лыжи и пошли к месту берлоги. Уйбааскы молча следовал за стариком и никак не мог подавить в себе волнение. Кто знает, что ожидает его в этой охоте? Может быть, страшный зверь… «Нет-нет, об этом не надо думать, — говорил себе Уйбааскы, — ведь и грозный зверь падает от пули охотника»… А старик шел без малейших признаков страха и смятения. Для него это было обычным делом. Не один раз на своем веку он единоборствовал с таким зверем.

— Вот и место, где лежит наш почтенный, — сказал старик. — Не срубить ли нам себе шесты?

Они сняли лыжи, воткнули в снег, и старик сейчас же принялся рубить молодые прямые деревца, а Уйбааскы начал очищать с них сучья.

Моойтурук, видимо, уже почуявший зверя, стал нюхать воздух, повизгивать и рваться к берлоге, словно торопил своих хозяев. Между тем старик тихо говорил Уйбааскы:

— Отвага охотника познается в таких случаях. Главное — не бойся, когда увидишь зверя. Много охотников погибло от того, что пугались, теряли самообладание. У тебя в руках страшное оружие, умей во-время направить его и послать свою пулю…

Нарубленные шесты они сносили к берлоге, стараясь все делать бесшумно. Кинувшегося Моойтурука старик уложил возле берлоги и пригрозил ему пальцем. Спокойствие старика передалось Уйбааскы, он помогал и делал все так, как будто не в первый раз ему приходилось встречаться с хозяином тайги. Приблизившись к берлоге, старик стал вталкивать в заиндевевшее отверстие шесты-щиты, а Уйбааскы помогал ему, не спуская глаз ни со старика, ни с берлоги. Вот, наконец, старик показал ему глазами — отойти в сторону. Уйбааскы отскочил и сжал в руках берданку.

Зверь не дал возможности спустить все щиты, начал метаться, рычать. Уйбааскы не видно было горевших огнем гнева маленьких медвежьих глаз, но по шевелившимся концам шестов он чувствовал ярость зверя. Старик вскинул свою тозовку, но движения зверя, видимо, были настолько быстры, что ему долго не удавалось выстрелить. Расхрабрившийся Моойтурук прыгал через шесты, рычал, готовый, кажется, вступить в единоборство с медведем. Наконец, когда медведь, расшвыряв шесты, показался из берлоги, старик выстрелил.

Разъяренный, с разинутой пастью и взъерошенной гривой, медведь вылетел из берлоги и кинулся к старику. Уйбааскы стоял в стороне. Он быстро поймал на мушку правое ухо медведя и спустил боек. Сквозь пороховой дым он краем глаза увидел, как старик всадил свой страшный нож на длинной палке в грудь зверя и не допускал его к себе. Зверь, брызжа кровью, тяжело дышал. А Моойтурук, совсем позабыв страх, впился зубами в мякоть задней лапы и рвал, что есть силы. Уйбааскы быстро перезарядил ружье, но выстрелить во второй раз ему не удалось, — зверь закачался и опустился на снег. Уйбааскы увидел, что у старика все лицо было забрызгано кровью, и испугался:

— Вас не поранил медведь? У вас много крови на лице…

Старик выдернул нож из груди зверя и отер рукавом кровь с лица.

— Ничего, сынок, это медвежья кровь.

Великий грозный зверь, хозяин густой тайги, лежал мертвый у ног старика, страшно растопырив когти и разинув пасть.

И мертвый он, казалось, готов был вскочить и ринуться на людей.

Сердце радостно билось у молодого охотника, ноги немного дрожали от усталости, но весь он ликовал от удачи: ведь это его первое крещение, первая встреча с медведем.